Web - Windows - iPhone
THE PROMISED DAY IS COME (U. S., Revised Edition 1980)
Шоги ЭффендиTHE PROMISED DAY IS COME (U.S., Revised Edition 1980)
PREFACE1 The fundamental principle enunciated by Bahá'u'lláh ... is that religious truth is not absolute but relative, that Divine Revelation is a continuous and progressive process, that all the great religions of the world are divine in origin, that their basic principles are in complete harmony, that their aims and purposes are one and the same, that their teachings are but facets of one truth, that their functions are complementary, that they differ only in the nonessential aspects of their doctrines, and that their missions represent successive stages in the spiritual evolution of human society....
2 ...His mission is to proclaim that the ages of the infancy and of the childhood of the human race are past, that the convulsions associated with the present stage of its adolescence are slowly and painfully preparing it to attain the stage of manhood, and are heralding the approach of that Age of Ages when swords will be beaten into plowshares, when the Kingdom promised by Jesus Christ will have been established, and the peace of the planet definitely and permanently ensured. Nor does Bahá'u'lláh claim finality for His own Revelation, but rather stipulates that a fuller measure of the truth He has been commissioned by the Almighty to vouchsafe to humanity, at so critical a juncture in its fortunes, must needs be disclosed at future stages in the constant and limitless evolution of mankind.
3 The Bahá'í Faith upholds the unity of God, recognizes the unity of His Prophets, and inculcates the principle of the oneness and wholeness of the entire human race. It proclaims the necessity and the inevitability of the unification of mankind, asserts that it is gradually approaching, and claims that nothing short of the transmuting spirit of God, working through His chosen Mouthpiece in this day, can ultimately succeed in [\Pvi] bringing it about. It, moreover, enjoins upon its followers the primary duty of an unfettered search after truth, condemns all manner of prejudice and superstition, declares the purpose of religion to be the promotion of amity and concord, proclaims its essential harmony with science, and recognizes it as the foremost agency for the pacification and the orderly progress of human society....
4 Mirza Husayn-'Ali, surnamed Bahá'u'lláh (the Glory of God), a native of Mazindaran, Whose advent The Báb [Herald and Forerunner of Bahá'u'lláh] had foretold, ... was imprisoned in Tihran, was banished, in 1852, from His native land to Baghdad, and thence to Constantinople and Adrianople, and finally to the prison city of Akka, where He remained incarcerated for no less than twenty-four years, and in whose neighborhood He passed away in 1892. In the course of His banishment, and particularly in Adrianople and Akka, He formulated the laws and ordinances of His Dispensation, expounded, in over a hundred volumes, the principles of His Faith, proclaimed His Message to the kings and rulers of both the East and the West, both Christian and Muslim, addressed the Pope, the Caliph of Islam, the Chief Magistrates of the Republics of the American continent, the entire Christian sacerdotal order, the leaders of Shi'ih and Sunni Islam, and the high priests of the Zoroastrian religion. In these writings He proclaimed His Revelation, summoned those whom He addressed to heed His call and espouse His Faith, warned them of the consequences of their refusal, and denounced, in some cases, their arrogance and tyranny....
5 The Faith which this order serves, safeguards and promotes is ... essentially supernatural, supranational, entirely non-political, non-partisan, and diametrically opposed to any policy or school of thought that seeks to exalt any particular race, class or nation. It is free from any form of ecclesiasticism, has neither priesthood nor rituals, and is supported exclusively by voluntary contributions made by its avowed adherents. Though loyal to their respective governments, though imbued with the love of their own country, and anxious to promote at all times, its best interests, the followers of the Bahá'í Faith, nevertheless, viewing mankind as one entity, and profoundly attached to its vital interests, will not hesitate to subordinate every particular interest, be it personal, regional or national, to the over-riding interests of the generality of mankind, knowing full well that in a world of interdependent [\Pvii] peoples and nations the advantage of the part is best to be reached by the advantage of the whole, and that no lasting result can be achieved by any of the component parts if the general interests of the entity itself are neglected.... --Shoghi Effendi [\P1] [\P2] [\P3] |N1
0 { THE PROMISED DAY IS COME}1 Friends and fellow-heirs of the Kingdom of Bahá'u'lláh: Друзья и соратники Царства Бахауллы!
2 A tempest, unprecedented in its violence, unpredictable in its course, catastrophic in its immediate effects, unimaginably glorious in its ultimate consequences, is at present sweeping the face of the earth. Its driving power is remorselessly gaining in range and momentum. Its cleansing force, however much undetected, is increasing with every passing day. Humanity, gripped in the clutches of its devastating power, is smitten by the evidences of its resistless fury. It can neither perceive its origin, nor probe its significance, nor discern its outcome. Bewildered, agonized and helpless, it watches this great and mighty wind of God invading the remotest and fairest regions of the earth, rocking its foundations, deranging its equilibrium, sundering its nations, disrupting the homes of its peoples, wasting its cities, driving into exile its kings, pulling down its bulwarks, uprooting its institutions, dimming its light, and harrowing up the souls of its inhabitants. Буря - небывалая по силе своей, неисповедимая в путях своих, грозящая катастрофой ныне живущим, но предвещающая славу невиданную в грядущем, - проносится сейчас над землей, сметая все на своем пути. Ее всеохватывающиеМощь и масштабы ее вихри все мощнеебезжалостно нарастают с каждым днем. Ее очистительная сила, - пока во многом еще не осознанная человеком, - нарастает с каждым мгновениемднем. Человечество, оказавшись в плену этой разрушительной стихии, застыло в оцепенении, потрясенноеизумлено проявлениями ее неистовой ярости. Оно не способно ни постичь ее причины, ни оценить ее значения, ни разглядеть того, что за нею скрытоее финала. Растерянное, страдающее, и беспомощное, взирает оно, как врывается этот великий, и могучий ветер Господень Божий в самые тихие отдаленные и светлые уголки земли, ниспровергая основы, нарушая равновесие, разъединяя нации, уничтожая принося горе в домашние очаги, сметая города, изгоняя вынуждая царей бежать из своих царств, лишая народыразрушая прочнейшие оплотыа, затмевая свет и опустошая души людские.
3 "The time for the destruction of the world and its people," Bahá'u'lláh's prophetic pen has proclaimed, "hath arrived." "The hour is approaching," He specifically affirms, "when the most great convulsion will have appeared." "The promised day is come, the day when tormenting trials will have surged above your heads, and beneath your feet, saying: `Taste ye what your hands have wrought!'" "Soon shall the blasts of His chastisement beat upon you, and the dust of hell enshroud you." And again: "And when the appointed hour is come, there shall suddenly appear that which shall cause the limbs of mankind to quake." "The day is approaching when its [civilization's] flame will devour the cities, when the Tongue of Grandeur will proclaim: `The Kingdom is God's, the Almighty, the All-Praised!'" "The day will soon come," He, referring to the foolish ones of the earth, has written, "whereon they will cry out for help and receive no answer." "The day is approaching," He moreover has prophesied, "when the wrathful anger of the Almighty will have taken hold of them. He, verily, is the Omnipotent, the All-Subduing, the Most Powerful. He shall cleanse the earth from the [\P4] defilement of their corruption, and shall give it for an heritage unto such of His servants as are nigh unto Him." «Пришло время, - пророчески возглашает Бахаулла, - сокрушения мира и человека». «Близится час, - настойчиво повторяет Он, - когда сотрясет землю великое сотрясение». «Настал День обетованный, когда настигнет вас глас судий разгневанных и с небес, и из-под земли: "Вкушайте то, что сотворили вы своими руками!"» «Вскоре постигнет вас кара Божья и пепел преисподней покроет вас». И вновь: «И когда настанет назначенный час, случится такое, от чего задрожат все члены чад человеческих». «Близится день, когда города пожрутся пламенем ее (цивилизации) и Глас Величия возвестит: "Настало Царствие Господа Нашего, Всемогущего и Всеславного!"» «Скоро настанет день, - пишет Бахаулла о неразумных среди людей, - когда возопят они о помощи и не будет им ответа». «Близится день, - снова пророчествует Его Пе-ро, - когда настигнет их испепеляющий гнев Господень. Всемогущ Он, Предвечный, Всевышний. И очистит Он землю от скверны продажности их, и унаследуют землю слуги Его, пребывающие близ Его Престола».
4 "As to those who deny Him Who is the Sublime Gate of God," The Báb, for His part, has affirmed in the Qayyum-i-Asma', "for them We have prepared, as justly decreed by God, a sore torment. And He, God, is the Mighty, the Wise." And further, "O peoples of the earth! I swear by your Lord! Ye shall act as former generations have acted. Warn ye, then, yourselves of the terrible, the most grievous vengeance of God. For God is, verily, potent over all things." And again: "By My glory! I will make the infidels to taste, with the hands of My power, retributions unknown of anyone except Me, and will waft over the faithful those musk-scented breaths which I have nursed in the midmost heart of My throne." «Что же до отрицавших Того, Кто есть Высочайшие Врата Господа, - пишет Баб в Каюм-уль-Асма, - для них повелел Нам Бог приготовить муку мученическую. Он же, Бог, воистину Мудр и Могущ». И далее: «О сыны че-ловеческие! Господом Богом клянусь! Поступите вы так же, как поступали люди, жившие прежде вас. Остерегайтесь же, дабы не навлечь на себя страшную кару Божию. Ибо, истинно говорю, властен Он в каждом из нас». И да-лее: «Примут безбожники из рук Моих воздаяние, известное ныне лишь Мне одному, верующих же овеют благовония мускусные, возлелеянные в сердце Престола Моего».
5 Dear friends! The powerful operations of this titanic upheaval are comprehensible to none except such as have recognized the claims of both Bahá'u'lláh and The Báb. Their followers know full well whence it comes, and what it will ultimately lead to. Though ignorant of how far it will reach, they clearly recognize its genesis, are aware of its direction, acknowledge its necessity, observe confidently its mysterious processes, ardently pray for the mitigation of its severity, intelligently labor to assuage its fury, and anticipate, with undimmed vision, the consummation of the fears and the hopes it must necessarily engender. |N2 Возлюбленные друзья! Сокрушительная мощь этой гигантской бури приводит в замешательство всех, кроме уверовавших в Баба и Бахауллу. Только им и известно, чем она вызвана и к чему в конце концов приведет. Им, конечно, неведом ее будущий размах, но они знают, в чем ее истоки, признают ее неизбежность, принимают неисповедимость ее путей, горячо молятся, прося Бога смягчить ее суровость, трудятся неустанно, дабы умерить ее ярость, ясным оком прозревая то, что неминуемо родится в грядущем из страхов и надежд человеческих.
0 {This Judgment of God} Суд Божий1 This judgment of God, as viewed by those who have recognized Bahá'u'lláh as His Mouthpiece and His greatest Messenger on earth, is both a retributory calamity and an act of holy and supreme discipline. It is at once a visitation from God and a cleansing process for all mankind. Its fires punish the perversity of the human race, and weld its component parts into one organic, indivisible, world-embracing community. Mankind, in these fateful years, which at once signalize the passing of the first century of the Bahá'í Era and proclaim the opening of a new one, is, as ordained by Him Who is both the Judge and the Redeemer of the human race, being simultaneously called upon to give account of its past actions, and is being purged and prepared for its future mission. It can neither escape the responsibilities of the past, nor shirk those of the future. God, the Vigilant, the Just, the Loving, the All-Wise Ordainer, [\P5] can, in this supreme Dispensation, neither allow the sins of an unregenerate humanity, whether of omission or of commission, to go unpunished, nor will He be willing to abandon His children to their fate, and refuse them that culminating and blissful stage in their long, their slow and painful evolution throughout the ages, which is at once their inalienable right and their true destiny. Каждый, признавший в Бахаулле Уста Господа и Ве- личайшего из Посланников Его, знает, что грядущий Суд Божий станет для человечества искупительной жертвой и суровой карой небесной, заслуженным возмездием и ниспосланным свыше очистительным огнем. Огнем этим накажется порочность рода человеческого и выплавится в нем единое, неразделимое мировое сообщество. В это судьбоносное время, которое знаменует собой конец первого века Эры Бахаи и возвещает начало нового, как и предсказано Тем, Кто есть Судия и Спаситель рода человеческого, люди будут призваны к ответу за прошлые свои деяния, и, пройдя очищение, подготовятся к будущему. Никто не сможет избежать уготованного ему или же уйти от ответственности за содеянное, ибо в час Своего высочайшего Возглашения Господь, Любящий, Справедливый, Недремлющий, Всемудрый Устроитель, не оставит безнаказанными грехи, вольные и невольные, тех, кто не раскаялся, но и не предоставит детей Своих самим себе, отвернувшись от рода человеческого как раз в тот момент, когда пришло ему время взойти на высшую, благословенную ступень на пути его медленного, мучительного восхождения сквозь тьму веков, - восхождения, которое было и неотъемлемым правом, и истинным предназначением человека.
2 "Bestir yourselves, O people," is, on the one hand, the ominous warning sounded by Bahá'u'lláh Himself, "in anticipation of the days of Divine Justice, for the promised hour is now come." "Abandon that which ye possess, and seize that which God, Who layeth low the necks of men, hath brought. Know ye of a certainty that if ye turn not back from that which ye have committed, chastisement will overtake you on every side, and ye shall behold things more grievous than that which ye beheld aforetime." And again: "We have fixed a time for you, O people! If ye fail, at the appointed hour, to turn towards God, He, verily, will lay violent hold on you, and will cause grievous afflictions to assail you from every direction. How severe indeed is the chastisement with which your Lord will then chastise you!" And again: "God assuredly dominateth the lives of them that wronged Us, and is well aware of their doings. He will most certainly lay hold on them for their sins. He, verily, is the fiercest of Avengers." And finally: "O ye peoples of the world! Know verily that an unforeseen calamity is following you and that grievous retribution awaiteth you. Think not the deeds ye have committed have been blotted from My sight. By My Beauty! All your doings hath My pen graven with open characters upon tablets of chrysolite." «Пробудитесь, о люди, - звучало грозным предупреждением из уст Бахауллы, - в преддверии дня Суда Божия, ибо близок назначенный час». «Оставьте то, чем владеете, примите то, что дано от Господа, Того, Кто в каждой твари властен. Знайте и помните: если не отвратитесь от содеянного вами, везде настигнет вас кара Господня и сердце ваше сокрушится более прежнего, ибо поистине суровым будет возмездие Божие, что падет на вас». И вновь: «У Нас есть сроки для вас! Если в назначенный час вы не обратитесь к Богу, Он, воистину, наложит на вас десницу Свою и повелит, чтобы тяжкие невзгоды обрушились на вас со всех сторон». И далее: «В Своих руках держит Господь жизни тех, кто преследует Нас, известны Ему все деяния их. Не избегнут они гнева Его за грехи свои. Истинно говорю, нет Мстителя неумолимее Его». И наконец: «О народы мира! Знайте истинно, что непредвиденное бедствие приближается к вам и тяжкое воздаяние ожидает вас. Не думайте, что содеянное вами укрылось от взора Моего. Красотою Моею клянусь! Всякое деяние ваше Мое Перо запечатлело ясными буквами на Скрижалях из хризолита».
3 "The whole earth," Bahá'u'lláh, on the other hand, forecasting the bright future in store for a world now wrapt in darkness, emphatically asserts, "is now in a state of pregnancy. The day is approaching when it will have yielded its noblest fruits, when from it will have sprung forth the loftiest trees, the most enchanting blossoms, the most heavenly blessings." "The time is approaching when every created thing will have cast its burden. Glorified be God Who hath vouchsafed this grace that encompasseth all things, whether seen or unseen!" "These great oppressions," He, moreover, foreshadowing humanity's golden age, has written, "are preparing it for the advent of the Most Great Justice." This Most Great Justice is indeed the Justice upon which the structure of the Most Great Peace can alone, and must eventually, rest, while the Most Great Peace will, in turn, usher in that Most Great, that World Civilization [\P6] which shall remain forever associated with Him Who beareth the Most Great Name. «Вся земля сейчас в ожидании, - в то же время вдохновенно возглашает Бахаулла, возвещая светлое будущее, уготованное миру, но сокрытое пока во тьме. - Близится день, когда увидит она лучшие свои плоды, когда взрастут на ней благороднейшие древа, украсят ее прекраснейшие цветы, осенят небесные благословения». «Близится день, когда всякая тварь живая сбросит возложенное на нее бремя. Да будет славен Бог, удостоивший этой милости все создания Свои, видимые и невидимые!» Предрекая наступление Золотого Века на земле, Бахаулла пишет: «Сей тяжелейший гнет лишь подготавливает человечество к установлению Величайшей Справедливости». Она воистину есть та единственная Справедливость, на которой только и может - и в конечном счете должен - покоиться Величайший Мир, а он, в свою очередь, станет предвестником той Величайшей всемирной цивилизации, которая будет навсегда связана с именем Того, Кто носит Величайшее Имя.
4 Beloved friends! Well nigh a hundred years have elapsed since the Revelation of Bahá'u'lláh dawned upon the world--a Revelation, the nature of which, as affirmed by Himself, "none among the Manifestations of old, except to a prescribed degree, hath ever completely apprehended." For a whole century God has respited mankind, that it might acknowledge the Founder of such a Revelation, espouse His Cause, proclaim His greatness, and establish His Order. In a hundred volumes, the repositories of priceless precepts, mighty laws, unique principles, impassioned exhortations, reiterated warnings, amazing prophecies, sublime invocations, and weighty commentaries, the Bearer of such a Message has proclaimed, as no Prophet before Him has done, the Mission with which God had entrusted Him. To emperors, kings, princes and potentates, to rulers, governments, clergy and peoples, whether of the East or of the West, whether Christian, Jew, Muslim, or Zoroastrian, He addressed, for well-nigh fifty years, and in the most tragic circumstances, these priceless pearls of knowledge and wisdom that lay hid within the ocean of His matchless utterance. Forsaking fame and fortune, accepting imprisonment and exile, careless of ostracism and obloquy, submitting to physical indignities and cruel deprivations, He, the Vicegerent of God on earth, suffered Himself to be banished from place to place and from country to country, till at length He, in the Most Great Prison, offered up His martyred son as a ransom for the redemption and unification of all mankind. "We verily," He Himself has testified, "have not fallen short of Our duty to exhort men, and to deliver that whereunto I was bidden by God, the Almighty, the All-Praised. Had they hearkened unto Me, they would have beheld the earth another earth." And again: "Is there any excuse left for anyone in this Revelation? No, by God, the Lord of the Mighty Throne! My signs have encompassed the earth, and My power enveloped all mankind, and yet the people are wrapped in a strange sleep!" |N3 Возлюбленные друзья мои! Почти сто лет прошло с тех пор, как миру были дарованы Откровения Бахауллы, по природе своей превосходящие, как уверял Он Сам, «все Откровения Пророков прошлого, Которым были назначены пределы». Человечество получило отсрочку на сто лет, чтобы признать Отца Откровения, поддержать Дело Его, познать величие Его и заложить на земле основы Его Порядка. В Своих трудах, составивших более ста томов, - хранилище бесценных советов, замечательных предписаний, могущественных законов, вдохновенных наставлений, многократных предупреждений, поразительных пророчеств, возвышенных призывов, ценнейших пояснений - Посланник Божий столь полно раскрыл людям значение вверенной Ему Богом Миссии, как не делал этого ни один из Пророков прошлого. В течение без малого пятидесяти лет, при обстоятельствах самых трагических, одаривал Он бесценными перлами знания и мудрости, сокрытыми в океане Его несравненных слов, императоров и царей, королей и принцев, правителей и правительства, священников и простолюдинов, мусульман и христиан, иудеев и зороастрийцев, жителей Запада и Востока. Презрев почести и благоденствие, приняв тюрьму и ссылку, снося поношения и хулу, подчинившись насилию и жестокости, Он - Наместник Бога на земле - стал ссыльным, гонимым из города в город и из страны в страну, и продолжалось это до тех пор, пока Сам Он, находясь в Величайшей Темнице, не принес в жертву мученика-сына Своего во имя спасения и единения человечества. «Воистину, - свидетельствует Пророк, - Мы не пренебрегали обязанностью Своею наставлять людей, разъясняя им веления Бога, Всеславного и Всемогущего. Если бы вняли они зову Моему, то увидели бы землю преображенной». И потом: «Разве кто-то в силах найти в сем Откровении хоть малейшее оправдание для себя? Нет - Богом клянусь, Господом Престола Всемогущего! Мой след лег на землю, яко печать, Моя власть простерлась на каждого, а человечество - сколь странно это - до сих пор не может очнуться от сна!»
0 {What Response to His Call?} Чем ответил мир на Его призыв
1 How--we may well ask ourselves--has the world, the object of such Divine solicitude, repaid Him Who sacrificed His all for its sake? What [\P7] manner of welcome did it accord Him, and what response did His call evoke? A clamor, unparalleled in the history of Shi'ih Islam, greeted, in the land of its birth, the infant light of the Faith, in the midst of a people notorious for its crass ignorance, its fierce fanaticism, its barbaric cruelty, its ingrained prejudices, and the unlimited sway held over the masses by a firmly entrenched ecclesiastical hierarchy. A persecution, kindling a courage which, as attested by no less eminent an authority than the late Lord Curzon of Kedleston, has been unsurpassed by that which the fires of Smithfield evoked, mowed down, with tragic swiftness, no less than twenty thousand of its heroic adherents, who refused to barter their newly born faith for the fleeting honors and security of a mortal life. Можно задаться вопросом: чем же мир, о благе которого неизменно печется Господь, отплатил Тому, Кто отдал все ради его спасения? Как встретил он Пророка, чем ответил на Его призыв? Там, где явился на свет первый луч Его Веры, ее встретило яростное неприятие, равного которому не помнит история шиитского Ислама, - неприятие со стороны людей, задавленных неограниченной властью духовных иерархов, закосневших в предрассудках, известных своим глубочайшим невежеством, фанатизмом, варварской жестокостью. Но преследования лишь вызвали к жизни небывалое мужество приверженцев Веры, о которых столь уважаемый человек, как лорд Керзон Кедлстоунский, говорит, что своей стойкостью они превзошло павших в огне Смитфилдской трагедии, - на этот раз не менее двадцати тысяч человек отказались променять веру на почести и суетные блага бренного мира.
2 To the bodily agonies inflicted upon these sufferers, the charges, so unmerited, of Nihilism, occultism, anarchism, eclecticism, immorality, sectarianism, heresy, political partisanship--each conclusively disproved by the tenets of the Faith itself and by the conduct of its followers--were added, swelling thereby the number of those who, unwittingly or maliciously, were injuring its cause. Телесные страдания этих мучеников усугублялись страданиями нравственными, вызванными сознанием того, что в результате обрушившихся на Веру незаслуженных обвинений в нигилизме, оккультизме, анархизме, эклектизме, сектантстве, ереси, в пренебрежении к нормам общественной морали и политическом сектантстве, каждое из которых решительно опровергалось и догматами Веры, и поведением самих верующих, все больше становилось людей, вольно или невольно наносивших вред Делу.
3 Unmitigated indifference on the part of men of eminence and rank; unrelenting hatred shown by the ecclesiastical dignitaries of the Faith from which it had sprung; the scornful derision of the people among whom it was born; the utter contempt which most of those kings and rulers who had been addressed by its Author manifested towards it; the condemnations pronounced, the threats hurled, and the banishments decreed by those under whose sway it arose and first spread; the distortion to which its principles and laws were subjected by the envious and the malicious, in lands and among peoples far beyond the country of its origin--all these are but the evidences of the treatment meted out by a generation sunk in self-content, careless of its God, and oblivious of the omens, prophecies, warnings and admonitions revealed by His Messengers. Непробиваемое равнодушие со стороны людей высокого звания, безудержная ненависть духовенства, оскорбительные насмешки окружающих, высокомерное презрение королей и правителей, к которым обращался Пророк; поношения, угрозы, гонения на Веру с молчаливого одобрения власти, при которой она возникла и обрела первых сторонников; искажение догматов Веры злобными завистниками не только на родине, но и далеко за ее пределами, среди народов, совершенно ей чуждых, - во всем этом проявилось отношение к ней поколения, погрязшего в самодовольстве и безбожии, пренебрегшего знамениями, пророчествами, предупреждениями и наставлениями Посланника Божиего.
4 The blows so heavily dealt the followers of so precious, so glorious, so potent a Faith failed, however, to assuage the animosity that inflamed its persecutors. Nor did the deliberate and mischievous misrepresentations of its fundamental teachings, its aims and purposes, its hopes and aspirations, its institutions and activities, suffice to stay the hand of the oppressor and the calumniator, who sought by every means in their power to abolish its name and extirpate its system. The hand which had [\P8] struck down so vast a number of its blameless and humble lovers and servants was now raised to deal its Founders the heaviest and cruelest blows. Но даже этих тяжких ударов, обрушившихся на последователей святого, славного, могучего Откровения, оказалось недостаточно, чтобы смягчить ненависть ее гонителей. Клеветники и душители Веры, пытавшиеся своей властью уничтожить не только ее самое, но даже и имя ее, наложив свою руку на ее святая святых, намеренно представляли в самом нелепом свете основные догматы, задачи и цели Учения, надежды и устремления верующих. И наконец, рука, погубившая множество безвинных слуг и возлюбленных чад Веры, поднялась, чтобы нанести самый страшный и жестокий удар ее Основателям.
5 The Báb-- "the Point," as affirmed by Bahá'u'lláh, "round Whom the realities of the Prophets and Messengers revolve" --was the One first swept into the maelstrom which engulfed His supporters. Sudden arrest and confinement in the very first year of His short and spectacular career; public affront deliberately inflicted in the presence of the ecclesiastical dignitaries of Shiraz; strict and prolonged incarceration in the bleak fastnesses of the mountains of Adhirbayjan; a contemptuous disregard and a cowardly jealousy evinced respectively by the Chief Magistrate of the realm and the foremost minister of his government; the carefully staged and farcical interrogatory sustained in the presence of the heir to the Throne and the distinguished divines of Tabriz; the shameful infliction of the bastinado in the prayer house, and at the hands of the Shaykhu'l-Islam of that city; and finally suspension in the barrack-square of Tabriz and the discharge of a volley of above seven hundred bullets at His youthful breast under the eyes of a callous multitude of about ten thousand people, culminating in the ignominious exposure of His mangled remains on the edge of the moat without the city gate--these were the progressive stages in the tumultuous and tragic ministry of One Whose age inaugurated the consummation of all ages, and Whose Revelation fulfilled the promise of all Revelations. Баб, названный Бахауллой «Стержнем, вокруг Которого вращаются все Посланники и Пророки», первым оказался в центре водоворота, увлекшего затем и Его последователей. Неожиданный арест и заточение на первом же году Его недолгой, но оставившей столь глубокий след деятельности; публичное осмеяние перед собранием ширазского духовенства; длительное суровое заключение в мрачной крепости в горах Азербайджана; высокомерное презрение и трусливая зависть, скрытые под маской якобы почтительного отношения со стороны Главного Магистрата королевства и первого министра; издевательский, тщательно спланированный допрос в присутствии наследника трона и известнейших богословов Тебриза; позорное наказание палкой, нанесенное рукою Шейх-уль-Ислама в молитвенном доме; и наконец, казнь на плацу перед Тебризской казармой, где более семисот пуль пронзило Его юную грудь на глазах почти десятитысячной толпы, равнодушно дожидавшейся, когда на краю рва за городскими воротами выставят напоказ Его искалеченные останки, - таковы страницы яркой и трагической истории пастырства Того, Кто явил Собой венец тысячелетних циклов и Чьи Откровения исполнили обетования всех Откровений прошлого.
6 "I swear by God!" The Báb Himself in His Tablet to Muhammad Shah has written, "Shouldst thou know the things which in the space of these four years have befallen Me at the hands of thy people and thine army, thou wouldst hold thy breath from fear of God.... Alas, alas, for the things which have touched Me!... I swear by the Most Great Lord! Wert thou to be told in what place I dwell, the first person to have mercy on Me would be thyself. In the heart of a mountain is a fortress [Maku] ... the inmates of which are confined to two guards and four dogs. Picture, then, My plight.... In this mountain I have remained alone, and have come to such a pass that none of those gone before Me have suffered what I have suffered, nor any transgressor endured what I have endured!" «Клянусь Господом! - писал Баб в Своем Послании Мохаммад-шаху. - Если бы знал ты, что претерпел Я за эти четыре года от рук людей твоих и стражей, у тебя дыхание занялось бы от страха пред Господом нашим... Увы, увы тебе за случившееся со Мною! Клянусь Величайшим из всех Владык! Ты первый содрогнешься от жалости и заплачешь надо Мною, когда Я расскажу тебе о месте, в котором пребываю ныне. Я заточен в крепости, затерянной среди гор [Маку], где единственные товарищи мои - это два охранника и четыре пса. Так представь же себе Мою печальную участь... В горах, в одиночестве, перенес Я такие страдания, какие не выпадали на долю никому из живших до Меня, будь то даже самые последние грешники!»
7 "How veiled are ye, O My creatures," He, speaking with the voice of God, has revealed in the Bayan, "...who, without any right, have consigned Him unto a mountain [Maku], not one of whose inhabitants is worthy of mention.... With Him, which is with Me, there is no one [\P9] except him who is one of the Letters of the Living of My Book. In His presence, which is My Presence, there is not at night even a lighted lamp! And yet, in places [of worship] which in varying degrees reach out unto Him, unnumbered lamps are shining! All that is on earth hath been created for Him, and all partake with delight of His benefits, and yet they are so veiled from Him as to refuse Him even a lamp!" «Как темны вы, дети мои, - говорит в Байане Тот, Кто внимал Гласу Божию, - если безо всякого на то права сослали Его в горы [Маку] и обрекли жить среди людей, ни один из которых не стоит того, чтобы о нем вспомнили... С ним, то есть со Мной, здесь лишь один товарищ - тот, кого Я назвал одной из Букв Живого. В присутствии Его, то есть в присутствии Моем, не горит в ночи свеча, ибо по их воле Я лишен ее! В домах же (молитвенных) - в тех, что осеняет дух Божий, и в тех, где нет его - зажигаются бесчисленные свечи! Все живущие на земле созданы для Него, всем дозволено вкусить плоды милости Его, и как же слепы вы, окутанные завесой, если жалеете для Него одной свечи!»
8 What of Bahá'u'lláh, the germ of Whose Revelation, as attested by The Báb, is endowed with a potency superior to the combined forces of The Bábi Dispensation? Was He not--He for Whom The Báb had suffered and died in such tragic and miraculous circumstances--made, for nearly half a century and under the domination of the two most powerful potentates of the East, the object of a systematic and concerted conspiracy which, in its effects and duration, is scarcely paralleled in the annals of previous religions? Что же было уготовано Бахаулле, про Которого Баб говорил, что зерна Его Откровений наделены мощью, неизмеримо превосходящей мощь Его собственного Послания? Тот, ради Кого Баб принял страдания и смерть, свершившуюся при столь трагических и загадочных обстоятельствах, - разве был Он сотворен для того, чтобы в течение почти полувека сносить гнет двух самых могущественных владык Востока и быть объектом непрерывных заговоров, подобных которым не найти в анналах прежних религий?
9 "The cruelties inflicted by My oppressors," He Himself in His anguish has cried out, "have bowed Me down, and turned My hair white. Shouldst thou present thyself before My throne, thou wouldst fail to recognize the Ancient Beauty, for the freshness of His countenance is altered and its brightness hath faded, by reason of the oppression of the infidels. I swear by God! His heart, His soul, and His vitals are melted!" "Wert thou to hear with Mine ear," He also declares, "thou wouldst hear how Ali [The Báb] bewaileth Me in the presence of the Glorious Companion, and how Muhammad weepeth over Me in the all-highest Horizon, and how the Spirit [Jesus] beateth Himself upon the head in the heaven of My decree, by reason of what hath befallen this Wronged One at the hands of every impious sinner." "Before Me," He elsewhere has written, "riseth up the Serpent of wrath with jaws stretched to engulf Me, and behind Me stalketh the lion of anger intent on tearing Me in pieces, and above Me, O My Well-Beloved, are the clouds of Thy decree, raining upon Me the showers of tribulations, whilst beneath Me are fixed the spears of misfortune, ready to wound My limbs and My body." "Couldst thou be told," He further affirms, "what hath befallen the Ancient Beauty, thou wouldst flee into the wilderness, and weep with a great weeping. In thy grief, thou wouldst smite thyself on the head, and cry out as one stung by the sting of the adder.... By the righteousness of God! Every morning I arose from My bed I discovered the hosts of countless afflictions massed behind My door, and every night when I lay down, lo! My heart was torn with agony at what it had suffered from the fiendish [\P10] cruelty of its foes. With every piece of bread the Ancient Beauty breaketh is coupled the assault of a fresh affliction, and with every drop He drinketh is mixed the bitterness of the most woeful of trials. He is preceded in every step He taketh by an army of unforeseen calamities, while in His rear follow legions of agonizing sorrows." «От жестокости гонителей, - с болью восклицает Он Сам, - убелились волосы Мои и согнулась спина. Предстань сейчас пред троном Моим - и не узнаешь ты Красоты Предвечной, ибо затмилась ясность лика Моего, и померкло сияние его от обид, нанесенных неверными. Клянусь Господом! Тело, душа и сердце Его ослабели!» «Если станешь ты слушать слухом Моим, - говорит Он далее, - то услышишь, как сокрушается обо Мне пред Престолом Славы Али (Баб), как плачет по Мне в вышних пределах Мухаммад, как на небесах Моего предопределения горько стенает Дух (Иисус), глядя на страдания Гонимого сего, кои претерпел Он от рук грешников, творящих беззаконие». «Впереди, предо Мною, - пишет Он, - восстает Змей яростный с разверстою пастью, грозя поглотить Меня; позади, за спиною Моею, стоит лев лютый, готовый растерзать Меня в клочья; вверху, надо Мною, собрались тучи предопределения Твоего, о Возлюбленный Мой, откуда низвергается на Меня поток несчастий, а внизу, под ногами Моими, - шипы невзгод, вонзающиеся в тело и члены Мои». «Если бы довелось узнать тебе, - продолжает Он дальше, - что выпало на долю Предвечной Красоты, ты удалился бы в пустыню и возрыдал великим рыданием. В горе рвал бы ты на себе власы и стенал бы так, словно вонзилось в тебя жало гада ползучего. Праведностью Бога клянусь! Каждое утро, едва проснувшись, вижу Я воинство горестей, поджидающее Меня у дверей, и вечером, когда Я преклоняю главу, увы, не рассеивается оно! Сердце разрывается от страданий, причиненных Мне жестокостью недругов Моих. И каждый кус хлеба, который преломляет Предвечная Красота, имеет привкус несчастья, а к каждой выпитой капле примешивается горечь самого горестного из испытаний. Впереди Него, куда бы Он ни направил стопы Свои, спешит рать невиданных бедствий, позади за Ним следует по пятам легион мучительных скорбей!»
10 Was it not He Who, at the early age of twenty-seven, spontaneously arose to champion, in the capacity of a mere follower, the nascent Cause of The Báb? Was He not the One Who by assuming the actual leadership of a proscribed and harrassed sect exposed Himself, and His kindred, and His possessions, and His rank, and His reputation to the grave perils, the bloody assaults, the general spoliation and furious defamations of both government and people? Was it not He--the Bearer of a Revelation, Whose day "every Prophet hath announced," for which "the soul of every Divine Messenger hath thirsted," and in which "God hath proved the hearts of the entire company of His Messengers and Prophets" --was not the Bearer of such a Revelation, at the instigation of Shi'ih ecclesiastics and by order of the Shah himself forced, for no less than four months, to breathe, in utter darkness, whilst in the company of the vilest criminals and freighted down with galling chains, the pestilential air of the vermin-infested subterranean dungeon of Tihran--a place which, as He Himself subsequently declared, was mysteriously converted into the very scene of the annunciation made to Him by God of His Prophethood? Именно этот Человек, двадцати семи лет от роду, превратился из обычного верующего в страстного поборника Дела Баба. Именно Он встал во главе гонимой, объявленной вне закона Веры, поставив на карту все имущество Свое, и положение Свое, и честное имя Свое, подвергнув и Себя, и всех ближних Своих смертельной опасности, злобным нападкам, непрерывным оскорблениям, дерзким поношениям со стороны и правителей, и простолюдинов. Именно Он явился Глашатаем Откровения, о Дне Которого «возвещал каждый Пророк прошлого», прихода Которого «жаждала душа каждого Посланника Божия» и Которым «испытал Господь сердца всех Пророков и Посланников Своих», Который по приказу шаха, изданному по наущению шиитского духовенства, более четырех месяцев провел в кромешной тьме среди отъявленных злодеев, страдая от тяжких цепей и мерзких насекомых, вдыхая смрадный воздух тегеранской подземной тюрьмы - той самой, что, по Его собственным словам, стала местом, где Бог благовестил о Его избранничестве.
11 "We were consigned," He wrote in His "Epistle to the Son of the Wolf," "for four months to a place foul beyond comparison. As to the dungeon in which this Wronged One and others similarly wronged were confined, a dark and narrow pit were preferable.... The dungeon was wrapped in thick darkness, and Our fellow prisoners numbered nearly a hundred and fifty souls: thieves, assassins, and highwaymen. Though crowded, it had no other outlet than the passage by which We entered. No pen can depict that place, nor any tongue describe its loathsome smell. Most of these men had neither clothes nor bedding to lie on. God alone knoweth what befell Us in that most foul-smelling and gloomy place!" "Abdu'l-Bahá," writes Dr. J.E. Esslemont, "tells how one day He was allowed to enter the prison-yard to see His beloved Father when He came out for His daily exercise. Bahá'u'lláh was terribly altered, so ill He could hardly walk. His hair and beard unkempt, His neck galled and swollen from the pressure of a heavy steel collar, His body bent by the [\P11] weight of His chains." "For three days and three nights," Nabil has recorded in his chronicle, "no manner of food or drink was given to Bahá'u'lláh. Rest and sleep were both impossible to Him. The place was infested with vermin, and the stench of that gloomy abode was enough to crush the very spirits of those who were condemned to suffer its horrors." "Such was the intensity of His suffering that the marks of that cruelty remained imprinted upon His body all the days of His life." «На четыре месяца, - пишет Он в Своем Послании Сыну Волка - Мы были ввергнуты в место невероятно мерзкое. В сравнении с этой темницей, куда вместе с другими обездоленными бросили и Нас, любая узкая темная щель хороша... В темнице, где томилось сто пятьдесят душ, царил непроглядный мрак. Несмотря на такое скопление народа, там была только одна дверь - та самая, через которую Нас ввели. Никакое перо, никакие слова не в силах описать стоявшее там зловоние. У большинства узников не было с собой ни одежды, ни постели. Одному лишь Богу ведомо, что пришлось Нам вынести в этом мрачном и смрадном месте!» «Абдул-Баха, - пишет доктор Д. Е. Эсслемонт, - рассказывает, как однажды Ему позволили войти в тюремный двор, чтобы встретиться с возлюбленным Отцом, когда Того вывели на ежедневную прогулку. Бахауллу было не узнать - так сильно Он переменился. Он был настолько слаб, что едва мог передвигаться. Борода и волосы Его свалялись, шея, натертая тяжелым стальным ошейником, страшно распухла, стан согнулся под тяжестью цепей». В своем повествовании Набиль пишет: «Три дня и три ночи Бахаулле не давали ни есть, ни пить. Он не мог спать, не мог даже забыться. Темница кишела насекомыми, и одного смрада, царившего в этом мрачном обиталище, было достаточно, чтобы сломить дух страдальца, обреченного сносить эти ужасы». «Такую муку Он претерпел, что следы жестокого обращения не стерлись с Его тела до конца дней Его».
12 And what of the other tribulations which, before and immediately after this dreadful episode, touched Him? What of His confinement in the home of one of the kad-khudas of Tihran? What of the savage violence with which He was stoned by the angry people in the neighborhood of the village of Niyala? What of His incarceration by the emissaries of the army of the Shah in Mazindaran, and His receiving the bastinado by order, and in the presence, of the assembled siyyids and mujtahids into whose hands He had been delivered by the civil authorities of Amul? What of the howls of derision and abuse with which a crowd of ruffians subsequently pursued Him? What of the monstrous accusation brought against Him by the Imperial household, the Court and the people, when the attempt was made on the life of Nasiri'd-Din Shah? What of the infamous outrages, the abuse and ridicule heaped on Him when He was arrested by responsible officers of the government, and conducted from Niyavaran "on foot and in chains, with bared head and bare feet," and exposed to the fierce rays of the midsummer sun, to the Siyah-Chal of Tihran? What of the avidity with which corrupt officials sacked His house and carried away all His possessions and disposed of His fortune? What of the cruel edict that tore Him from the small band of The Báb's bewildered, hounded, and shepherdless followers, separated Him from His kinsmen and friends, and banished Him, in the depth of winter, despoiled and defamed, to Iraq? Какие же новые бедствия пришлось Ему вынести после этого страшного испытания? Это и домашний арест в доме одного кадхуда в Тегеране. И жестокое избиение камнями вблизи деревни Нейала. И новое заточение в Мазендаране, где Он был брошен в тюрьму военными эмиссарами шаха. И публичное наказание палками в присутствии сейидов и муджтахидов, в руки которых передали Его светские власти Амоля. И град насмешек и оскорблений, которыми неоднократно осыпала Его разнузданная чернь. И чудовищное обвинение, предъявленное Ему правящей династией, судом и простым людом после того, как произошло покушение на жизнь Насир-ад-дин-шаха. Сколько же издевательств и унизительных оскорблений пришлось Ему вынести с того момента, когда офицеры, повинуясь высочайшему приказу, арестовали Его и препроводили из Нейварана в Тегеран - «пешего, закованного в кандалы, босого и простоволосого», под палящими лучами безжалостного июльского солнца. С какой алчностью рыскали по Его дому продажные чиновники, забирая себе Его имущество, и нажитое, и доставшееся по наследству. Какой жестокой мерой был шахский эдикт, оторвавший Его от всех, кто был Ему дорог - от друзей, от родных, от горстки оставшихся без пастыря растерянных и затравленных единоверцев Его; оклеветанный и опороченный в глазах людей, Он в самую суровую пору зимы был отправлен в ссылку в Ирак.
13 Severe as were these tribulations which succeeded one another with bewildering rapidity as a result of the premeditated attacks and the systematic machinations of the court, the clergy, the government and the people, they were but the prelude to a harrowing and extensive captivity which that edict had formally initiated. Extending over a period of more than forty years, and carrying Him successively to Iraq, Sulaymaniyyih, Constantinople, Adrianople and finally to the penal colony of Akka, this long banishment was at last ended by His death, at the age of over three score years and ten, terminating a captivity which, [\P12] in its range, its duration and the diversity and severity of its afflictions, is unexampled in the history of previous Dispensations. Но как ни тяжелы были все эти непрерывно следовавшие друг за другом бедствия - результат постоянных интриг и заговоров двора, духовенства и светских властей, а также нападок со стороны простолюдинов, они были всего лишь прелюдией к той многолетней, тягостной, душившей Его неволе, начало которой было положено эдиктом. Ссылка, продолжавшаяся сорок с лишним лет, привела Его сначала в Ирак, затем в Сулейманию, Константинополь, Адрианополь и, наконец, в крепость-тюрьму Акка - Его последнее пристанище, где лишь смерть, наступившая, когда Ему было семьдесят с лишним лет, положила конец этой неволе; крестный путь Его, столь долгий и мучительный, не сравним ни с чем в истории прежних Возглашений.
14 No need to expatiate on the particular episodes which cast a lurid light on the moving annals of those years. No need to dwell on the character and actions of the peoples, rulers and divines who have participated in, and contributed to heighten the poignancy of the scenes of this, the greatest drama in the world's spiritual history. |N4 Нет нужды подробно пересказывать отдельные эпизоды, чтобы высветить трагизм Его горестного странствия. Нет нужды описывать поступки и характеры людей - правителей и духовенства, внесших свою печальную лепту в развитие событий величайшей в истории человечества драмы.
0 {Features of This Moving Drama} Как развивались событиЯ драмы
1 To enumerate a few of the outstanding features of this moving drama will suffice to evoke in the reader of these pages, already familiar with the history of the Faith, the memory of those vicissitudes which it has experienced, and which the world has until now viewed with such frigid indifference. The forced and sudden retirement of Bahá'u'lláh to the mountains of Sulaymaniyyih, and the distressing consequences that flowed from His two years' complete withdrawal; the incessant intrigues indulged in by the exponents of Shi'ih Islam in Najaf and Karbila, working in close and constant association with their confederates in Persia; the intensification of the repressive measures decreed by Sultan Abdu'l-'Aziz which brought to a head the defection of certain prominent members of the exiled community; the enforcement of yet another banishment by order of that same Sultan, this time to that far off and most desolate of cities, causing such despair as to lead two of the exiles to attempt suicide; the unrelaxing surveillance to which they were subjected upon their arrival in Akka, by hostile officials, and the insufferable imprisonment for two years in the barracks of that town; the interrogatory to which the Turkish pasha subsequently subjected his Prisoner at the headquarters of the government; His confinement for no less than eight years in a humble dwelling surrounded by the befouled air of that city, His sole recreation being confined to pacing the narrow space of His room--these, as well as other tribulations, proclaim, on the one hand, the nature of the ordeal and the indignities He suffered, and point, on the other, the finger of accusation at those mighty ones of the earth who had either so sorely maltreated Him, or deliberately withheld from Him their succor. [\P13] Читателю этих страниц, уже знакомому с историей Веры, достаточно напомнить лишь о самых знаменательных событиях разыгравшейся драмы, чтобы воскресить в памяти все ее трагические перипетии, на которые мир до сих пор смотрит с таким холодным равнодушием. Неожиданное вынужденное уединение в горах Сулеймании и все печальные последствия этого двухлетного затворничества; непрекращающиеся интриги шиитского духовенства Неджефа и Кербелы, действовавшего заодно с шиитами Персии; ужесточившиеся гонения при султане Абдул-Азизе, повлекшие за собой отступничество некоторых выдающихся деятелей ссыльной общины; новое изгнание по указу того же султана, и на этот раз в места столь пустынные и отдаленные, что после оглашения указа двое из членов общины в отчаянии пытались покончить с собой; неусыпный надзор со стороны враждебно настроенных властей Акки; невыносимые условия двухлетнего заточения в казарме; допрос, которому подверг своего Пленника турецкий паша в правительственной резиденции; почти полная изоляция в течение восьми лет, когда Он, узник пропитанного смрадом города-тюрьмы Акки, был заперт в четырех стенах убогого жилища и изо дня в день мерял шагами тесную комнату, находя в этом единственное отдохновение, - все это и многое другое, с одной стороны, свидетельствует о выпавших на Его долю тяжких страданиях и унижениях, а с другой - служит обвинением сильным мира сего, тем, кто сознательно подвергал Его жестоким гонениям или равнодушно отказывал Ему в помощи.
2 No wonder that from the Pen of Him Who bore this anguish with such sublime patience these words should have been revealed: "He Who is the Lord of the seen and unseen is now manifest unto all men. His blessed Self hath been afflicted with such harm that if all the seas, visible and invisible, were turned into ink, and all that dwell in the kingdom into pens, and all that are in the heavens and all that are on earth into scribes, they would, of a certainty, be powerless to record it." And again: "I have been, most of the days of My life, even as a slave, sitting under a sword hanging on a thread, knowing not whether it would fall soon or late upon him." "All this generation," He affirms, "could offer Us were wounds from its darts, and the only cup it proffered to Our lips was the cup of its venom. On Our neck We still bear the scar of chains, and upon Our body are imprinted the evidences of an unyielding cruelty." "Twenty years have passed, O kings!" He, addressing the kings of Christendom, at the height of His mission, has written, "during which We have, each day, tasted the agony of a fresh tribulation. No one of them that were before Us hath endured the things We have endured. Would that ye could perceive it! They that rose up against Us have put Us to death, have shed Our blood, have plundered Our property, and violated Our honor. Though aware of most of Our afflictions, ye, nevertheless, have failed to stay the hand of the aggressor. For is it not your clear duty to restrain the tyranny of the oppressor, and to deal equitably with your subjects, that your high sense of justice may be fully demonstrated to all mankind?" Неудивительно, что из-под Пера Того, Кто с величайшей кротостью перенес все невзгоды, вышли такие слова: «Тот, Кто есть Господь всего мира, зримого и незримого, предстал теперь пред людьми. И Сущность Его благословенная претерпела здесь столько страданий, что обратись все моря - и видимые, и невидимые, - в моря чернил, все обитатели царствия - в перья, а все сущие на небесах и на земле - в переписчиков, не хватило бы этого, чтобы описать их все». И потом: «Почти каждый день жизни Своей Я провел, словно раб, у которого над головой подвесили меч, - и он не знает, когда этот меч упадет». «Все, что досталось Нам от сего поколения, - говорит Бахаул-ла, - это раны от копий, а единственная чаша, которую оно Нам поднесло, это чаша яда. До сих пор видны на шее Нашей следы цепей, а тело Наше хранит знаки невиданной доселе жестокости». «Вот уже двадцать лет, о цари, - пишет Он, обращаясь с высоты Своего величия к правителям христианского мира, - как во всякий день Мы вкушаем смертную муку новых испытаний. Никто из бывших прежде Нас не испытал того, что испытали Мы. Поймите же сие! Поднявшиеся против Нас сеяли смерть, лили Нашу кровь, грабили Наше имение и унижали Нашу честь. Зная о Наших муках, вы все же не остановили руку обидчика. Но разве ваш непреложный долг не в том, чтобы ограничивать тиранство угнетателя и править без пристрастия своими подданными, дабы ваше высокое чувство справедливости было явлено сполна всему человечеству?»
3 Who is the ruler, may it not be confidently asked, whether of the East or of the West, who, at any time since the dawn of so transcendent a Revelation, has been prompted to raise his voice either in its praise or against those who persecuted it? Which people has, in the course of so long a captivity, felt urged to arise and stem the tide of such tribulations? Who is the sovereign, excepting a single woman, shining in solitary glory, who has, in however small a measure, felt impelled to respond to the poignant call of Bahá'u'lláh? Who amongst the great ones of the earth was inclined to extend this infant Faith of God the benefit of his recognition or support? Which one of the multitudes of creeds, sects, races, parties and classes and of the highly diversified schools of human thought, considered it necessary to direct its gaze towards the rising light of the Faith, to contemplate its unfolding system, to ponder its hidden processes, to appraise its weighty message, to acknowledge its regenerative [\P14] power, to embrace its salutary truth, or to proclaim its eternal verities? Who among the worldly wise and the so-called men of insight and wisdom can justly claim, after the lapse of nearly a century, to have disinterestedly approached its theme, to have considered impartially its claims, to have taken sufficient pains to delve into its literature, to have assiduously striven to separate facts from fiction, or to have accorded its cause the treatment it merits? Where are the preeminent exponents, whether of the arts or sciences, with the exception of a few isolated cases, who have lifted a finger, or whispered a word of commendation, in either the defense or the praise of a Faith that has conferred upon the world so priceless a benefit, that has suffered so long and so grievously, and which enshrines within its shell so enthralling a promise for a world so woefully battered, so manifestly bankrupt? Да не сочтется неуместным вопрос: был ли хоть один правитель - на Востоке или на Западе - с той поры, когда занялась заря неземного Откровения, который поднял бы голос во хвалу Его или выступил против Его гонителей? В годы Его долгого заточения какой народ решился восстать и положить конец угнетению? Нашелся ли монарх, кроме женщины, осененной сиянием славы, который проявил хотя бы малейший интерес к отчаянному призыву Пророка? Кто из великих мира сего пожелал предоставить младенческой Вере Божией свое покровительство и поддержку? Среди множества церквей, сект, философских течений, партий - классовых, расовых и политических - были ли такие, чьи представители сочли нужным обратить взор к восходящему свету Веры, задуматься над тем, что представляет собой ее нарождающаяся система, поразмышлять над происходившими в ней скрытыми процессами, оценить мощь ее Послания, признать ее обновляющую силу, приобщиться к ее благодатному источнику и провозгласить ее непреходящие истины? Кто из мудрецов и провидцев мира сего теперь, по прошествии уже почти столетия, может утверждать, что беспристрастно оценил ее главную идею, постиг глубину ее Учения, был достаточно терпелив, чтобы прочитать ее Писания, постарался отделить правду от вымысла и отнестись к ней с тем уважением, которого она заслуживает? Где те замечательные деятели науки и искусства (были, правда, редкие исключения), которые хоть пальцем шевельнули бы, хоть шепотом промолвили слово во славу или в защиту гонимой Веры, одарившей человечество бесчисленными благами, таящей в себе то, что дает светлую надежду миру, столь отчаянно изувеченному и столь явно несостоятельному?
4 To the mounting tide of trials which laid low The Báb, to the long-drawn-out calamities which rained on Bahá'u'lláh, to the warnings sounded by both the Herald and the Author of the Bahá'í Revelation, must be added the sufferings which, for no less than seventy years, were endured by `Abdu'l-Bahá, as well as His pleas, and entreaties, uttered in the evening of His life, in connection with the dangers that increasingly threatened the whole of mankind. Born in the very year that witnessed the inception of The Bábi Revelation; baptized with the initial fires of persecution that raged around that nascent Cause; an eyewitness, when a boy of eight, of the violent upheavals that rocked the Faith which His Father had espoused; sharing with Him, the ignominy, the perils, and rigors consequent upon the successive banishments from His native-land to countries far beyond its confines; arrested and forced to support, in a dark cell, the indignity of imprisonment soon after His arrival in Akka; the object of repeated investigations and the target of continual assaults and insults under the despotic rule of Sultan Abdu'l-Hamid, and later under the ruthless military dictatorship of the suspicious and merciless Jamal Pasha--He, too, the Center and Pivot of Bahá'u'lláh's peerless Covenant and the perfect Exemplar of His teachings, was made to taste, at the hands of potentates, ecclesiastics, governments and peoples, the cup of woe which The Báb and Bahá'u'lláh, as well as so many of their followers, had drained. Волна бедствий, захлестнувшая Баба, бесконечная череда несчастий, обрушившихся на Бахауллу, предостережения и призывы Провозвестника Веры и ее Творца - это было еще не все; к ним добавились страдания Абдул-Баха, которые Он претерпевал на протяжении семидесяти лет, Его мольбы и призывы, которые Он возносил на закате жизни, видя, как неуклонно нарастает опасность, грозящая роду человеческому. Рожденный в год Откровения Баба; крещенный огнем первых костров ненависти, встретившей появление Веры; восьмилетним мальчиком познавший всю жестокость насилия, обрушившегося на сподвижников его Отца; разделивший с Ним все унижения, тяготы и опасности многолетнего изгнания; подвергшийся в Акке аресту и унизительному заключению в темном каземате; прошедший через муки бесконечно тянувшегося следствия и ставший мишенью всевозможных нападок и оскорблений во время правления деспотичного султана Абдул-Хамида и позже, при жестоком военном диктате безжалостного и подозрительного Джамал-паши, - Он, Средоточие, Точка опоры бесценнейшего Завета Бахауллы, совершенное Воплощение Его Учения, испил до дна чашу скорби, приняв ее из рук властителей, духовенства, чиновников, простолюдинов, - чашу, которая не миновала ни Баба, ни Бахауллу, ни великое множество Их последователей.
5 With the warnings which both His pen and voice have given in countless Tablets and discourses, during an almost lifelong incarceration and in the course of His extended travels in both the European and [\P15] American continents, they who labor for the spread of His Father's Faith in the Western world are sufficiently acquainted. How often and how passionately did He appeal to those in authority and to the public at large to examine dispassionately the precepts enunciated by His Father? With what precision and emphasis He unfolded the system of the Faith He was expounding, elucidated its fundamental verities, stressed its distinguishing features, and proclaimed the redemptive character of its principles? How insistently did He foreshadow the impending chaos, the approaching upheavals, the universal conflagration which, in the concluding years of His life, had only begun to reveal the measure of its force and the significance of its impact on human society? Тем, кто трудится над распространением Веры Его Отца в западном полушарии, хорошо известны предостережения, с которыми Он обращался к верующим, повторяя их и в Своих речах, и в бесчисленных Скрижалях, и в наставлениях, написанных во время изгнания, продолжавшегося почти всю жизнь, и во время долгих странствий по Америке и Европе. Сколько раз и с какою страстной силой взывал Он и к власть предержащим, и к простым людям, прося их непредвзято и беспристрастно оценить Учение Его Отца. С какой самоотверженностью и усердием развернул Он работу по созданию административной системы Веры, средоточием которой Он был, разъясняя ее основополагающие принципы, указуя на отличительные черты, провозглашая искупительный характер ее законов. С какой настойчивостью предупреждал Он людей о надвигающемся хаосе, о грядущих катастрофах, о мировых бедствиях, контуры которых отчетливо проступили лишь в последние годы Его жизни, предвещая чудовищный размах трагических событий и таящуюся в них угрозу для человечества.
6 A co-sharer in the woeful trials and momentary frustrations afflicting The Báb and Bahá'u'lláh; reaping a harvest in His lifetime wholly incommensurate to the sublime, the incessant and strenuous efforts He had exerted; experiencing the initial perturbations of the world-shaking catastrophe in store for an unbelieving humanity; bent with age, and with eyes dimmed by the gathering storm which the reception accorded by a faithless generation to His Father's Cause was raising, and with a heart bleeding over the immediate destiny of God's wayward children-- He, at last, sank beneath a weight of troubles for which they who had imposed them upon Him, and upon those gone before Him, were soon to be summoned to a dire reckoning. Пройдя через те же горестные испытания и жизненные разочарования, что постигли Баба и Бахауллу; собрав урожай всей Своей жизни, несоизмеримый с непрерывными, неустанными и возвышенными трудами Его; предчувствуя приближение мировых катастроф, готовых обрушиться на неверующий род человеческий; согбенный временем, томимый предчувствием надвигающейся бури, причиной которой были грехи безбожного поколения, отринувшего Веру Его Отца; с сердцем, скорбящим о грядущей судьбе заблудших детей Господних, - Он наконец изнемог под бременем страданий, причиненных Ему людьми, которых ожидало скорое и страшное возмездие за содеянное.
7 "Hasten, O my God!" He cried, at a time when adversity had sore beset Him, "the days of my ascension unto Thee, and of my coming before Thee, and of my entry into Thy presence, that I may be delivered from the darkness of the cruelty inflicted by them upon me, and may enter the luminous atmosphere of Thy nearness, O my Lord, the All-Glorious, and may rest under the shadow of Thy most great mercy." "Ya Baha'u'l-Abha [O Thou the Glory of Glories]!" He wrote in a Tablet revealed during the last week of His life, "I have renounced the world and the people thereof, and am heartbroken and sorely afflicted because of the unfaithful. In the cage of this world I flutter even as a frightened bird, and yearn every day to take my flight unto Thy Kingdom. Ya Baha'u'l-Abha! Make me to drink of the cup of sacrifice, and set me free. Relieve me from these woes and trials, from these afflictions and troubles." «О Господи! - воскликнул Он, когда совсем одолели Его превратности судьбы. - Приблизь же день, когда вознесусь я к Тебе, и явлюсь пред Тобою, и буду близ Тебя, когда отрину я от себя мрак жестоких страданий, причиненных мне, и войду в сияющий ореол близости Твоей, о Господи, о Венец Славы, и быть может, отдохну под сенью милосердия Твоего». «О Славнейший из Славных! - написал Он в Скрижали, начатой в последнюю неделю Своей жизни, - я отрешился от мира и людей, и потому неверные жестоко гонят меня, и сердце мое разбито. В клетке мира сего трепещу я, как птица испуганная, и каждый день жду, когда же смогу я взлететь, устремив полет в Царствие Твое. О Славнейший из Славных! Дозволь мне испить из жертвенной чаши и даруй мне свободу. Избавь же меня от всех этих горестей и скорбей, от бед и напастей».
8 Dear friends! Alas, a thousand times alas, that a Revelation so incomparably great, so infinitely precious, so mightily potent, so manifestly [\P16] innocent, should have received, at the hands of a generation so blind and so perverse, so infamous a treatment! "O My servants!" Bahá'u'lláh Himself testifies, "The one true God is My witness! This most great, this fathomless and surging ocean is near, astonishingly near, unto you. Behold it is closer to you than your life vein! Swift as the twinkling of an eye ye can, if ye but wish it, reach and partake of this imperishable favor, this God-given grace, this incorruptible gift, this most potent and unspeakably glorious bounty." |N5 Возлюбленные друзья! Увы, тысячу раз увы, ибо столь великое, столь бесценное, столь могучее, столь чистое Откровение отдано было в руки поколения незрячего и заблудшего, и истолковано столь неверно и низко. «О слуги Мои! - пишет об этом Сам Бахаулла. - Один Бог Мне свидетель! Близко, поразительно близко от вас сей великий, бескрайний, вздымающийся океан - он пред вами. Знайте же - он ближе, чем яремная жила ваша! Движется он быст-рее, чем ваш взгляд, однако тот, кто пожелает, сможет коснуться его и вкусить от сей непреходящей милости, сей благодати Господней, сей вечной радости и самого могучего, невыразимо прекрасного дара Божия».
0 {A World Receded from Him} Мир, отрекшийсЯ от Него
1 After a revolution of well nigh one hundred years what is it that the eye encounters as one surveys the international scene and looks back upon the early beginnings of Bahá'í history? A world convulsed by the agonies of contending systems, races and nations, entangled in the mesh of its accumulated falsities, receding farther and farther from Him Who is the sole Author of its destinies, and sinking deeper and deeper into a suicidal carnage which its neglect and persecution of Him Who is its Redeemer have precipitated. A Faith, still proscribed, yet bursting through its chrysalis, emerging from the obscurity of a century-old repression, face to face with the awful evidences of God's wrathful anger, and destined to arise above the ruins of a smitten civilization. A world spiritually destitute, morally bankrupt, politically disrupted, socially convulsed, economically paralyzed, writhing, bleeding and breaking up beneath the avenging rod of God. A Faith Whose call remained unanswered, Whose claims were rejected, Whose warnings were brushed aside, Whose followers were mowed down, Whose aims and purposes were maligned, Whose summons to the rulers of the earth were ignored, Whose Herald drained the cup of martyrdom, over the head of Whose Author swept a sea of unheard-of tribulations, and Whose Exemplar sank beneath the weight of lifelong sorrows and dire misfortunes. A world that has lost its bearings, in which the bright flame of religion is fast dying out, in which the forces of a blatant nationalism and racialism have usurped the rights and prerogatives of God Himself, in which a flagrant secularism--the direct offspring of irreligion--has raised its triumphant head and is protruding its ugly features, in which [\P17] the "majesty of kingship" has been disgraced, and they who wore its emblems have, for the most part, been hurled from their thrones, in which the once all-powerful ecclesiastical hierarchies of Islam, and to a lesser extent those of Christianity, have been discredited, and in which the virus of prejudice and corruption is eating into the vitals of an already gravely disordered society. A Faith Whose institutions--the pattern and crowning glory of the age which is to come--have been ignored and in some instances trampled upon and uprooted, Whose unfolding system has been derided and partly suppressed and crippled, Whose rising Order--the sole refuge of a civilization in the embrace of doom--has been spurned and challenged, Whose Mother-Temple has been seized and misappropriated, and Whose "House" --the "cynosure of an adoring world" --has, through a gross miscarriage of justice, as witnessed by the world's highest tribunal, been delivered into the hands of, and violated by, its implacable enemies. Что же предстает взору человека, решившего окинуть взглядом арену мировых событий и вновь обратиться к самому началу истории Веры Бахаи почти сто лет спустя после совершенного ею революционного переворота? Мир, сотрясаемый битвой агонизирующих, соперничающих систем; народы и нации, затянутые в сети многолетней лжи и заблуждений, которые все дальше отходят от Того, Кто есть единственный Творец судеб человеческих, и все глубже увязают в братоубийственных войнах, предрешенных с того момента, когда был отвергнут и изгнан Спаситель. И Вера - пока еще непризнанная, которая постепенно разрывает кокон, до поры скрывавший ее, и выходит из безвестности, поднимаясь после целого века гонений, без страха встречая ужасные проявления сокрушительного гнева Божия, зная, что ей предначертано взойти над обломками гибнущей цивилизации. Перед нами мир - погрязший в духовной нищете, морально несостоятельный, раздираемый политическим противостоянием и социальными бурями, экономически парализованный, корчащийся, кровоточащий, агонизирующий под ударами карающего жезла Господня. И Вера - чей призыв остался без ответа, чьи требования были отвергнуты, предостережения осмеяны, последователи уничтожены, задачи и цели ложно истолкованы, обращения к правителям мира не замечены, чей Провозвестник испил до дна чашу мученичества, чей Творец был поглощен морем невиданных бедствий, чье Воплощение (Абдул-Баха) сломлен бременем непрестанных горестей и лишений. Заблудший мир, в котором быстро угасает ясное пламя религии, а воинствующий расизм и национализм силой присвоили себе прерогативы Самого Господа Бога, где прямой отпрыск безбожия - секуляризм - открыто и торжествующе поднимает голову, выставляя напоказ свои отвратительные черты; мир, где попрано понятие «королевское величие», а большинство монархов, отмеченных его знаком, свергнуты с престолов, где когда-то всемогущие иерархи Ислама, - и в меньшей степени Христианства, - лишились доверия людей, а вирус продажности и предрассудков поразил и без того больное общество. И Вера - чьи институты (являющие собой идеальную модель устройства общества, венец славы грядущего века) в одних странах остаются незамеченными, в других подвергаются нападкам и гонениям; Вера - чью постепенно крепнущую систему осыпают насмешками, подавляют и калечат, чей нарождающийся Порядок - единственное прибежище цивилизации среди беспросветного мрака - дерзко и с презрением отвергают, чей Материнский Храм отнят у верующих и передан в чужие руки и чей «Дом» - «путеводная звезда поклоняющегося Мира» - в результате чудовищной судебной ошибки, как было сказано в решении высшего международного суда, отдан непримиримым врагам Веры и подвергся поруганию.
2 We are indeed living in an age which, if we would correctly appraise it, should be regarded as one which is witnessing a dual phenomenon. The first signalizes the death pangs of an order, effete and godless, that has stubbornly refused, despite the signs and portents of a century-old Revelation, to attune its processes to the precepts and ideals which that Heaven-sent Faith proffered it. The second proclaims the birth pangs of an Order, divine and redemptive, that will inevitably supplant the former, and within Whose administrative structure an embryonic civilization, incomparable and world-embracing, is imperceptibly maturing. The one is being rolled up, and is crashing in oppression, bloodshed, and ruin. The other opens up vistas of a justice, a unity, a peace, a culture, such as no age has ever seen. The former has spent its force, demonstrated its falsity and barrenness, lost irretrievably its opportunity, and is hurrying to its doom. The latter, virile and unconquerable, is plucking asunder its chains, and is vindicating its title to be the one refuge within which a sore-tried humanity, purged from its dross, can attain its destiny. Мы живем в эпоху, которую - если использовать правильные критерии в ее оценке - следует рассматривать как переходный период истории, характеризующийся двойственностью протекающих процессов. С одной стороны, мир сотрясается от предсмертных судорог прежнего порядка, бесплодного и безбожного - порядка, который упорно, вопреки знамениям и пророчествам, данным еще сто лет назад в Откровении, держится за старое, отказываясь последовать заповедям и идеалам ниспосланной Богом Веры. С другой стороны, идет становление Нового Порядка, искупительного и Божественного по своей сути, которому суждено вытеснить прежний и в недрах которого - в его системе управления - незаметно пробиваются ростки новой, не имеющей себе равных в истории всемирной цивилизации. Прежний порядок, который держится на угнетении, кровопролитии, разрушении, неизбежно клонится к закату. Новый открывает путь к установлению высшей справедливости, достижению единства, мира и подлинной культуры. Прежний уже исчерпал свои силы, показал свою лживость и немощность, безнадежно упустил все свои возможности и теперь катится в пропасть. Новый - возмужавший и несокрушимый - сбрасывает с себя оковы, все более оправдывая свое название «единственного прибежища» для измученного человечества, которое, укрывшись в нем, сможет очиститься от ржавчины греховности и осуществить, наконец, свое предназначение.
3 "Soon," Bahá'u'lláh Himself has prophesied, "will the present-day order be rolled up, and a new one spread out in its stead." And again: "By Myself! The day is approaching when We will have rolled up the world and all that is therein, and spread out a new Order in its stead." "The day is approaching when God will have raised up a people who will call to [\P18] remembrance Our days, who will tell the tale of Our trials, who will demand the restitution of Our rights, from them who, without a tittle of evidence, have treated Us with manifest injustice." «Скоро, - пророчествует Сам Бахаулла, - закатится порядок нынешнего дня и новый заступит на его место». И далее: «Клянусь! Близится день, когда разрушим Мы прежний мир и все, что есть в нем, и водворим на месте его новый Порядок». «Близится день, когда Господь возвысит народ, который напомнит миру о днях Наших, и поведает о бедствиях наших, и потребует восстановления Наших прав от тех, кто, не имея на то ни малейшего основания, обращался с Нами несправедливо».
4 Dear friends! For the trials which have afflicted the Faith of Bahá'u'lláh a responsibility appalling and inescapable rests upon those into whose hands the reins of civil and ecclesiastical authority were delivered. The kings of the earth and the world's religious leaders alike must primarily bear the brunt of such an awful responsibility. "Everyone well knoweth," Bahá'u'lláh Himself testifies, "that all the kings have turned aside from Him, and all the religions have opposed Him." "From time immemorial," He declares, "they who have been outwardly invested with authority have debarred men from setting their faces towards God. They have disliked that men should gather together around the Most Great Ocean, inasmuch as they have regarded, and still regard, such a gathering as the cause of, and the motive for, the disruption of their sovereignty." "The kings," He moreover has written, "have recognized that it was not in their interest to acknowledge Me, as have likewise the ministers and the divines, notwithstanding that My purpose hath been most explicitly revealed in the Divine Books and Tablets, and the True One hath loudly proclaimed that this Most Great Revelation hath appeared for the betterment of the world and the exaltation of the nations." "Gracious God!" writes The Báb in the Dala'il-i-Sab'ih (Seven Proofs) with reference to the "seven powerful sovereigns ruling the world" in His day, "None of them hath been informed of His [The Báb's] Manifestation, and if informed, none hath believed in Him. Who knoweth, they may leave this world below full of desire, and without having realized that the thing for which they were waiting had come to pass. This is what happened to the monarchs that held fast unto the Gospel. They awaited the coming of the Prophet of God [Muhammad], and when He did appear, they failed to recognize Him. Behold how great are the sums which these sovereigns expend without even the slightest thought of appointing an official charged with the task of acquainting them in their own realms with the Manifestation of God! They would thereby have fulfilled the purpose for which they have been created. All their desires have been and are still fixed upon leaving behind them traces of their names." The Báb, moreover, in that same treatise, censuring the failure of the Christian divines to acknowledge the truth of Muhammad's mission, makes this illuminating statement: "The blame [\P19] falleth upon their doctors, for if these had believed, they would have been followed by the mass of their countrymen. Behold then, that which hath come to pass! The learned men of Christendom are held to be learned by virtue of their safeguarding the teaching of Christ, and yet consider how they themselves have been the cause of men's failure to accept the Faith and attain unto salvation!" |N6 Возлюбленные друзья! За все те бедствия, что обрушились на Веру Бахауллы, ответственность, суровая и неотвратимая, падает на тех, кому была вверена духовная и светская власть. И в первую очередь тяжкое бремя ее ложится на монархов и на глав мировых религий. «Знают люди, - пишет Сам Бахаулла, - что все до единого цари и правители отвернулись от Него». «Со времен незапамятных, - возглашает Он, - те, кому была вручена власть в миру, лишь отвращали людей от Бога. Воистину, не хотели они, чтобы люди объединились округ Величайшего из Океанов, ибо видели в этом - и ныне видят - угрозу своему владычеству». «Ни один монарх, - вновь повторяет Он, - не посчитал нужным для себя признать Меня, так же поступили и министры, и священнослужители - и это несмотря на то, что цели Мои самым доступным образом изложены в Священных Книгах и Скрижалях, и Сын Истины провозгласил, что сие Величайшее из Откровений явлено миру для совершенствования его и возвышения его народов». «Боже милостивый! - пишет Баб в Далил-и-Саби (Семи доказательствах) о семерых самых могущественных властителях, правивших миром в Его дни. - Почти никто из них не был оповещен о Явлении Его (Баба), а если кто и был оповещен, то не уверовал в Него. И, быть может, они покинут сей бренный мир желаний, так и не осознав, что то, чего они ожидали, уже случилось. То же было и с монархами, что строго придерживались Евангелия. Они ожидали пришествия Пророка Божия (Мухаммада), а когда Он явился, не признали Его. Подумай, какими громадными суммами распоряжаются эти властители, но при этом они и не подумают завести при себе чиновника, долгом которого было бы оповещать государей о Явлении Божием в их собственных владениях! Поступи они так, они исполнили бы свое предназначение. Но все их желания всегда были направлены - и это до сих пор так - лишь на то, чтобы увековечить собственное имя». Кроме того, в том же трактате, порицая христианских богословов за нежелание признать истинное значение миссии Мухаммада, Баб заявляет: «Вина за это падает на их учителей, ибо уверуй они, большинство их соотечественников последовало бы за ними. Поразмысли же, что было следствием сего! Ученые мужи христианского мира почитаются учеными потому, что чтут Учение Христа, но подумай, они сами стали причиной того, что люди не смогли принять Веру и обрести спасение!»
0 {Recipients of the Message} К кому было обращено послание
1 It should not be forgotten that it was the kings of the earth and the world's religious leaders who, above all other categories of men, were made the direct recipients of the Message proclaimed by both The Báb and Bahá'u'lláh. It was they who were deliberately addressed in numerous and historic Tablets, who were summoned to respond to the Call of God, and to whom were directed, in clear and forcible language, the appeals, the admonitions and warnings of His persecuted Messengers. It was they who, when the Faith was born, and later when its mission was proclaimed, were still, for the most part, wielding unquestioned and absolute civil and ecclesiastical authority over their subjects and followers. It was they who, whether glorying in the pomp and pageantry of a kingship as yet scarcely restricted by constitutional limitations, or entrenched within the strongholds of a seemingly inviolable ecclesiastical power, assumed ultimate responsibility for any wrongs inflicted by those whose immediate destinies they controlled. It would be no exaggeration to say that in most of the countries of the European and Asiatic continents absolutism, on the one hand, and complete subservience to ecclesiastical hierarchies, on the other, were still the outstanding features of the political and religious life of the masses. These, dominated and shackled, were robbed of the necessary freedom that would enable them to either appraise the claims and merits of the Message proffered to them, or to embrace unreservedly its truth. Не следует забывать, что именно к монархам и главам мировых религий, стоящим над всеми остальными людьми, было непосредственно обращено Послание, возглашенное Бабом и Бахауллой. Именно им были направлены многочисленные исторические Скрижали, именно от них ждали отклика на Призыв Божий, именно к ним взывали - языком выразительным и ясным - с мольбами, наставлениями, предостережениями гонимые Посланники Его. И именно они обладали реальной властью над своими поданными и паствой - властью, которая в те времена, когда Вера зародилась и во всеуслышание заявила о себе, была абсолютной и неоспоримой. Именно на них - тех, кто упивался блеском собственного величия и неограниченностью своей власти, и тех, кто отгородился от мира, замкнувшись в твердыне казавшегося непререкаемым авторитета религии, - ложится основная тяжесть ответственности за прегрешения, содеянные людьми, чьими судьбами они вершили. Не будет преувеличением сказать, что в эпоху, о которой идет речь, политическая и религиозная жизнь народов Европы и Азии все еще в значительной мере определялась неограниченной властью монарха, с одной стороны, и непогрешимым авторитетом духовенства - с другой.
2 Small wonder, then, that the Author of the Bahá'í Faith, and to a lesser degree its Herald, should have directed at the world's supreme rulers and religious leaders the full force of Their Messages, and made them the recipients of some of Their most sublime Tablets, and invited them, in a language at once clear and insistent, to heed Their call. Small wonder that They should have taken the pains to unroll before [\P20] their eyes the truths of Their respective Revelations, and should have expatiated on Their woes and sufferings. Small wonder that They should have stressed the preciousness of the opportunities which it was in the power of these rulers and leaders to seize, and should have warned them in ominous tones of the grave responsibilities which the rejection of God's Message would entail, and should have predicted, when rebuffed and refused, the dire consequences which such a rejection involved. Small wonder that He Who is the King of kings and Vicegerent of God Himself should, when abandoned, contemned and persecuted, have uttered this epigrammatic and momentous prophecy: "From two ranks amongst men power hath been seized: kings and ecclesiastics." Народ же, обездоленный, зависимый, опутанный бесчисленными узами, не способен был оценить величие открытого ему Послания и понять глубину его истин.
3 As to the kings and emperors who not only symbolized in their persons the majesty of earthly dominion but who, for the most part, actually held unchallengeable sway over the multitudes of their subjects, their relation to the Faith of Bahá'u'lláh constitutes one of the most illuminating episodes in the history of the Heroic and Formative Ages of that Faith. The Divine summons which embraced within its scope so large a number of the crowned heads of both Europe and Asia; the theme and language of the Messages that brought them into direct contact with the Source of God's Revelation; the nature of their reaction to so stupendous an impact; and the consequences which ensued and can still be witnessed today are the salient features of a subject upon which I can but inadequately touch, and which will be fully and befittingly treated by future Bahá'í historians. И потому неудивительно, что и Творец Веры, и ее Провозвестник - в полный голос, языком ясным и убедительным - не раз обращались к верховным правителям стран и к высшим духовным иерархам, именно их призывая прислушаться к пророческому гласу и именно их выбрав адресатами наиболее важных Своих посланий. Неудивительно, что Они вновь и вновь говорили о неоценимых возможностях, воспользоваться которыми было во власти венценосных особ и духовных лидеров, и предупреждали их о суровой ответственности за отказ подчиниться Повелению Божию, предсказывая, какие зловещие последствия может повлечь за собой подобный отказ и упорное нежелание признать Посланников Господа. Неудивительно, что Царь Царей, Наместник Бога на земле, отвергнутый, гонимый и презираемый людьми, изрек короткое, незабываемое пророчество: «У двух сословий будет отнята власть - у царей и у духовенства».
4 The Emperor of the French, the most powerful ruler of his day on the European continent, Napoleon III; Pope Pius IX, the supreme head of the highest church in Christendom, and wielder of the scepter of both temporal and spiritual authority; the omnipotent Czar of the vast Russian Empire, Alexander II; the renowned Queen Victoria, whose sovereignty extended over the greatest political combination the world has witnessed; William I, the conqueror of Napoleon III, King of Prussia and the newly acclaimed monarch of a unified Germany; Francis Joseph, the autocratic king-emperor of the Austro-Hungarian monarchy, the heir of the far-famed Holy Roman Empire; the tyrannical Abdu'l-'Aziz, the embodiment of the concentrated power vested in the Sultanate and the Caliphate; the notorious Nasiri'd-Din Shah, the despotic ruler of Persia and the mightiest potentate of Shi'ih Islam--in a [\P21] word, most of the preeminent embodiments of power and of sovereignty in His day became, one by one, the object of Bahá'u'lláh's special attention, and were made to sustain, in varying degrees, the weight of the force communicated by His appeals and warnings. Что же касается императоров и царей, которые в то время были не просто символом величия мирской власти, но подлинными властителями своих подданных, то их отношения с Верой Бахаи стали одной из самых примечательных страниц в истории Героического Века и Века Созидания Веры. Священные призывы, обращенные ко многим венценосным особам Европы и Азии; стиль и содержание Посланий, позволявшие им непосредственно соприкоснуться с Источником Божественных Откровений; то, каким образом каждый из них реагировал на столь необычный призыв; наконец, вызванные всем этим последствия, сказывающиеся до сих пор, - вот основные моменты, коснуться которых я могу лишь кратко и которые полностью и подобающим образом раскроют будущие историки Веры Бахаи.
5 It should be borne in mind, however, that Bahá'u'lláh has not restricted the delivery of His Message to a few individual sovereigns, however potent the scepters they severally wielded, and however vast the dominions which they ruled. All the kings of the earth have been collectively addressed by His Pen, appealed to, and warned, at a time when the star of His Revelation was mounting its zenith, and whilst He lay a prisoner in the hands, and in the vicinity of the court, of His royal enemy. In a memorable Tablet, designated as the Suriy-i-Muluk (Surih of Kings) in which the Sultan himself and his ministers, and the kings of Christendom, and the French and Persian Ambassadors accredited to the Sublime Porte, and the Muslim ecclesiastical leaders in Constantinople, and its wise men and its inhabitants, and the people of Persia, and the philosophers of the world have been specifically addressed and admonished, He thus directs His words to the entire company of the monarchs of East and West: |N7 Император Франции Наполеон III, в свое время могущественнейший монарх Европы; папа Пий IX, верховный иерарх главной церкви христианского мира, обладавший одновременно властью и духовной, и светской; всесильный властитель обширнейшей Российской империи Александр II; знаменитая королева Виктория, возглавлявшая величайший политический союз, когда-либо существовавший в мире; Вильгельм I, победитель Наполеона III, король прусский, позднее провозглашенный императором объединенной Германии; Франц-Иосиф, самодержец Австро-Венгерской империи, наследовавший былую славу Священной Римской империи; Абдул-Азиз, воплощение тиранической власти Султаната и Халифата; печально известный Насир-ад-дин-шах, деспотичный владыка Персии и могущественный глава шиитского Ислама, - одним словом, все известные правители того времени, наделенные властью и могуществом, один за другим, становились объектом пристального внимания Бахауллы, и каждому пришлось испытать на себе, хотя и в разной степени, сокрушительное воздействие силы, заключенной в Его пророчествах и призывах. Примечательно, что Бахаулла не ограничился обращением лишь к отдельным царствующим особам, каким бы могучим ни был их трон, какой бы обширной ни была их держава. В то время, когда звезда Его Откровения достигла зенита, а Сам Он, пленник в руках самодержавного гонителя, томился в ссылке вблизи его двора, с Его Пера стекли строки воззвания, обращенного сразу ко всем монархам земли - воззвания-призыва, воззвания-предупреждения.
0 {Tablets to the Kings} В Своей памятной Скрижали, названной Суре-и-Мулюк (Сура царей), Бахаулла предостерегал и самого султана, и его министров, и монархов христианского мира, и французского и персидского послов, аккредитованных в Оттоманской Порте, и лидеров мусульманского духовенства в Константинополе, и мудрецов этого города, и его жителей, и народ Персии, и всех философов мира, таким образом обращая Свое Послание ко всему сонму монархов Востока и Запада.
ПосланиЯ монархам1 " O kings of the earth! Give ear unto the Voice of God, calling from this sublime, this fruit-laden Tree, that hath sprung out of the Crimson Hill, upon the holy Plain, intoning the words: `There is none other God but He, the Mighty, the All-Powerful, the All-Wise.'... Fear God, O concourse of kings, and suffer not yourselves to be deprived of this most sublime grace. Fling away, then, the things ye possess, and take fast hold on the Handle of God, the Exalted, the Great. Set your hearts towards the Face of God, and abandon that which your desires have bidden you to follow, and be not of those who perish. Relate unto them, O servant, the story of Ali [The Báb], when He came unto them with truth, bearing His glorious and weighty Book, and holding in His hands a testimony and proof from God, and holy and blessed tokens from Him. Ye, however, O kings, have failed to heed the Remembrance of God in His days and to be guided by the lights which arose and shone forth above the horizon of a resplendent Heaven. Ye examined not His Cause when so to do would [\P22] have been better for you than all that the sun shineth upon, could ye but perceive it. Ye remained careless until the divines of Persia--those cruel ones--pronounced judgment against Him, and unjustly slew Him. His spirit ascended unto God, and the eyes of the inmates of Paradise and the angels that are nigh unto Him wept sore by reason of this cruelty. Beware that ye be not careless henceforth as ye have been careless aforetime. Return, then, unto God, your Maker, and be not of the heedless.... My face hath come forth from the veils, and shed its radiance upon all that is in heaven and on earth; and yet, ye turned not towards Him, notwithstanding that ye were created for Him, O concourse of kings! Follow, therefore, that which I speak unto you, and hearken unto it with your hearts, and be not of such as have turned aside. For your glory consisteth not in your sovereignty, but rather in your nearness unto God and your observance of His command as sent down in His holy and preserved Tablets. Should any one of you rule over the whole earth, and over all that lieth within it and upon it, its seas, its lands, its mountains, and its plains, and yet be not remembered by God, all these would profit him not, could ye but know it.... Arise, then, and make steadfast your feet, and make ye amends for that which hath escaped you, and set then yourselves towards His holy Court, on the shore of His mighty Ocean, so that the pearls of knowledge and wisdom, which God hath stored up within the shell of His radiant heart, may be revealed unto you.... Beware lest ye hinder the breeze of God from blowing over your hearts, the breeze through which the hearts of such as have turned unto Him can be quickened...." «О владыки земли! Склоните слух свой к Гласу Божию, что нисходит к вам с сего высокого и отягченного плодами Древа, раскинувшего свои ветви на Багряном Холме средь священной Долины, и речет: "Нет Бога, кроме Него, Всемогущего, Всесильного и Всемудрого"... Да убоитесь вы Бога, о сонм венценосных, дабы не лишить себя Его высшей милости. Так отриньте то, чем владеете, и всецело положитесь на волю Господа, Наивозвышенного, Великого. Обратите сердца к Лику Божию, отрешитесь от всего, к чему влекут вас желания ваши, да не окажетесь среди тех, кто обречен на погибель. Расскажите им, о слуги, историю Али (Баба). Принесший славную и великую Книгу Свою, предстал Он пред ними, владея истиной и держа в руках свидетельства и доказательства, полученные от Бога, осененный святыми и благословенными символами Его. Но и этого не достало, о владыки, дабы сумели вы в те дни распознать Того, Кто был По-минанием Бога, и доверились путеводному свету, воссиявшему над лучезарным окоемом Небес. Не пожелали вы уз-нать Дело Его (Баба), хотя для вас это было лучшим из всего, что ни есть под солнцем. Вы остались беспечными даже тогда, когда богословы Персии в жестокости своей вынесли Ему неправедный приговор и предали Его позорной смерти. Дух Его вознесся к Богу и предстал пред глазами живущих в обители Райской, и ангелы горестно плакали над Ним, сокрушаясь о жестокой несправедливости сей. Остерегайтесь же, дабы и впредь не быть вам беспечными, как были вы беспечными в былые дни. Обратитесь к Богу, Создателю вашему, и да не пребудете среди нерадивых... Лик Мой явился из-под завесы и озарил сиянием своим все, что ни есть на небесах и на земле, но вы, созданные для Него, не обратились еще к Нему, о собрание владык! Следуйте же словам Моим, внемлите им всем сердцем и не будьте среди тех, кто отверг их. Ибо не во владычестве слава ваша, но в близости к Богу, в послушании Его велениям, ниспосланным в Священных и Хранимых Скрижалях. Знайте же, что если бы кто-то из вас стал правителем мира и владел всем, что ни есть в нем - морями, землями, горами, доли-нами, - но не был бы помянут Господом, ничто не пошло бы ему во благо. Восстаньте же, стойте неколебимо, не щадите сил своих, стремясь восполнить упущенное и приблизиться к Божественному Двору Его, что на берегу могучего Океана, дабы открылись вам перлы знания и мудрости, хранимые в сияющем сердце Его... Остерегайтесь же, да не укроете сердца ваши от дуновения Божия, ибо чрез дуновение сие возрождаются к жизни сердца обратившихся к Нему...»
2 "Lay not aside the fear of God, O kings of the earth," He, in that same Tablet has revealed, "and beware that ye transgress not the bounds which the Almighty hath fixed. Observe the injunctions laid upon you in His Book, and take good heed not to overstep their limits. Be vigilant, that ye may not do injustice to anyone, be it to the extent of a grain of mustard seed. Tread ye the path of justice, for this, verily, is the straight path. Compose your differences, and reduce your armaments, that the burden of your expenditures may be lightened, and that your minds and hearts may be tranquilized. Heal the dissensions that divide you, and ye will no longer be in need of any armaments except what the protection of your cities and territories demandeth. Fear ye God, and take heed not to outstrip the bounds of moderation, and be numbered among the extravagant. We have learned that you are increasing your outlay every [\P23] year, and are laying the burden thereof on your subjects. This, verily, is more than they can bear, and is a grievous injustice. Decide justly between men, and be ye the emblems of justice amongst them. This, if ye judge fairly, is the thing that behooveth you, and beseemeth your station. «Не теряйте страха Божия, о цари земли, и не преступайте пределов, установленных Всемогущим, - обращается Он к ним в том же Послании. - Держитесь заповедей, предписанных вам в Книге Его, и старайтесь не на-рушать их. Будьте бдительны, да не совершите несправедливости по отношению к какой-либо душе мерою хоть в одно горчичное зернышко. Ходите путем справедливости, ибо, воистину, се есть прямой путь. Примирите свои разногласия и сократите вооружения свои, дабы облегчить бремя расходов и дать покой умам и сердцам своим. Забудьте распри, что разъединяют вас, и вам никогда более не понадобится оружие, кроме как для защиты ваших городов и земель. Помните о страхе Божием и бойтесь нарушить рубежи умеренности, дабы не оказаться среди расточительных. Узнали Мы, что вы умножаете ежегодно доходы ваши, возложив их бремя на подданных своих. Воистину, им не вынести сего, подобные деяния суть тяжкая несправедливость. Судите людей без пристрастия и станьте олицетворением справедливости среди них. Если вы судите здраво, сие приличествует вам и достойно вашего сана..
3 "Beware not to deal unjustly with anyone that appealeth to you, and entereth beneath your shadow. Walk ye in the fear of God, and be ye of them that lead a godly life. Rest not on your power, your armies, and treasures. Put your whole trust and confidence in God, Who hath created you, and seek ye His help in all your affairs. Succor cometh from Him alone. He succoreth whom He willeth with the hosts of the heavens and of the earth. Страшитесь обойтись несправедливо с теми, кто взывает к вам и вступает под вашу сень. Ходите во страхе Божием и ведите праведную жизнь. Не полагайтесь на вашу власть, ваше воинство и богатство. Уповайте лишь на Бога, вверьтесь Тому, Кто создал вас, и просите помощи Его во всех делах своих, ибо спасение приходит от Него одного. Он спасает, кого пожелает, силою воинств небесных и земных.
4 "Know ye that the poor are the trust of God in your midst. Watch that ye betray not His trust, that ye deal not unjustly with them and that ye walk not in the ways of the treacherous. Ye will most certainly be called upon to answer for His trust on the day when the Balance of Justice shall be set, the day when unto everyone shall be rendered his due, when the doings of all men, be they rich or poor, shall be weighed. Знайте же, что бедняки среди вас суть знак Божьего доверия. Бойтесь злоупотребить Его доверием и обойтись с ними несправедливо, да не пойдете вы по стезям вероломных. Вас, несомненно, призовут к ответу за Его доверие в тот день, когда утвердятся Весы Правосудия, когда каждому воздастся по заслугам, когда будут взвешены деяния всякого человека, будь то богач или бедняк.
5 "If ye pay no heed unto the counsels which, in peerless and unequivocal language, We have revealed in this Tablet, Divine chastisement shall assail you from every direction, and the sentence of His justice shall be pronounced against you. On that day ye shall have no power to resist Him, and shall recognize your own impotence. Have mercy on yourselves and on those beneath you, and judge ye between them according to the precepts prescribed by God in His most holy and exalted Tablet, a Tablet wherein He hath assigned to each and every thing its settled measure, in which He hath given, with distinctness, an explanation of all things, and which is in itself a monition unto them that believe in Him. Если вы не внемлите увещеваниям, кои Мы открыли для вас несравненным и ясным языком в сей Скрижали, кара Божия настигнет вас отовсюду, и услышите приговор Его суда. В тот день вы не сможете противиться ему и осознаете бессилие свое. Так пожалейте же себя и тех, кто зависит от вас. Судите их по Божьим предписаниям, начертанным в Его пресвятой и возвышенной Скрижали, в коей Он установил определенную меру для всего и вся и дал четкое объяснение всем вещам, сделав саму Скрижаль сию предостережением для всех, кто верует в Него.
6 "Examine Our Cause, inquire into the things that have befallen Us, and decide justly between Us and Our enemies, and be ye of them that act equitably towards their neighbors. If ye stay not the hand of the oppressor, if ye fail to safeguard the rights of the downtrodden, what right have ye then to vaunt yourselves among men? What is it of which ye can rightly boast? Is it on your food and your drink that ye pride yourselves, on the riches ye lay up in your treasuries, on the diversity and the cost of the ornaments with which ye deck yourselves? If true glory were to consist in the possession of such perishable things, then the earth on which ye walk must needs vaunt itself over you, because it supplieth you, and bestoweth upon you, these very things, by the decree of the Almighty. In [\P24] its bowels are contained, according to what God hath ordained, all that ye possess. From it, as a sign of His mercy, ye derive your riches. Behold then your state, the thing in which ye glory! Would that ye could perceive it! Nay! By Him Who holdeth in His grasp the kingdom of the entire creation! Nowhere doth your true and abiding glory reside except in your firm adherence unto the precepts of God, your wholehearted observance of His laws, your resolution to see that they do not remain unenforced, and to pursue steadfastly the right course...." Изучите Дело Наше, расспросите о том, что постигло Нас, разрешите справедливо спор между Нами и недругами Нашими, и будьте из тех, кто беспристрастен в от-ношении ближнего своего. Если вы не сдерживаете руки угнетателя, если вы не печетесь о попранных, как смеете вы тогда превозносить себя пред людьми? Чем можете вы хвалиться по праву? Яствами ли вашими и напитками гордитесь вы или богатствами, накопленными в сокровищницах ваших, или разнообразием и ценностью украшений, которые носите на себе? Когда бы истинная слава заключалась в обладании тленными вещами, тогда земля, кою вы топчете, должна величаться пред вами, ибо она кормит вас и одаривает вас сими вещами по велению Всемогущего. Бог устроил так, что в недрах земных заключено все, чем владеете вы. Из них, по милости Его, получаете вы богатства свои. Воззрите же на состояние свое, на то, чем вы гордитесь! О, если бы вы могли постичь сие! Но нет! Клянусь Тем, Кто держит в Своей горсти царство всего творения! Ваша истинная и постоянная слава - лишь в твердой приверженности Бо-жьим заповедям, искреннем подчинении Его законам, в за-боте о том, чтобы ими не пренебрегали, и в неуклонном продвижении по прямой стезе».
7 And again in that same Tablet: "Twenty years have passed, O kings, during which We have, each day, tasted the agony of a fresh tribulation. No one of them that were before Us hath endured the things We have endured. Would that ye could perceive it! They that rose up against Us, have put Us to death, have shed Our blood, have plundered Our property, and violated Our honor. Though aware of most of Our afflictions, ye, nevertheless, have failed to stay the hand of the aggressor. For is it not your clear duty to restrain the tyranny of the oppressor, and to deal equitably with your subjects, that your high sense of justice may be fully demonstrated to all mankind? И далее в том же Послании: «Вот уже двадцать лет, о цари, как во всякий день Мы вкушаем смертную муку новых испытаний. Никто из бывших прежде Нас не испытал того, что испытали Мы. Поймите же сие! Поднявшиеся против Нас сеяли смерть, лили Нашу кровь, грабили Наше имение и унижали Нашу честь. Зная о Наших муках, вы все же не остановили руку обидчика. Но разве ваш непреложный долг не в том, чтобы ограничивать тиранство угнетателя и править без пристрастия своими подданными, дабы ваше высокое чувство справедливости было явлено сполна всему человечеству.
8 "God hath committed into your hands the reins of the government of the people, that ye may rule with justice over them, safeguard the rights of the downtrodden, and punish the wrongdoers. If ye neglect the duty prescribed unto you by God in His Book, your names shall be numbered with those of the unjust in His sight. Grievous, indeed, will be your error. Cleave ye to that which your imaginations have devised, and cast behind your backs the commandments of God, the Most Exalted, the Inaccessible, the All-Compelling, the Almighty? Cast away the things ye possess, and cling to that which God hath bidden you observe. Seek ye His grace, for he that seeketh it treadeth His straight Path. Бог вручил вам бразды правления народом, дабы вы по справедливости властвовали над ним, охраняя права угнетенных и наказывая злоумышленников. Если вы пренебрежете долгом, предписанным для вас Богом в Книге Его, имена ваши войдут в список тех, кто неправеден в глазах Его. Воистину, тягчайшим будет ваш грех. Неужели вы станете держаться за плоды собственного воображения и отбросите за спину заповеди Бога Всевышнего, Непостижимого, Непреложного, Всемогущего? Оставьте имение ваше и держитесь за то, что Бог повелел вам соблюдать. Ищите милости Его, ибо ищущий ее следует Его прямым Путем.
9 "Consider the state in which We are, and behold ye the ills and troubles that have tried Us. Neglect Us not, though it be for a moment, and judge ye between Us and Our enemies with equity. This will, surely, be a manifest advantage unto you. Thus do We relate to you Our tale, and recount the things that have befallen Us, that ye might take off Our ills and ease Our burden. Let him who will, relieve Us from Our trouble; and as to him that willeth not, my Lord is assuredly the best of Helpers. Представьте положение, в коем Мы пребываем, и вообразите те беды и несчастья, что обрушились на Нас. Не забывайте о Нас даже на краткий миг и рассудите Нас и врагов Наших без пристрастия. Сие принесет вам явную пользу. Мы поведали вам историю Нашу и рассказали о том, что выпало Нам пережить, дабы вы помогли Нам в невзгодах Наших и облегчили Наше бремя. Пусть тот, кто пожелает, вызволит Нас из беды; если же кто не пожелает сего, Мой Бог, воистину, будет лучшим из помощников.
10 "Warn and acquaint the people, O Servant, with the things We have sent down unto Thee, and let the fear of no one dismay Thee, and be Thou not of them that waver. The day is approaching when God will have [\P25] exalted His Cause and magnified His testimony in the eyes of all who are in the heavens and all who are on the earth. Place, in all circumstances, Thy whole trust in Thy Lord, and fix Thy gaze upon Him, and turn away from all them that repudiate His truth. Let God, Thy Lord, be Thy sufficing Succorer and Helper. We have pledged Ourself to secure Thy triumph upon earth and to exalt Our Cause above all men, though no king be found who would turn his face towards Thee...." Предостереги людей, о Слуга, открыв им то, что Мы ниспослали Тебе, и пусть страх их не остановит Тебя, и да не будешь из тех, кто колеблется и медлит. Близок день, когда Бог восславит Дело Его и возвеличит свидетельство Его в глазах всех сущих на небесах и всех сущих на земле. Что бы ни произошло, уповай всецело на Господа Твоего, и устреми взор свой к Нему, и отвратись от тех, кто отвергает правду Его. Да будет Бог, Господь Твой, единственным Твоим помощником и заступником. Мы ручаемся в неизбежности Твоего торжества на земле и в возвышении Дела Нашего над людьми, хотя бы и не сыскалось царя, что обратил бы лицо свое к Тебе».
11 In the Kitáb-i-Aqdas (The Most Holy Book), that priceless treasury enshrining for all time the brightest emanations of the mind of Bahá'u'lláh, the Charter of His World Order, the chief repository of His laws, the Harbinger of His Covenant, the Pivotal Work containing some of His noblest exhortations, weightiest pronouncements, and portentous prophecies, and revealed during the full tide of His tribulations, at a time when the rulers of the earth had definitely forsaken Him--in such a Book we read the following: В Китаб-и-Акдас (Пресвятой Книге) - этой бесценной сокровищнице, вечном хранилище ярчайших проявлений мысли Бахауллы, Хартии Его Мирового Порядка, главном вместилище Его законов, Провозвестнике Его Завета, Его Основном Труде, где содержатся благороднейшие наставления, наиважнейшие поучения и грозные предсказания, явленные Ему во время долгих скитаний Его, когда правители земные окончательно отвернулись от Него, - в этой Книге читаем мы:
12 "O kings of the earth! He Who is the sovereign Lord of all is come. The Kingdom is God's, the omnipotent Protector, the Self-Subsisting. Worship none but God, and, with radiant hearts, lift up your faces unto your Lord, the Lord of all names. This is a Revelation to which whatever ye possess can never be compared, could ye but know it. We see you rejoicing in that which ye have amassed for others, and shutting out yourselves from the worlds which naught except My Guarded Tablet can reckon. The treasures ye have laid up have drawn you far away from your ultimate objective. This ill beseemeth you, could ye but understand it. Wash your hearts from all earthly defilements, and hasten to enter the Kingdom of your Lord, the Creator of earth and heaven, Who caused the world to tremble, and all its peoples to wail, except them that have renounced all things and clung to that which the Hidden Tablet hath ordained...." |N8 «О цари земли! Грядет Тот, Кто есть верховный Господь всего. Царствие есть Божие, Всесильного Заступника, Самосущного. Лишь Богу поклоняйтесь и с осиянными сердцами обратите лица к вашему Господу, Господу всех имен. Се Откровение, с коим не сравнится ничто из того, чем вы владеете, да уясните вы сие. Видим Мы, как радуетесь тому, что скопили, отняв это у других, и удаляетесь от тех миров, кои никто, кроме хранимых Моих Скрижалей, не может исчислить. Собранные вами сокровища далеко увели вас от вашего конечного предназначения. Вы заслужили сие злосчастье, осознайте же сие. Омойте сердца ваши от всякой земной скверны и поспешите войти в Царство Господа вашего, Творца земли и небес, заставляющего мир трепетать, а все народы его рыдать, кроме тех, кто отрешился от всего и крепко держится предписанного Сокровенной Скрижалью...»
0 {The Most Great Law Revealed} Открытие велиЧайшего Закона
1 And further: "O kings of the earth! The Most Great Law hath been revealed in this Spot, this Scene of transcendent splendor. Every hidden thing hath been brought to light, by virtue of the Will of the Supreme Ordainer, He Who hath ushered in the Last Hour, through Whom the Moon hath been cleft, and every irrevocable decree expounded. [\P26] И далее: «О цари земли! Величайший Закон открыт на сем Месте, где проявилось совершенное сияние. Все сокровенное явлено на свет по Воле Верховного Распорядителя, Того, Кто возвестил Последний Час, чрез Кого раскололась Луна и была провозглашена всякая непреложная заповедь.
2 "Ye are but vassals, O kings of the earth! He Who is the King of Kings hath appeared, arrayed in His most wondrous glory, and is summoning you unto Himself, the Help in Peril, the Self-Subsisting. Take heed lest pride deter you from recognizing the Source of Revelation; lest the things of this world shut you out as by a veil from Him Who is the Creator of heaven. Arise, and serve Him Who is the Desire of all nations, Who hath created you through a word from Him, and ordained you to be, for all time, the emblems of His sovereignty. Вы всего лишь прислужники, о цари земли! Явился Царь Царей, облаченный самой дивной славой Своей, и призвал вас к Себе, Заступнику в Невзгодах, Самосущному. Бойтесь, дабы гордыня не помешала вам признать Источник Откровения, дабы пелена мирского не отгородила бы вас от Него, Кто есть Создатель небес. Поднимайтесь и служите Ему, Желанию всех народов, Кто сотворил вас по слову Своему и заповедал вам во веки веков быть воплощением Его владычества.
3 "By the righteousness of God! It is not Our wish to lay hands on your kingdoms. Our mission is to seize and possess the hearts of men. Upon them the eyes of Bahá are fastened. To this testifieth the Kingdom of Names, could ye but comprehend it. Whoso followeth his Lord, will renounce the world and all that is therein; how much greater, then, must be the detachment of Him Who holdeth so august a station! Forsake your palaces, and haste ye to gain admittance into His Kingdom. This, indeed, will profit you both in this world and in the next. To this testifieth the Lord of the realm on high, did ye but know it. Правотой Божией клянусь! Мы отнюдь не желаем овладеть вашими царствами. Мы пришли в мир, дабы завоевать сердца людей и владеть ими. К ним обращены взоры Баха. О том свидетельствует Царство Имен, когда бы вы осознали сие. Следующий за Господом своим от-рекается от мира и всего в нем сущего; насколько же выше должно быть отрешение Того, Кто занимает столь величественное положение! Покиньте дворцы свои и поспешите войти в Царствие Его. Это воистину будет для вас благом в мире сем и грядущем. Сие подтверждает Господь вышних обителей, да будет вам ведомо.
4 "How great is the blessedness that awaiteth the king who will arise to aid My Cause in My Kingdom, who will detach himself from all else but Me! Such a king is numbered with the companions of the Crimson Ark, the Ark which God hath prepared for the people of Baha. All must glorify his name, must reverence his station, and aid him to unlock the cities with the keys of My Name, the omnipotent Protector of all that inhabit the visible and invisible kingdoms. Such a king is the very eye of mankind, the luminous ornament on the brow of creation, the fountainhead of blessings unto the whole world. Offer up, O people of Baha, your substance, nay your very lives, for his assistance." Сколь велико блаженство, что ожидает царя, поднявшегося на помощь Делу Моему в Царствии Моем, того, кто отречется от всего, кроме Меня! Такой царь причислен будет к спутникам Багряного Ковчега - Ковчега, уготованного Богом для людей Баха. Всякому надлежит славить имя его, чтить стоянку его и помогать, дабы он отпер врата городов ключами Моего Имени, всесильного Заступника тех, кто населяет царства видимые и невидимые. Такой царь есть самое око человечества, сияющее украшение на челе творения, исток благословения для всего мира. О люди Баха, пожертвуйте в помощь ему имение ваше, нет, и самое жизнь».
5 And further, this evident arraignment in that same Book: "We have asked nothing from you. For the sake of God We, verily, exhort you, and will be patient as We have been patient in that which hath befallen Us at your hands, O concourse of kings!" И далее в той же Книге сурово взывает Он: «Мы ни о чем не просили вас. Воистину, лишь ради Бога мы увещеваем вас и будем сносить, как сносили всегда, все то, что выпало Нам от рук ваших, о сонм государей!»
6 Moreover, in His Tablet to Queen Victoria Bahá'u'lláh thus addresses all the kings of the earth, summoning them to cleave to the Lesser Peace, as distinct from that Most Great Peace which those who are fully conscious of the power of His Revelation and avowedly profess the tenets of His Faith can alone proclaim and must eventually establish: В Послании королеве Виктории Бахаулла, обращаясь к монархам земли, призывает их установить Малый Мир - Величайший же Мир возвестят и в конце концов утвердят на земле те, кто полностью признал силу Его Откровения и открыто исповедует догматы Его Веры:
7 "O kings of the earth! We see you increasing every year your expenditures, and laying the burden thereof on your subjects. This, verily, is [\P27] wholly and grossly unjust. Fear the sighs and tears of this Wronged One, and lay not excessive burdens on your peoples. Do not rob them to rear palaces for yourselves; nay rather choose for them that which ye choose for yourselves. Thus We unfold to your eyes that which profiteth you, if ye but perceive. Your people are your treasures. Beware lest your rule violate the commandments of God, and ye deliver your wards to the hands of the robber. By them ye rule, by their means ye subsist, by their aid ye conquer. Yet, how disdainfully ye look upon them! How strange, how very strange! «О цари земли! Мы видим, как ежегодно умножаете вы расходы ваши, возлагая их бремя на ваших подданных. Се явная и грубая несправедливость. Побойтесь вздохов и слез Гонимого сего и не возлагайте непомерное бремя на ваши народы. Не грабьте их, дабы возводить дворцы для себя; нет, желайте для них того, чего желаете для себя. Так открываем Мы пред глазами вашими то, что принесет вам пользу, поймите же сие. Ваши богатства - в вашем народе. Бойтесь, дабы правление ваше не нарушило заповедей Божиих и вы не отдали бы паству свою в руки разбойника. Ими вы правите, ими вы кормитесь и с ними победите. Однако с каким презрением взираете вы на них! Странно, сколь странно сие!
8 "Now that ye have refused the Most Great Peace, hold ye fast unto this, the Lesser Peace, that haply ye may in some degree better your own condition and that of your dependents. Если вы отвергаете Величайший Мир, то держитесь за сей, Малый Мир, дабы хоть как-то улучшить положение свое и тех, кто подвластен вам.
9 "O rulers of the earth! Be reconciled among yourselves, that ye may need no more armaments save in a measure to safeguard your territories and dominions. Beware lest ye disregard the counsel of the All-Knowing, the Faithful. О правители земли! Примиритесь друг с другом, дабы вам не требовалось оружия больше, чем нужно для защиты ваших земель и владений. Страшитесь презреть совет Всезнающего, Верного.
10 "Be united, O kings of the earth, for thereby will the tempest of discord be stilled amongst you, and your peoples find rest, if ye be of them that comprehend. Should anyone among you take up arms against another, rise ye all against him, for this is naught but manifest justice." Объединяйтесь, о цари земли, ибо сим усмирится буря раздоров среди вас, и народы ваши обретут покой, когда бы вы вняли сему. А если кто-либо из вас поднимет оружие на другого, восстаньте все против него, ибо сие есть явная справедливость».
11 To the Christian kings Bahá'u'lláh, moreover, particularly directs His words of censure, and, in a language that cannot be mistaken, He discloses the true character of His Revelation: Более того, именно монархов христианского мира сурово осудил Бахаулла, именно им открыл Он - в недвусмысленных выражениях - подлинное значение Своего Откровения:
12 "O kings of Christendom! Heard ye not the saying of Jesus, the Spirit of God, `I go away, and come again unto you'? Wherefore, then, did ye fail, when He did come again unto you in the clouds of heaven, to draw nigh unto Him, that ye might behold His face, and be of them that attained His Presence? In another passage He saith: `When He, the Spirit of Truth, is come, He will guide you into all truth.' And yet, behold how, when He did bring the truth, ye refused to turn your faces towards Him, and persisted in disporting yourselves with your pastimes and fancies. Ye welcomed Him not, neither did ye seek His Presence, that ye might hear the verses of God from His own mouth, and partake of the manifold wisdom of the Almighty, the All-Glorious, the All-Wise. Ye have, by reason of your failure, hindered the breath of God from being wafted over you, and have withheld from your souls the sweetness of its fragrance. Ye continue roving with delight in the valley of your corrupt desires. Ye and all ye possess shall pass away. Ye shall, most certainly, return to God, [\P28] and shall be called to account for your doings in the presence of Him Who shall gather together the entire creation...." «О цари христианского мира! Разве не слыхали вы речения Иисуса, Духа Божия: "Я покидаю вас и снова приду к вам?" Почему же, когда Он вновь явился к вам на небесном облаке, вы не сумели приблизиться к Нему, дабы узреть лик Его и быть среди тех, кто обрел Его Присутствие? И еще Им было сказано: "Когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину." И все же смотрите: когда Он на самом деле явил вам истину, вы не захотели обратить лица ваши к Нему, а по-прежнему предавались пустым мечтаниям своим и забавам. Вы не поспешили навстречу Ему и не искали Его Присутствия, дабы услышать слово Божье из собственных уст Его и приобщиться необъятной мудрости Всемогущего, Преславного, Премудрого. Вы сами не позволили дыханию Божию овеять вас и лишили душу свою благоухания Его ароматов. Вы продолжали искать наслаждений, блуждая в долине ваших порочных желаний. Вам и всему, чем вы владеете, придет конец. Без сомнения, вы возвратитесь к Богу и будете призваны к ответу за деяния свои, и предстанете пред Тем, Кто соберет воедино всякое творение...»
13 The Báb, moreover, in the Qayyum-i-Asma', His celebrated commentary on the Surih of Joseph, revealed in the first year of His Mission, and characterized by Bahá'u'lláh as "the first, the greatest, and mightiest of all books" in The Bábi Dispensation, has issued this stirring call to the kings and princes of the earth: Более того, и Баб в Каюм-уль-Асма, Своем знаменитом комментарии к Суре Юсуфа, написанном в первый год Его пастырства и названном Бахауллой «первой, величайшей и сильнейшей из всех книг» Возглашения Баба, обращается со страстным призывом к монархам мира и к их наследникам:
14 "O concourse of kings and of the sons of kings! Lay aside, one and all, your dominion which belongeth unto God.... Vain indeed is your dominion, for God hath set aside earthly possessions for such as have denied Him.... O concourse of kings! Deliver with truth and in all haste the verses sent down by Us to the peoples of Turkey and of India, and beyond them, with power and with truth, to lands in both the East and the West.... By God! If ye do well, to your own behoof will ye do well; and if ye deny God and His signs, We, in very truth, having God, can well dispense with all creatures and all earthly dominion." «О сонм царей и сыновей царских! Не держитесь за владения ваши, ведь они не вам - Богу принадлежат... Воистину, не более чем прах все владения ваши, ибо Бог оставил земные богатства тем, кто отверг Его. О владыки венценосные! Не медлите - донесите, не исказив эти исполненные истинной силы стихи, что были явлены чрез Нас, до народов Турции, Индии и других стран как на Западе, так и на Востоке... Богом клянусь! Поступая праведно, вы поступите так ради собственного блага; если же отвергнете Бога и знамения Его, то Мы можем - ибо воистину с Нами Бог - обойтись и без людей, и без владений их...
15 And again: "Fear ye God, O concourse of kings, lest ye remain afar from Him Who is His Remembrance [The Báb], after the Truth hath come unto you with a Book and signs from God, as spoken through the wondrous tongue of Him Who is His Remembrance. Seek ye grace from God, for God hath ordained for you, after ye have believed in Him, a Garden the vastness of which is as the vastness of the whole of Paradise." И далее: «Да убоитесь вы Бога, о цари земные, и да не пребудете в отдалении от Того, Кто есть Поминание Его (Баб), когда чрез Книгу откроется вам Истина и знамения Божии, изреченные несравненными устами Того, Кто есть Поминание Бога. Взыщите милости Божьей, ибо тем, кто верит в Него, уготован Господом Сад, коего просторы суть просторы Райские».
16 So much for the epoch-making counsels and warnings collectively addressed by The Báb and Bahá'u'lláh to the sovereigns of the earth, and more particularly directed to the kings of Christendom. I would be failing to do justice to my theme were I to ignore, or even to dismiss briefly, those audacious, fate-laden apostrophes to individual monarchs who, whether as kings or emperors, have either viewed with cold indifference the tribulations, or rejected with contempt the warnings, of the twin Founders of our Faith. I can neither quote as fully as I should from the two thousand and more verses that have streamed from the pen of Bahá'u'lláh and, to a lesser extent, from that of The Báb, addressed to individual monarchs in Europe and Asia, nor is it my purpose to expatiate upon the circumstances that have provoked, or the consequences that have flowed from, those astounding utterances. The historian of the future, viewing more widely and in fuller perspective the momentous happenings of the Apostolic and Formative Ages of the [\P29] Faith of Bahá'u'lláh, will no doubt be able to evaluate accurately and to describe in a circumstantial manner the causes, the implications and the effects of these Divine Messages which, in their scope and effectiveness, have certainly no parallel in the religious annals of mankind. Достаточно уже было процитировано строк из Посланий Баба и Бахауллы, где Они обращаются с советами и пророческими предупреждениями к сонму земных владык, и в частности, к монархам христианского мира. Однако мы не до конца раскроем нашу тему, если оставим без внимания Их личные Послания царям и императорам, в которых звучит смелый вызов им и предсказывается судьба каждого и которым правители, увы, не вняли: одни равнодушно отвернулись от гонимых Пророков, другие с высокомерным презрением отвергли Их предостережения. Я не имею возможности слишком подробно цитировать здесь эти пространные Послания (только из-под Пера Бахауллы вышло более двух тысяч строф и несколько меньше - из-под Пера Баба); в мою задачу не входит ни подробное описание обстоятельств их создания, ни анализ последствий, проистекших из этих удивительных обращений Пророков Божьих к земным владыкам. Будущие историки, шире охватив памятные события Апостольского Века и Века Созидания Веры Бахауллы и рассмотрев их в более глубокой исторической перспективе, смогут, без сомнения, дать всестороннюю и достоверную их оценку, раскрыть причины, следствия и скрытый смысл деяний Божественных Посланников, равных которым по размаху и значимости нет в анналах религий всего человечества.
17 To the French Emperor, Napoleon III, Bahá'u'lláh addressed these words: "O King of Paris! Tell the priest to ring the bells no longer. By God, the True One! The Most Mighty Bell hath appeared in the form of Him Who is the Most Great Name, and the fingers of the will of thy Lord, the Most Exalted, the Most High, toll it out in the heaven of Immortality, in His Name, the All-Glorious. Thus have the mighty verses of thy Lord been again sent down unto thee, that thou mayest arise to remember God, the Creator of earth and heaven, in these days when all the tribes of the earth have mourned, and the foundations of the cities have trembled, and the dust of irreligion hath enwrapped all men, except such as thy Lord, the All-Knowing, the All-Wise, was pleased to spare.... Give ear, O King, unto the Voice that calleth from the Fire which burneth in this Verdant Tree, upon this Sinai which hath been raised above the hallowed and snow-white Spot, beyond the Everlasting City: `Verily, there is none other God but Me, the Ever-Forgiving, the Most Merciful!' We, in truth, have sent Him Whom We aided with the Holy Spirit [Jesus], that He may announce unto you this Light that hath shone forth from the horizon of the will of your Lord, the Most Exalted, the All-Glorious, and Whose signs have been revealed in the West, that ye may set your faces towards Him [Bahá'u'lláh], on this Day which God hath exalted above all other days, and whereon the All-Merciful hath shed the splendor of His effulgent glory upon all who are in heaven and all who are on earth. Arise thou to serve God and help His Cause. He, verily, will assist thee with the hosts of the seen and unseen, and will set thee king over all that whereon the sun riseth. Thy Lord, in truth, is the All-Powerful, the Almighty.... Attire thy temple with the ornament of My Name, and thy tongue with remembrance of Me, and thine heart with love for Me, the Almighty, the Most High. We have desired for thee naught except that which is better for thee than what thou dost possess and all the treasures of the earth. Thy Lord, verily, is knowing, informed of all.... К императору Франции Наполеону III Бахаулла обратился со следующими словами: «О властелин Парижа! Прикажи священникам не звонить более в колокола. Клянусь единым Богом истинным! Самый Могучий Колокол заговорил устами Того, Кто носит Величайшее из Имен, и под руками воли Господа твоего, Наивысочайшего и Пречистого, благовестит Он на небесах Вечности во Имя Его, Всеславного. Через глас Его нисходят к тебе могучие строфы, вновь ниспосланные Господом, дабы восстал ты и помянул Того, Кто есть Создатель земли и небес, во дни сии, когда восплакали народы, сотряслись основания городов их и прах безбожия покрыл каждого, кроме тех, кого пощадил Господь, Всеведущий и Всемудрый... Обрати слух свой, о владыка, к Гласу сему, воззвавшему к тебе из Огня, что горит в Зеленеющем Древе на Синае, вознесшемся над Местом священным и белоснежным за пределами Вечного Города: "Воистину, нет Бога, кроме Меня, Всепрощающего, Милосердного!" Истинно, направили мы к Тебе Того, Кого наделили Духом Святым (Иисуса), дабы открыл Он вам Свет, что сияет на горизонте воли Господа вашего, Пречистого и Всеславного, знаки Которого даны теперь Западу, чтобы могли вы обратиться к Нему (Бахаулле) в День, который возвысил Господь над другими днями, когда осенило величие славы непреходящей Его, Всепрощающего, всех живущих на небесах и на земле. Восстань на служение Господу и поддержи Дело Его. Воистину, поможет Он тогда одолеть тебе воинства видимые и невидимые и поставит тебя царем надо всем, что ни есть под солнцем. Истинно, Господь твой Всевластен и Всемогущ есть... Укрась же дворец свой узорами Имени Моего, речь свою - поминанием Меня, сердце свое - любовью ко Мне, Всемогущему, Высочайшему. Мы хотим тебе только блага, кое превыше всего, чем ты владеешь, и превыше всех сокровищ земных. Воистину, Господь твой обо всем знает, Ему все ведомо...
18 "O King! We heard the words thou didst utter in answer to the Czar of Russia, concerning the decision made regarding the war [Crimean War]. [\P30] Thy Lord, verily, knoweth, is informed of all. Thou didst say: `I lay asleep upon my couch, when the cry of the oppressed, who were drowned in the Black Sea, wakened me.' This is what we heard thee say, and, verily, thy Lord is witness unto what I say. We testify that that which wakened thee was not their cry, but the promptings of thine own passions, for We tested thee, and found thee wanting. Comprehend the meaning of My words, and be thou of the discerning.... Hadst thou been sincere in thy words, thou wouldst have not cast behind thy back the Book of God, when it was sent unto thee by Him Who is the Almighty, the All-Wise. We have proved thee through it, and found thee other than that which thou didst profess. Arise, and make amends for that which escaped thee. Erelong the world and all that thou possessest will perish, and the kingdom will remain unto God, thy Lord and the Lord of thy fathers of old. It behooveth thee not to conduct thine affairs according to the dictates of thy desires. Fear the sighs of this Wronged One, and shield Him from the darts of such as act unjustly. For what thou hast done, thy kingdom shall be thrown into confusion, and thine empire shall pass from thine hands, as a punishment for that which thou hast wrought. Then wilt thou know how thou hast plainly erred. Commotions shall seize all the people in that land, unless thou arisest to help this Cause, and followest Him Who is the Spirit of God [Jesus] in this, the straight Path. Hath thy pomp made thee proud? By My Life! It shall not endure; nay, it shall soon pass away, unless thou holdest fast by this firm Cord. We see abasement hastening after thee, while thou art of the heedless.... Abandon thy palaces to the people of the graves, and thine empire to whosoever desireth it, and turn, then, unto the Kingdom. This, verily, is what God hath chosen for thee, wert thou of them that turn unto Him.... Shouldst thou desire to bear the weight of thy dominion, bear it then to aid the Cause of thy Lord. Glorified be this station which whoever attaineth thereunto hath attained unto all good that proceedeth from Him Who is the All-Knowing, the All-Wise.... Exultest thou over the treasures thou dost possess, knowing they shall perish? Rejoicest thou in that thou rulest a span of earth, when the whole world, in the estimation of the people of Baha, is worth as much as the black in the eye of a dead ant? Abandon it unto such as have set their affections upon it, and turn thou unto Him Who is the Desire of the world. Whither are gone the proud and their palaces? Gaze thou into their tombs, that thou mayest profit by this example, inasmuch as We made it a lesson unto every beholder. Were the breezes of [\P31] Revelation to seize thee, thou wouldst flee the world, and turn unto the Kingdom, and wouldst expend all thou possessest, that thou mayest draw nigh unto this sublime Vision." |N9 О владыка! Слышали Мы слова, какие ты произнес в ответ русскому царю относительно войны (Крымской). Истинно, Господь твой всезнающ, Ему все ведомо. Ты сказал: "Я спал на ложе своем, когда разбудил меня вопль сброшенных тобою в Черное море". Вот слова, которые мы услышали от тебя, но, воистину, Бог подтверждает то, что скажу Я. Мы же свидетельствуем, что не вопль о помощи пробудил тебя, а голос твоих желаний, ибо Мы испытали тебя и знаем, что ты обуреваем честолюбием. Вникни в суть сказанного Мною и войдешь в число посвященных... Будь ты искренен в словах своих, ты не отбросил бы Книгу Божию, посланную тебе Тем, Кто Всемогущ и Всемудр есть. Ею Мы испытали тебя и нашли, что ты не таков, каким предстаешь в речах своих. Встань и во-сполни то, что упущено тобою. Ибо скоро уже обратится во прах мир, и все, чем ты владеешь в нем, но пребудет вечно царствие Бога, Господа твоего и отцов твоих. Не подобает тебе в делах следовать голосу страстей твоих. Бойся услышать вздохи сего Гонимого, укрой Его от стрел несправедливости. Ибо за содеянное тобою будет царство твое ввергнуто в смуту, и в наказание за грехи утратишь ты империю свою. Тогда поймешь, сколь явно ты заблуждался. И если не поднимешься, дабы помочь Нашему Делу, и не последуешь Нашей прямой дорогой за Тем, Кто есть Дух Божий (Иисус), смятение охватит весь твой народ. Неужели гордишься ты славою своею? Жизнью клянусь! Недолгой будет слава твоя, о нет; если не ухватишься ты за сию Нить Путеводную, быстро прейдет она. Провидим Мы твое падение, что постигнет тебя в наказание за беспечность твою. Отдай дворцы свои мертвецам, а державу свою - любому, кто пожелает ее, и обратись к Царствию Божию. Воистину, Бог избрал сие для тебя, когда б ты был из тех, кто обратился к Нему... Если же не захочешь отказаться от бремени власти своей, неси его ради того, чтобы помогать Делу Господа твоего. Благословен сей высокий сан, если человек, достигший его, достиг и всех благ, исходящих от Всезнающего и Всемудрого... Как можешь ты наслаждаться сокровищами своими, зная, что рано или поздно обратятся они во прах? Как можешь радоваться тому, что правишь клочком земли, когда весь этот мир - в разумении людей Бахб - стуит не больше зрачка в глазу мертвого муравья? Отдай же землю свою любому, кто пожелает ее, и обратись к Тому, Кто есть Желание мира. Куда подевались гордецы с их дворцами? Всмотрись в могильные плиты, и тогда, быть может, усвоишь урок Наш, который преподали Мы тем, кто внемлет. Если коснется тебя дыхание Откровения, ты оставишь мир и обратишься к Царствию, и отдашь все владения свои, дабы приблизиться к сему высшему Въдению».
0 {Revealed to the Pope} Обращение к Папе1 To Pope Pius IX, Bahá'u'lláh revealed the following: "O Pope! Rend the veils asunder. He Who is the Lord of Lords is come overshadowed with clouds, and the decree hath been fulfilled by God, the Almighty, the Unrestrained.... He, verily, hath again come down from Heaven even as He came down from it the first time. Beware that thou dispute not with Him even as the Pharisees disputed with Him [Jesus] without a clear token or proof. On His right hand flow the living waters of grace, and on His left the choice Wine of justice, whilst before Him march the angels of Paradise, bearing the banners of His signs. Beware lest any name debar thee from God, the Creator of earth and heaven. Leave thou the world behind thee, and turn towards thy Lord, through Whom the whole earth hath been illumined.... Dwellest thou in palaces whilst He Who is the King of Revelation liveth in the most desolate of abodes? Leave them unto such as desire them, and set thy face with joy and delight towards the Kingdom.... Arise in the name of thy Lord, the God of Mercy, amidst the peoples of the earth, and seize thou the Cup of Life with the hands of confidence, and first drink thou therefrom, and proffer it then to such as turn towards it amongst the peoples of all faiths.... К папе Пию IXI Бахаулла обратился со следующими словами: «О папа! РазоПорви окутавшие тебя завесы. Тот, Кто есть Господь Господствующих, пришел, осененный облаками, и повеление исполнено Богом, Всемогущим, Неудержимым… Он, воистину, вновь сошел с небес, как сошел Он с них и в первый раз. Берегись, как бы не вступить тебе в споры с Ним, подобно тому, как фарисеи спорили с Ним (Иисусом), не имея ясных знамений или доказательств. Исполнилось повеление Господа Бога нашего, Всемогущего, Неведающего Преград, и, сокрытый облаком, явился Владыка Владык... Воистину, как и в первый раз, снизошел Он с Небес. Остерегитесь спорить с Ним (Иисусом), как спорили некогда фарисеи, не имея в руках ни ясного подтверждения, ни доказательств правоты своей. Справа от Него течет живая вода милосердия, слева - отборное Вино Справедливости, впереди Него движутся сонмы ангелов Рая, несущих хоругви со знаками Его. Бойся предпочесть чье-то имя Имени Господа, Создателя земли и небес. Оставь мир сей и обратись к Богу, светом Которого озарилась вся земля... Как можешь ты жить во дворце, тогда как Царь Откровения ютится в самом за-брошенном из жилищ? Отдай дворцы свои тем, кто мечтает о них, и с восторгом и радостию обрати лице свое к Царствию... Восстань среди народов земли, во имя Гос-пода твоего, Бога милости, прими недрогнувшей рукою Чашу Жизни, первым испей из нее и вручи ее тем, кто тянется к ней вслед за тобою, какой бы веры они ни были.
2 "Call thou to remembrance Him Who was the Spirit [Jesus], Who, when He came, the most learned of His age pronounced judgment against Him in His own country, whilst he who was only a fisherman believed in Him. Take heed, then, ye men of understanding heart! Thou, in truth, art one of the suns of the heaven of His names. Guard thyself, lest darkness spread its veils over thee, and fold thee away from His light.... Consider those who opposed the Son [Jesus], when He came unto them with sovereignty and power. How many the Pharisees who were waiting to behold Him, and were lamenting over their separation from Him! And yet, when the fragrance of His coming was wafted over them, and His beauty was unveiled, they turned aside from Him and disputed with Him.... None save a very few, who were destitute of any power amongst men, turned towards His face. And yet today every man endowed with [\P32] power and invested with sovereignty prideth himself on His Name! In like manner, consider how numerous, in these days, are the monks who, in My Name, have secluded themselves in their churches, and who, when the appointed time was fulfilled, and We unveiled Our beauty, knew Us not, though they call upon Me at eventide and at dawn.... Вспомни о Том, Кто был Духом Божиим (об Иисусе); вспомни, как пришел Он, и ученейшие из ученых в Его земле судили Его и вынесли Ему обвинительный приговор, тогда как тот, кто был всего лишь простым рыбаком, уверовал в Него. Не будьте же беспечны, о вы, сердцем ведающие! Истинно, ты - одно из светил на небесах имен Его. Остерегись, дабы тьма не окутала тебя завесою, заслонив от тебя Свет Божий... Вспомни тех, кто противился Сыну (Иисусу), когда Он явился к ним, облеченный властию и могуществом. Сколь многие из фарисеев, ожидавшие пришествия, сокрушались, что нет Его с ними! Но едва повеяло на них благоуханием явления Его, едва открылся прекрасный лик Его, они отвернулись от Него и стали оспаривать сказанное Им... И лишь горстка людей, не наделенных никакой мирскою властию, обратилась к Его лику. Теперь же слава каждого власть предержащего, каждого, кто наделен могуществом, покоится на Имени Его! Подумай, сколь многие служители Бога во дни сии заперлись в своих церквах во Имя Мое, и когда в назначенный час Мы открыли прекрасный лик Наш, они не узнали Нас, хотя и призывают Меня неустанно на утренней заре и на вечерней...
3 "The Word which the Son concealed is made manifest. It hath been sent down in the form of the human temple in this day. Blessed be the Lord Who is the Father! He, verily, is come unto the nations in His most great majesty. Turn your faces towards Him, O concourse of the righteous! ...This is the day whereon the Rock [Peter] crieth out and shouteth, and celebrateth the praise of its Lord, the All-Possessing, the Most High, saying: `Lo! The Father is come, and that which ye were promised in the Kingdom is fulfilled!...' My body longeth for the cross, and Mine head waiteth the thrust of the spear, in the path of the All-Merciful, that the world may be purged from its transgressions.... Слово, которое не открыл вам Сын, явлено ныне. Ниспослано оно на землю в виде храма человеческого. Да бу-дет же благословен Бог Отец! Воистину, сошел Он к на-родам в Своем величайшем могуществе. Обратите же ли-ца свои к Нему, о сонмы праведных!.. Се день, когда ка-мень (Петр) восплачет и возопит, и восславит имя Господа, Всевластного, высочайшего, говоря: "Вот пришел Отец, и то, что было обещано вам в Царствии, исполнилось..." Тело Мое томится по кресту, голова Моя жаждет острия меча на пути Всемилостивого, дабы мир мог очиститься от грехов своих...
4 "O Supreme Pontiff! Incline thine ear unto that which the Fashioner of moldering bones counseleth thee, as voiced by Him Who is His Most Great Name. Sell all the embellished ornaments thou dost possess, and expend them in the path of God, Who causeth the night to return upon the day, and the day to return upon the night. Abandon thy kingdom unto the kings, and emerge from thy habitation, with thy face set towards the Kingdom, and, detached from the world, then speak forth the praises of thy Lord betwixt earth and heaven. Thus hath bidden thee He Who is the Possessor of Names, on the part of thy Lord, the Almighty, the All-Knowing. Exhort thou the kings and say: `Deal equitably with men. Beware lest ye transgress the bounds fixed in the Book.' This indeed becometh thee. Beware lest thou appropriate unto thyself the things of the world and the riches thereof. Leave them unto such as desire them, and cleave unto that which hath been enjoined upon thee by Him Who is the Lord of creation. Should anyone offer thee all the treasures of the earth, refuse to even glance upon them. Be as thy Lord hath been. Thus hath the Tongue of Revelation spoken that which God hath made the ornament of the book of creation.... Should the inebriation of the wine of My verses seize thee, and thou determinest to present thyself before the throne of thy Lord, the Creator of earth and heaven, make My love thy vesture, and thy shield remembrance of Me, and thy provision reliance upon God, the Revealer of all power.... Verily, the day of ingathering is come, and all [\P33] things have been separated from each other. He hath stored away that which He chose in the vessels of justice, and cast into fire that which befitteth it. Thus hath it been decreed by your Lord, the Mighty, the Loving, in this promised Day. He, verily, ordaineth what He pleaseth. There is none other God save He, the Almighty, the All-Compelling." О первосвященник! Склони слух свой к совету Того, Кто облек плотью прах тленный, изреченному устами Носителя Величайшего из Имен. Продай пышные уборы свои, и пожертвуй всем, чем владеешь, на стезе Господа, Того, Кто шлет нам ночь на исходе дня и возвращает день после ночи. Отдай царство свое царям, покинь пристанище свое и обрати лик свой к Царствию, дабы, отрешившись от мирского, восславить Бога, Господа твоего, Владыку небес и земли. Так велит тебе Тот, Кто властен в каждом, по слову Господа твоего, Всемогущего и Всеведующего. Наставляй же царей, говоря им: "Обращайтесь с людьми по справедливости. Бойтесь преступить черту, установленную Книгой". Только так и подобает тебе поступать. Бойся присвоить себе вещи, миру принадлежащие, и завладеть богатствами его. Отдай их тем, кто желает их, и крепко держись того, что дано тебе Богом, Владыкой творения... Если предложит тебе некто все сокровища земные, да не удостоишь их даже взглядом. Живи так, как жил Господь твой. Так рекут Уста Откровения, открывая то, что Бог сделал украшением Книги творения... Если опьянишься вином строф Моих и решишь предстать пред престолом Господа твоего, Создателя земли и небес, да будет покровом тебе любовь Моя, щитом - поминание Мое, пищей - упование на Бога, Средоточие власти всей... Воистину, настал уже день, когда собран урожай и каждый плод отделен от другого. Одни плоды сохранил Он, сложив их в закрома справедливости, а другие бросил в огонь, дабы сгорели плоды негодные. Таково было повеление Господа, Всемогущего и Любящего, в День Обетованный. Воистину, вершит Он по желанию Своему. Нет Бога, кроме Него, Всемогущего, Неодолимого».
5 In the Tablet addressed to the Czar of Russia, Alexander II, we read: "O Czar of Russia! Incline thine ear unto the voice of God, the King, the Holy, and turn thou unto Paradise, the Spot wherein abideth He Who, among the Concourse on high, beareth the most excellent titles, and Who, in the kingdom of creation, is called by the name of God, the Effulgent, the All-Glorious. Beware lest thy desire deter thee from turning towards the face of thy Lord, the Compassionate, the Most Merciful. We, verily, have heard the thing for which thou didst supplicate thy Lord, whilst secretly communing with Him. Wherefore, the breeze of My loving-kindness wafted forth, and the sea of My mercy surged, and We answered thee in truth. Thy Lord, verily, is the All-Knowing, the All-Wise. Whilst I lay chained and fettered in the prison, one of thy ministers extended Me his aid. Wherefore hath God ordained for thee a station which the knowledge of none can comprehend except His knowledge. Beware lest thou barter away this sublime station.... Beware lest thy sovereignty withhold thee from Him Who is the Supreme Sovereign. He, verily, is come with His Kingdom, and all the atoms cry aloud: `Lo! The Lord is come in His great majesty!' He Who is the Father is come, and the Son [Jesus], in the holy vale, crieth out: `Here am I, here am I, O Lord, My God!', whilst Sinai circleth round the House, and the Burning Bush calleth aloud: `The All-Bounteous is come mounted upon the clouds! Blessed is he that draweth nigh unto Him, and woe betide them that are far away.' В Послании, адресованном русскому царю Александру II, мы читаем следующее: «О царь российский! Склони слух свой к гласу Господа твоего, Царя Пресвятого, обратись лицом к Раю, Месту, где обитает Тот, Кто среди Сонмов вышних носит наивысочайшие титулы; Тот, Кто в царстве тварей живых назван именем Бога, Лучезарного в славе Своей. Остерегись, дабы желания твои не помешали тебе узреть лик Господа твоего, Сострадающего и Милосердного. Воистину, знаем Мы, о чем ты просил Господа, когда тайно обращался к Нему. Оттого и подул ветерок благой любви Моей, взволновалось море милосердия Моего, и ответили Мы тебе по справедливости Нашей. Воистину, Господь твой Всезнающ и Всемудр есть. Когда томился Я в узилище, закованный в цепи и кандалы, один из твоих министров протянул Мне руку помощи. За то уготована тебе Богом судьба, постичь которую можно только Его разумением. Остерегись же и не мешай свершиться судьбе... Бойся, дабы твое земное владычество не отвратило тебя от Того, Кто есть Верховный Владыка. Воистину, Он уже явился с Воинством Своим, и возопил каждый атом: "Вот! Се явился Господь в величайшем могуществе!" Пришел Тот, Кто назван отцом, и вопиет Сын (Иисус) в долине священной: "Вот Я, вот Я, Господь Мой Бог!" и Синай востал вокруг Дома, и Неопалимая Купина возглашает: "Наищедрейший явился, восседая на облаке! Благословен тот, кто приблизился к Нему, и горе тем, кто отдалился".
6 "Arise thou amongst men in the name of this all-compelling Cause, and summon, then, the nations unto God, the Exalted, the Great. Be thou not of them who called upon God by one of His names, but who, when He Who is the Object of all names appeared, denied Him and turned aside from Him, and, in the end, pronounced sentence against Him with manifest injustice. Consider and call thou to mind the days whereon the Spirit of God [Jesus] appeared, and Herod gave judgment against Him. God, however, aided Him with the hosts of the unseen, and protected Him with truth, and sent Him down unto another land, [\P34] according to His promise. He, verily, ordaineth what He pleaseth. Thy Lord truly preserveth whom He willeth, be he in the midst of the seas, or in the maw of the serpent, or beneath the sword of the oppressor.... Поднимись среди толп людских во имя Дела неодолимого, призови народы на путь Бога, Возвышенного, Великого. И не будь из тех, что, взывая к Нему, знали лишь одно из имен Его, и отвергли Его, когда явился Он, Носитель всех имен Божьих, и вынесли Ему приговор, исполненный явной несправедливости. Помни и не забывай, как явился людям Дух Божий (Иисус) и осудил Его Ирод. Бог же помог Ему, послав войско невидимое, и защитил Его силою истины, и направил Его, как и было обещано, в землю иную. Истинно говорю, вершит Он по желанию Своему. Господь, воистину, защитит того, кого выберет, будь тот хоть в пучине морской, хоть в пасти змея, хоть под мечом гонителя...
7 "Again I say: Hearken unto My voice that calleth from My prison, that it may acquaint thee with the things that have befallen My Beauty, at the hands of them that are the manifestations of My glory, and that thou mayest perceive how great hath been My patience, notwithstanding My might, and how immense My forebearance, notwithstanding My power. By My life! Couldst thou but know the things sent down by My Pen, and discover the treasures of My Cause, and the pearls of My mysteries which lie hid in the seas of My names and in the goblets of My words, thou wouldst, in thy love for My name, and in thy longing for My glorious and sublime Kingdom, lay down thy life in My path. Know thou that though My body be beneath the swords of My foes, and My limbs be beset with incalculable afflictions, yet My spirit is filled with a gladness with which all the joys of the earth can never compare. И вновь говорю: Внемли гласу Моему, взывающему из узилища, дабы узнал ты, чту содеяли с Красотою Моею руки тех, кто всего лишь суть проявления славы Моей, дабы постиг, что терпение Мое столь же велико, как и могущество Мое, а смирение столь же безгранично, как и сила Моя. Жизнию клянусь! Если б ведал ты о том, что открыло Перо Мое, если б узрел сокровищницу Дела Моего и перлы тайн Моих, что лежат, сокрытые, в глубинах Моих имен и в чашах слов Моих, то из любви к имени Моему, томясь по славному Царствию Моему вышнему, ты и жизнь положил бы на пути Моем. Знай же, что хотя над плотью Моею занесен меч врага Моего, хотя члены Мои терпят страдания невыносимые, дух Мой исполнен веселья, с коим не сравнятся все радости земные.
8 "Set thine heart towards Him Who is the Point of adoration for the world, and say: O peoples of the earth! Have ye denied the One in Whose path He Who came with the truth, bearing the announcement of your Lord, the Exalted, the Great, suffered martyrdom? Say: This is an Announcement whereat the hearts of the Prophets and Messengers have rejoiced. This is the One Whom the heart of the world remembereth, and is promised in the Books of God, the Mighty, the All-Wise. The hands of the Messengers were, in their desire to meet Me, upraised towards God, the Mighty, the Glorified.... Some lamented in their separation from Me, others endured hardships in My path, and still others laid down their lives for the sake of My Beauty, could ye but know it. Say: I, verily, have not sought to extol Mine Own Self, but rather God Himself, were ye to judge fairly. Naught can be seen in Me except God and His Cause, could ye but perceive it. I am the One Whom the tongue of Isaiah hath extolled, the One with Whose name both the Torah and the Evangel were adorned. ...Blessed be the king whose sovereignty hath withheld him not from his Sovereign, and who hath turned unto God with his heart. He, verily, is accounted of those that have attained unto that which God, the Mighty, the All-Wise, hath willed. Erelong will such a one find himself numbered with the monarchs of the realms of the Kingdom. Thy Lord is, in truth, potent over all things. He giveth what He willeth to whomsoever He [\P35] willeth, and withholdeth what He pleaseth from whomsoever He willeth. He, verily, is the All-Powerful, the Almighty." Склони же сердце свое к Тому, Кто есть Средоточие обожания для всего мира, говоря: "О народы земли! Разве не отвергли вы Того, на Чьей Стезе Он, Носитель Истины, принесший вам послание Господа, Возвышенного, Великого, претерпел мученичество?" Скажи: "Он есть Возвещение, коему возрадовались сердца всех Посланников и Пророков прошлого. Он есть Возвещение, Кого помнит сердце творения, Кто обещан Книгою Господа, Всемогущего и Всемудрого". Воздевали руки Посланники, моля Бога, дабы позволил Им узреть Меня, Славного, Могущего. Одни оплакивали разлуку со Мною, другие терпели лишения на пути Моем, а были и такие, что отдали жизнь ради Красоты Моей, знай же сие. Скажи: Воистину, никогда не стремился Я восхвалять Самого Себя, но только Господа Нашего, если вы из тех, кто судит справедливо. Явлен во Мне только Бог и Дело Его, да будет вам ведомо. Я есмь Тот, о Ком возвестил Исаия, о Ком благовестят Пятикнижие и Евангелие... Благословен владыка, коего не отторгло от Владыки истинного владычество его, кто всем сердцем устремлен к Господу. Воистину, он обрящет то, что назначено ему Богом, Могущественным и Всемудрым, и причислен будет к тем правителям, что удостоились Царствия Небесного. Истинно, властен Господь в каждом из нас. Одаривает Он по желанию Своему и обделяет Он по желанию Своему. Воистину, Всевластен и Всемогущ Господь».
9 To Queen Victoria Bahá'u'lláh has written: "O Queen in London! Incline thine ear unto the voice of thy Lord, the Lord of all mankind, calling from the Divine Lote-Tree: Verily, no God is there but Me, the Almighty, the All-Wise! Cast away all that is on earth, and attire the head of thy kingdom with the crown of the remembrance of thy Lord, the All-Glorious. He, in truth, hath come unto the world in His most great glory, and all that hath been mentioned in the Gospel hath been fulfilled. The land of Syria hath been honored by the footsteps of its Lord, the Lord of all men, and north and south are both inebriated with the wine of His presence. Blessed is the man that inhaled the fragrance of the Most Merciful, and turned unto the Dawning-Place of His Beauty, in this resplendent Dawn. The Mosque of Aqsa vibrateth through the breezes of its Lord, the All-Glorious, whilst Batha [Mecca] trembleth at the voice of God, the Exalted, the Most High. Whereupon every single stone of them celebrateth the praise of the Lord, through this Great Name. Королеве Виктории Бахаулла написал: «О владычица Лондона! Склони слух свой к гласу Господа твоего, Господа всех живущих, взывающего к тебе со Священного Древа Лотос: Воистину, нет Бога, кроме Меня, Всемогущего и Всемудрого! Отринь земное и укрась главу царства твоего короной поминания Господа твоего Всеславного. Истинно, явился Он в мир в величайшей славе Своей и исполнилось обещанное в Евангелии. Удостоилась земля сирийская чести хранить отпечатки стоп Его, Господа нашего, Того, Кто есть Господь всех живущих; и Север, и Юг опьянены вином Его присутствия. Благословен тот, кто вдохнул благоухание Милосерднейшего и обратился к Месту Восхода Красоты Его на Заре сияющей. Мечеть Акса дрожит от одного лишь дыхания Бога Всеславного, и трепещет Мекка при звуках гласа Господа Наивозвышенного, ибо каждый камень их возносит хвалу Господу, славя Его чрез сие Имя Великое.
10 "Lay aside thy desire, and set then thine heart towards thy Lord, the Ancient of Days. We make mention of thee for the sake of God, and desire that thy name may be exalted through thy remembrance of God, the Creator of earth and heaven. He, verily, is witness unto that which I say. We have been informed that thou hast forbidden the trading in slaves, both men and women. This, verily, is what God hath enjoined in this wondrous Revelation. God hath, truly, destined a reward for thee, because of this. He, verily, will pay the doer of good his due recompense, wert thou to follow what hath been sent unto thee by Him Who is the All-Knowing, the All-Informed. As to him who turneth aside, and swelleth with pride, after that the clear tokens have come unto him, from the Revealer of signs, his work shall God bring to naught. He, in truth, hath power over all things. Man's actions are acceptable after his having recognized [the Manifestation]. He that turneth aside from the True One is indeed the most veiled amongst His creatures. Thus hath it been decreed by Him Who is the Almighty, the Most Powerful. Отринь желания свои и устремись сердцем к Богу Предвечному. Мы обратились к тебе во имя Господа и хотим, чтобы возвысилось имя твое благодаря поминанию Того, Кто есть Создатель земли и небес. Воистину, Он свидетель словам Моим. Стало известно Нам, что ты запретила торговлю рабами как мужского, так и женского по-ла. Истинно говорю, сообразуется это с волею Божьей, явленной чрез сие дивное Откровение. Уверься же в том, что уготована тебе награда за деяния твои. Воистину, воздаст Он добром тем, кто поступает праведно; так держись же того, что предписано тебе Всезнающим и Всеведущим. Если некто, преисполнившись гордыни и през-рев ясные свидетельства, полученные от Явителя знамений, отвернется от Него, то труды такового человека обратятся во прах. Истинно, властен Он в каждом из нас. Деяния людские принимаются Богом тогда, когда они признают Его (Явителя). Отвернувшийся от Истинного окутан наитемнейшей завесою и невежественнее он всех тварей живых. Так судил Господь, Всевластный и Всемогущий.
11 "We have also heard that thou hast entrusted the reins of counsel into the hands of the representatives of the people. Thou, indeed, hast done well, for thereby the foundations of the edifice of thine affairs will be strengthened, and the hearts of all that are beneath thy shadow, whether [\P36] high or low, will be tranquilized. It behooveth them, however, to be trustworthy among His servants, and to regard themselves as the representatives of all that dwell on earth. This is what counseleth them, in this Tablet, He Who is the Ruler, the All-Wise.... Blessed is he that entereth the assembly for the sake of God, and judgeth between men with pure justice. He, indeed, is of the blissful.... Стало Нам также известно, что ты доверила бразды правления представителям из народа. Воистину, ты поступила правильно, ибо это станет прочной основой для всех начинаний твоих, и сердца укрывшихся под сенью твоею - будь то люди высокого или низкого звания - обретут покой. Надлежит им, однако, быть верными слугами Господа и смотреть на себя как на представителей всех живущих на земле. Так советует им в Послании сем Тот, Кто есть Владыка Всемудрый... Благословен входящий в собрание с именем Господа и судящий по справедливости. Воистину, он отмечен Богом...
12 "Turn thou unto God and say: O my Sovereign Lord! I am but a vassal of Thine, and Thou art, in truth, the King of kings. I have lifted my suppliant hands unto the heaven of Thy grace and Thy bounties. Send down, then, upon me from the clouds of Thy generosity that which will rid me of all save Thee, and draw me nigh unto Thyself. I beseech Thee, O my Lord, by Thy name, which Thou hast made the king of names and the manifestation of Thyself to all who are in heaven and on earth, to rend asunder the veils that have intervened between me and my recognition of the Dawning-Place of Thy signs and the Dayspring of Thy Revelation. Thou art, verily, the Almighty, the All-Powerful, the All-Bounteous. Deprive me not, O my Lord, of the fragrances of the Robe of Thy mercy in Thy days, and write down for me that which Thou hast written down for Thy handmaidens who have believed in Thee and in Thy signs, and have recognized Thee, and set their hearts towards the horizon of Thy Cause. Thou art truly the Lord of the worlds and of those who show mercy the Most Merciful. Assist me, then, O my God, to remember Thee amongst Thy handmaidens, and to aid Thy Cause in Thy lands. Accept, then, that which hath escaped me when the light of Thy countenance shone forth. Thou, indeed, hast power over all things. Glory be to Thee, O Thou in Whose hand is the kingdom of the heavens and of the earth." Обратись к Господу, говоря: "О Господь Предержащий! Я всего лишь подданная Твоя, а Ты, воистину, есть Царь Царей. Воздеваю руки в мольбе к небесам милости и благодати Твоей. Ниспошли же мне с облака великодушия Твоего то, что избавит меня от всего, кроме Тебя, и приблизит к Тебе. Заклинаю Тебя, Господи, именем Твоим, кое сделал Ты царем среди прочих имен и проявлением самой сути Твоей, порви завесу, заслонившую от меня Зарю Твоих знамений и Восход Откровений Твоих. Ты, воистину, Всемогущ, Всевластен и Всеблаг. Не лишай меня благоухания от Одеяний милости Твоей во дни Твои и начертай для меня то, что начертал Ты для всех служанок Своих, тех, что верили в Тебя и в знамения Твои, что признали Тебя и устремились сердцем к горизонтам Дела Твоего. Воистину, ты Владыка мира и Милосерднейший среди милосердных. Помоги же мне, о Боже, поминать Тебя среди служанок Твоих и помогать Делу Твоему в Твоей земле. Прими то, что ускользнуло от меня, когда воссиял свет лика Твоего. Воистину, властен Ты в каждом из нас. Да будь славен Господь, держащий в руках Своих Царствие земное и небесное"».
13 In the Kitáb-i-Aqdas, His Most Holy Book, Bahá'u'lláh thus addresses the German Emperor, William I: "Say: O King of Berlin! Give ear unto the Voice calling from this manifest Temple: Verily, there is none other God but Me, the Everlasting, the Peerless, the Ancient of Days. Take heed lest pride debar thee from recognizing the Dayspring of Divine Revelation, lest earthly desires shut thee out, as by a veil, from the Lord of the Throne above and of the earth below. Thus counseleth thee the Pen of the Most High. He, verily, is the Most Gracious, the All-Bountiful. Do thou remember the one whose power transcended thy power [Napoleon III], and whose station excelled thy station. Where is he? Whither are gone the things he possessed? Take warning, and be not of them that are fast asleep. He it was who cast the Tablet of God behind him, when We [\P37] made known unto him what the hosts of tyranny had caused Us to suffer. Wherefore, disgrace assailed him from all sides, and he went down to dust in great loss. Think deeply, O King, concerning him, and concerning them who, like unto thee, have conquered cities and ruled over men. The All-Merciful brought them down from their palaces to their graves. Be warned, be of them who reflect." В Китаб-и-Акдас, Своей Пресвятой Книге, Бахаулла так обратился к императору Германии Вильгельму I: «Говорю тебе, о государь Берлина! Преклони слух к Гласу, взывающему из сего явного Храма: "Воистину, нет иного Бога, помимо Меня, Вечного, Единственного, Сущего, до начала веков". Горе тебе, коли гордыня не позволит тебе признать Восход Божественного Откровения, коли мирские устремления, будто завесой, отделят тебя от Господа Престола горнего и земли дольней. Так наставляет тебя Перо Всевышнего. Воистину, Он Наищедрый, Всемилостивый. Помнишь ли ты того*, чья власть превосходила твою власть и чье положение было выше твоего положения? Где он? Куда исчезло то, чем он владел? Вот предупреждение тебе, да не будешь из тех, кто крепко спит. Он отбросил Скрижаль Божию, когда Мы уведомили его, как обращались с Нами воины угнетения. Посему позор окружил его со всех сторон и он обратился во прах, пре-терпев великий урон. Задумайся, государь, о судьбе его и тех, кто, подобно тебе, завоевал грады и правит людьми. Низверг их Милосердный из дворцов в могилы. Внемли предупреждению и будь из тех, кто размышляет».
14 And further, in that same Book, this remarkable prophecy: "O banks of the Rhine! We have seen you covered with gore, inasmuch as the swords of retribution were drawn against you; and you shall have another turn. And We hear the lamentations of Berlin, though she be today in conspicuous glory." Далее в этой Книге следует многозначительное предупреждение: «О берега Рейна! Мы видели, как на вас запеклась кровь, ибо клинки возмездия обратились на вас; сие предстоит вам и впредь. И Мы слышим, как заплачет Берлин, хоть днесь пребывает он в явном почете».
15 Again in the Kitáb-i-Aqdas these words, directed to Emperor Francis Joseph, are recorded: "O Emperor of Austria! He who is the Dayspring of God's Light dwelt in the prison of Akka, at the time when thou didst set forth to visit the Aqsa Mosque [Jerusalem]. Thou passed Him by, and inquired not about Him, by Whom every house is exalted, and every lofty gate unlocked. We, verily, made it [Jerusalem] a place whereunto the world should turn, that they might remember Me, and yet thou hast rejected Him Who is the Object of this remembrance, when He appeared with the Kingdom of God, thy Lord and the Lord of the worlds. We have been with thee at all times, and found thee clinging unto the Branch and heedless of the Root. Thy Lord, verily, is a witness unto what I say. We grieved to see thee circle round Our Name, whilst unaware of Us, though We were before thy face. Open thine eyes, that thou mayest behold this glorious Vision, and recognize Him Whom thou invokest in the daytime and in the night season, and gaze on the Light that shineth above this luminous Horizon." В Китаб-и-Акдас есть слова, адресованные императору Францу-Иосифу: «О повелитель Австрии! Тот, Кто есть Восход Света Божия, пребывал в темнице Акки в то время, когда ты направлялся к мечети Акса*. Ты миновал Его и не спросил о Нем, хотя Им возводится всякое строение и открываются всякие возвышенные врата. Воистину, Мы превратили ее в место, к коему обратится весь мир, дабы помянуть Меня, и все же отверг Того, Кто есть Цель сего поминания, когда Он явился в Царствии Божием, Господа твоего и Господа миров. Мы пребывали рядом с тобою во всякое время и нашли, что ты держишься за Ветвь, пренебрегая Корнем. Воистину, твой Господь свидетель тому, что Я говорю. Мы опечалены видя, как ты кружишь возле Нашего Имени, не подозревая о присутствии Нашем, хотя Мы пребывали близ лица твоего. Да раскроются глаза твои, и да узришь сие славное Видение и признаешь Того, Кого призывал ты в дневное время и ночною порой, и обратишь взор к Свету, что воссиял с сего лучезарного Небосклона».
16 In the Suriy-i-Muluk Sultan Abdu'l-'Aziz is addressed in the following terms: "Hearken, O king, to the speech of Him that speaketh the truth, Him that doth not ask thee to recompense Him with the things God hath chosen to bestow upon thee, Him Who unerringly treadeth the straight Path. He it is Who summoneth thee unto God, thy Lord, Who showeth thee the right course, the way that leadeth to true felicity, that haply thou mayest be of them with whom it shall be well.... He that giveth up himself wholly to God, God shall, assuredly, be with him; and he that placeth his complete trust in God, God shall, verily, protect him from whatsoever may harm him, and shield him from the wickedness of every evil plotter. [\P38] В Суре-и-Мулюк есть обращение к султану Абдул-Азизу: «Внемли, о государь, речам Того, Кто глаголет правду, Кто не просит воздать Ему тем, чем Богу угодно было наделить тебя, Кто, не сбиваясь, шествует прямым Путем. Он Тот, Кто призывает Тебя к Богу, Господу твоему, Кто указывает тебе верную стезю, ведущую к подлинному блаженству, да будешь ты среди тех, кому сие послужит во благо. Того, кто всецело полагается на Бога, Бог никогда не покинет; того, кто полностью уповает на Бога, Бог, несомненно, защитит ото всякого зла и оградит от козней всякого злоумышленника.
17 "Wert thou to incline thine ear unto My speech and observe My counsel, God would exalt thee to so eminent a position that the designs of no man on the whole earth could ever touch or hurt thee. Observe, O king, with thine inmost heart and with thy whole being, the precepts of God, and walk not in the paths of the oppressor. Seize thou, and hold firmly within the grasp of thy might, the reins of the affairs of thy people, and examine in person whatever pertaineth unto them. Let nothing escape thee, for therein lieth the highest good. Если б ты склонил свой слух к речам Моим и держался совета Моего, Бог столь высоко вознес бы тебя, что кто бы ни злоумышлял против тебя на сей земле, зло не коснулось бы тебя и не причинило тебе вреда. Держись, о государь, всем сердцем и существом своим Божиих заповедей и не ходи путями угнетателя. Крепко удерживай в своих руках бразды правления делами своего народа, и сам вникай во все, что имеет к ним отношение. Пусть ничто не ускользает от тебя, ибо в этом заключено высочайшее благо.
18 "Render thanks unto God for having chosen thee out of the whole world, and made thee king over them that profess thy faith. It well beseemeth thee to appreciate the wondrous favors with which God hath favored thee, and to magnify continually His name. Thou canst best praise Him if thou lovest His loved ones, and dost safeguard and protect His servants from the mischief of the treacherous, that none may any longer oppress them. Thou shouldst, moreover, arise to enforce the law of God amongst them, that thou mayest be of those who are firmly established in His law. Воздай хвалу Богу за то, что избрал тебя из целого света и сделал царем над теми, что исповедуют веру твою. Тебе должно ценить те дивные благодеяния, коими Бог удостоил тебя, и беспрестанно возвеличивать Его имя. Лучшей хвалой Ему от тебя будет, если возлюбишь ты возлюбленных Его и защитишь слуг Его, оградив их от нападок вероломных, чтобы никто не посмел более угнетать их. Надлежит тебе трудиться ради утверждения Закона Божия среди них, дабы стать тебе одним из тех, кто тверд в законе Его.
19 "Shouldst thou cause rivers of justice to spread their waters amongst thy subjects, God would surely aid thee with the hosts of the unseen and of the seen, and would strengthen thee in thine affairs. No God is there but Him. All creation and its empire are His. Unto Him return the works of the faithful. Если направишь ты реки справедливости, дабы они несли свои воды подданным твоим, Бог несомненно пошлет в помощь тебе войско невидимое и видимое, и поддержит тебя во всех делах твоих. Нет иного Бога, кроме Него. Все творение и все сущее в нем есть Божие. К Нему возвращаются деяния верных.
20 "Place not thy reliance on thy treasures. Put thy whole confidence in the grace of God, thy Lord. Let Him be thy trust in whatever thou doest, and be of them that have submitted themselves to His Will. Let Him be thy helper and enrich thyself with His treasures, for with Him are the treasuries of the heavens and of the earth. He bestoweth them upon whom He will, and from whom He will He withholdeth them. There is none other God but Him, the All-Possessing, the All-Praised. All are but paupers at the door of His mercy; all are helpless before the revelation of His sovereignty, and beseech His favors. Не полагайся на богатства свои. Надейся только на милость Божию, милость Господа твоего. Уповай на Него во всех делах и будь среди тех, кто предается Воле Его. Возьми Его в заступники свои и сделай своим богатством богатства Его, ибо Ему принадлежат сокровища небес и земли. Он наделяет ими по соизволению Своему, и отнимает их по Своему желанию. Нет Бога иного, кроме Него, Вседержителя, Достохвального. Все суть лишь бедняки у врат Его милости, всяк беспомощен пред откровением Его владычества, все ищут Его благодеяний.
21 "Overstep not the bounds of moderation, and deal justly with them that serve thee. Bestow upon them according to their needs, and not to the extent that will enable them to lay up riches for themselves, to deck their persons, to embellish their homes, to acquire the things that are of no benefit unto them, and to be numbered with the extravagant. Deal with them with undeviating justice, so that none among them may either suffer want, or be pampered with luxuries. This is but manifest justice. [\P39] Allow not the abject to rule over and dominate them who are noble and worthy of honor, and suffer not the high-minded to be at the mercy of the contemptible and worthless, for this is what We observed upon Our arrival in the City [Constantinople], and to it We bear witness.... Не преступай границ умеренности, справедливо обходись с теми, кто служит тебе. Оделяй их в соответствии с их нуждами, но не допускай, чтобы они могли копить богатства, пышно наряжаться, украшать с роскошью свои дома, гоняясь за вещами бесполезными и слывя расточительными. Обращайся с ними только по справедливости: пусть никто из них не знает нужды, но и не будет изнежен роскошью. Сие есть явная справедливость. Не позволяй, чтобы презренный правил, подчиняя себе благородных и достойных, не отдавай людей высоких устремлений на милость низкому и ничтожному, что наблюдали Мы по прибытии в Град (Константинополь), и свидетельствуем об этом...
22 "Set before thine eyes God's unerring Balance and, as one standing in His Presence, weigh in that balance thine actions every day, every moment of thy life. Bring thyself to account ere thou art summoned to a reckoning, on the Day when no man shall have strength to stand for fear of God, the Day when the hearts of the heedless ones shall be made to tremble.... Установи пред глазами непреложные Божии Весы и, как бы находясь в Его Присутствии, взвешивай на сих Весах деяния свои всякий день и всякий миг своей жизни. Подвергни себя отчету, прежде чем настанет День, когда призовут тебя к ответу, День, когда не смогут люди устоять на ногах, объятые страхом Божьим, когда сердца беспечных вострепещут.
23 "Thou art God's shadow on earth. Strive, therefore, to act in such a manner as befitteth so eminent, so august a station. If thou dost depart from following the things We have caused to descend upon thee and taught thee, thou wilt, assuredly, be derogating from that great and priceless honor. Return, then, and cleave wholly unto God, and cleanse thine heart from the world and all its vanities, and suffer not the love of any stranger to enter and dwell therein. Not until thou dost purify thine heart from every trace of such love can the brightness of the light of God shed its radiance upon it, for to none hath God given more than one heart. This, verily, hath been decreed and written down in His ancient Book. And as the human heart, as fashioned by God, is one and undivided, it behooveth thee to take heed that its affections be, also, one and undivided. Cleave thou, therefore, with the whole affection of thine heart, unto His love, and withdraw it from the love of anyone besides Him, that He may aid thee to immerse thyself in the ocean of His unity, and enable thee to become a true upholder of His oneness.... |N10 Ты - тень Бога на земле. Посему старайся действовать сообразно твоему возвышенному царственному сану. Если не последуешь тому, что Мы ниспослали и открыли тебе, то, без сомнения, умалишь сию великую и бесценную честь. Вернись же к Господу своему и во всем положись на Него, очисти сердце от мира сего и его сует и закрой его для любви к иному, кроме Бога. Пока не очистишь сердце свое от малейшего следа подобной любви, сияние света Божьего не коснется его, ибо Господь дал человеку лишь одно сердце. Воистину, сие объявлено и начертано в Его предвечной Книге. А поскольку сердце человеческое устроено от Бога единым и неделимым, тебе надлежит следить, дабы и привязанности его были едиными и неделимыми. Посему весь жар сердца устреми к любви Его и отвратись от любви к иному, кроме Него, да поможет Он тебе погрузиться в океан Его единства и позволит стать истинным поборником Его единственности...»
0 {Let the Oppressor Desist} Да отвратитсЯ гонитель от тирании
1 "Let thine ear be attentive, O King, to the words We have addressed thee. Let the oppressor desist from his tyranny, and cut off the perpetrators of injustice from among them that profess thy faith. By the righteousness of God! The tribulations We have sustained are such that any pen that recounteth them cannot but be overwhelmed with anguish. No one of them that truly believe and uphold the unity of God can bear the burden of their recital. So great have been Our sufferings that even the eyes of our enemies have wept over Us, and beyond those of every [\P40] discerning person. And to all these trials have We been subjected, in spite of Our action in approaching thee, and in bidding the people to enter beneath thy shadow, that thou mightest be a stronghold unto them that believe in and uphold the unity of God. «Склони внимательное ухо, о государь, к словам Нашим, обращенным к тебе. Властию своею заставь гонителя отвратиться от тирании, отсеки творящих неправедное от тех, кто исповедует веру твою. Правотой Бога клянусь! Невзгоды, перенесенные Нами, таковы, что всякое перо, повествующее о них, источает боль. Никто из истинно верующих и утверждающих единство Божие не сможет вынести горечи сего рассказа. Страдания Наши столь велики, что даже очи врагов оплакивают Нас, так что же говорить о людях разумеющих! И Нас подвергли всем этим мучениям, хотя Мы искали близости твоей и призывали людей вступить под сень твою, дабы ты мог стать оплотом для верующих и утверждающих единство Божие.
2 "Have I, O King, ever disobeyed thee? Have I, at any time, transgressed any of thy laws? Can any of thy ministers that represent thee in Iraq produce any proof that can establish My disloyalty to thee? No, by Him Who is the Lord of all worlds! Not for one short moment did We rebel against thee, or against any of thy ministers. Never, God willing, shall We revolt against thee, though We be exposed to trials more severe than any We suffered in the past. In the daytime and in the night season, at even and at morn, We pray to God on thy behalf, that He may graciously aid thee to be obedient unto Him and to observe His commandments, that He may shield thee from the hosts of the evil ones. Do, therefore, as it pleaseth thee, and treat Us as befitteth thy station and beseemeth thy sovereignty. Be not forgetful of the law of God in whatever thou desirest to achieve, now or in the days to come. Say: Praise be to God, the Lord of all worlds!" Разве Я, о государь, хоть раз ослушался тебя? Разве Я когда-либо нарушил один из твоих законов? Кто из вельмож, бывших наместниками твоими в Ираке, мог бы свидетельствовать о Моей неверности тебе? Нет, клянусь Тем, Кто есть Господь всех миров! Ни на краткий миг не восставали Мы против тебя или против кого-либо из твоих вельмож. Никогда, видит Бог, Мы не воспротивимся тебе, пусть даже Нас ждут испытания более суровые, нежели те, что постигли Нас в прошлом. В дневную пору и в ночное время, на восходе и на закате молим Мы Бога за тебя, да поможет Он тебе по милости Своей послушествовать Ему и соблюдать Его заповеди, и да защитит тебя от полчищ нечестивых. Так поступай же с Нами по соизволению своему и обращайся с Нами сообразно сану твоему и в соответствии с данной тебе властию. Не преступай законов Божиих в деяниях твоих ныне и во дни грядущие. Скажи: Богу хвала, Господу всех миров!»
3 Moreover, in the Kitáb-i-Aqdas, is this vehement apostrophe to Constantinople: "O Spot that art situate on the shores of the two seas! The throne of tyranny hath, verily, been stablished upon thee, and the flame of hatred hath been kindled within thy bosom, in such wise that the Concourse on high and they who circle around the Exalted Throne have wailed and lamented. We behold in thee the foolish ruling over the wise, and darkness vaunting itself against the light. Thou art indeed filled with manifest pride. Hath thine outward splendor made thee vainglorious? By Him Who is the Lord of mankind! It shall soon perish, and thy daughters and thy widows and all the kindreds that dwell within thee shall lament. Thus informeth thee the All-Knowing, the All-Wise." Помимо этих строк в Китаб-и-Акдас мы читаем страстное воззвание к Константинополю: "О Земля, раскинувшаяся на брегах двух морей! Поистине, установлен на тебе трон тирании и столь сильно разгорелось в груди твоей пламя ненависти, что горние Сонмы и те, что пребывают округ Вышнего Престола, стенают и плачут. Видим Мы, как безумец торжествует в тебе над мудрецом, как тьма превозносится над светом. Поистине, преисполнена ты явной гордынею. Тщеславишься ли ты внешним своим блеском? Клянусь Тем, Кто есть Господь человечества! Сие вскоре исчезнет без следа, и возрыдают дщери твои и вдовы, и все племена, что обретаются в тебе. Так возвещает тебе Всезнающий, Премудрый».
4 As to Nasiri'd-Din Shah, the Lawh-i-Sultan, despatched to him from Akka and constituting Bahá'u'lláh's lengthiest Epistle to any single sovereign, proclaims: "O King! I was but a man like others, asleep upon My couch, when lo, the breezes of the All-Glorious were wafted over Me, and taught Me the knowledge of all that hath been. This thing is not from Me, but from One Who is Almighty and All-Knowing. And He bade Me lift up My voice between earth and heaven, and for this there befell Me what hath caused the tears of every man of understanding to flow. The learning current amongst men I studied not; their schools I entered not. [\P41] Ask of the city wherein I dwelt, that thou mayest be well assured that I am not of them who speak falsely. This is but a leaf which the winds of the will of thy Lord, the Almighty, the All-Praised, have stirred. Can it be still when the tempestuous winds are blowing? Nay, by Him Who is the Lord of all Names and Attributes! They move it as they list. The evanescent is as nothing before Him Who is the Ever-Abiding. His all-compelling summons hath reached Me, and caused Me to speak His praise amidst all people. I was indeed as one dead when His behest was uttered. The hand of the will of thy Lord, the Compassionate, the Merciful, transformed Me. Can anyone speak forth of his own accord that for which all men, both high and low, will protest against him? Nay, by Him Who taught the Pen the eternal mysteries, save him whom the grace of the Almighty, the All-Powerful, hath strengthened. The Pen of the Most High addresseth Me saying: Fear not. Relate unto His Majesty the Shah that which befell thee. His heart, verily, is between the fingers of thy Lord, the God of Mercy, that haply the sun of justice and bounty may shine forth above the horizon of his heart. Thus hath the decree been irrevocably fixed by Him Who is the All-Wise. Что же касается Насир-ад-дин шаха, то в Лаух-и-Султан - Послании, отправленном ему из Акки, самом пространном из всех обращений к монархам, написанных Бахауллой, - говорится: «О царь! Я был такой же, как все, человек, и Я спал на ложе Своем, когда коснулось Меня дыхание Всеславного и открылось Мне все, что было прежде. И Послание сие не от Меня, но от Того, Кто Всезнающ и Всемогущ. Повелел Он Мне возвысить глас Свой между землею и небом и ради этого претерпеть такое, от чего льются слезы у каждого, кто наделен пониманием. Я не учился наукам людей и не ходил в их школы. Спроси в городе, где Я жил, и узнаешь, что Я не из тех, кто может погрешить против истины. Я подобен листу, что трепещет на ветру воли Господа твоего, Всемогущего, Всеславного. Разве лист остается недвижим, когда дуют буйные ветры? Нет, Владыкой имен клянусь! Они подхватят его и понесут с собою. Ничтожен смертный пред ликом Предвечного. Достиг Меня властный призыв Его, и велено Мне было воздать хвалу Господу среди народов земных. Воистину, Я был похож на мертвеца, когда открылось Мне веление Его. Десница Господа твоего, Милосердного, Сострадающего, преобразила Меня. Изречет ли такое человек, по собственной воле навлекая на себя гнев людей высокого и низкого звания? Нет, клянусь тебе Тем, кто доверил Перу тайны вечные, на это способен лишь тот, кого укрепил Всемогущий, Всевластный силою Своею. Перо Вышнее, обращаясь ко Мне, начертало: "Не страшись ничего. Положись на волю Его Величества шаха. Воистину, сердце его в руке Господа Милосердного, так надейся, что воссияет на горизонте его солнце праведности и щедрости. Таково веление Всемудрого, и оно непреложно".
5 "Look upon this Youth, O King, with the eyes of justice; judge thou, then, with truth concerning what hath befallen Him. Of a verity, God hath made thee His shadow amongst men, and the sign of His power unto all that dwell on earth. Judge thou between Us and them that have wronged Us without proof and without an enlightening Book. They that surround thee love thee for their own sakes, whereas this Youth loveth thee for thine own sake, and hath had no desire except to draw thee nigh unto the seat of grace, and to turn thee toward the right hand of justice. Thy Lord beareth witness unto that which I declare. Воззри же на Юношу сего оком справедливости, о царь, и по правде суди обо всем, что выпало Ему. Воистину, сделал тебя Бог тенью Своею среди людей и знаком могущества Своего на земле. Рассуди Нас с теми, кто злоумышлял против Нас, не имея ни доказательств, ни Книги просвещающей. Приближенные твои любят тебя ради выгоды своей, а Юноша сей возлюбил тебя ради тебя самого, и нет у Него иного стремления, кроме блага твоего, дабы приблизился ты к трону милосердия и обратил взор свой к деснице справедливости. Господь свидетель словам Моим.
6 "O King! Wert thou to incline thine ear unto the shrill of the Pen of Glory and the cooing of the Dove of Eternity which, on the branches of the Lote-Tree beyond which there is no passing, uttereth praises to God, the Maker of all names and Creator of earth and heaven, thou wouldst attain unto a station from which thou wouldst behold in the world of being naught save the effulgence of the Adored One, and wouldst regard thy sovereignty as the most contemptible of thy possessions, abandoning it to whosoever might desire it, and setting thy face toward the Horizon aglow with the light of His countenance. Neither wouldst thou ever be willing to bear the burden of dominion save for the purpose of helping thy Lord, the Exalted, the Most High. Then would the Concourse on high [\P42] bless thee. O how excellent is this most sublime station, couldst thou ascend thereunto through the power of a sovereignty recognized as derived from the Name of God!... О царь! Склони слух свой к призывам Пера Славного и к воркованию Голубки Вечности, что, сидя на ветвях Древа Лотос, за которым нет пути, возносит хвалы Богу, Создателю всех имен и Творцу небес и земли, и поднимешься на высочайшую из вершин, где тебе откроется, что все в мире суета и прах, кроме сияния Лучезарного, и поймешь, сколь ничтожна власть твоя, и отдашь ее любому, кто пожелает ее, и обратишься лицом к Горизонту, где уже занялся свет Лика Его. И не захочешь ты нести бремя земного владычества и возжелаешь его только для того, чтобы помочь Господу, Высочайшему и Несравненному. И тогда благословят тебя вышние Сонмы. Как величественна вершина, на которую ты можешь взойти, признав могущество власти, исходящей от Имени Бога!..
7 "O King of the age! The eyes of these refugees are turned towards and fixed upon the mercy of the Most Merciful. No doubt is there whatever that these tribulations will be followed by the outpourings of a supreme mercy, and these dire adversities be succeeded by an overflowing prosperity. We fain would hope, however, that His Majesty the Shah will himself examine these matters, and bring hope to the hearts. That which We have submitted to thy Majesty is indeed for thine highest good. And God, verily, is a sufficient witness unto Me.... О первый среди царей! Взор изгнанников устремлен к милости Самого Милосердного. Никто не усомнится, что за бедствиями сими последуют излияния высшей милости, а за страдания и тяготы воздастся благом великим. И все же Мы уповаем на то, что Его Величество шах пожелает самолично изучить это дело и тем самым даст надежду нашим сердцам. А обращение Наше к твоему Величеству, воистину, лишь во благо тебе. Истинно, сам Господь свидетель Моим словам...
8 "O would that thou wouldst permit Me, O Shah, to send unto thee that which would cheer the eyes, and tranquilize the souls, and persuade every fair-minded person that with Him is the knowledge of the Book.... But for the repudiation of the foolish and the connivance of the divines, I would have uttered a discourse that would have thrilled and carried away the hearts unto a realm from the murmur of whose winds can be heard: `No God is there but He!'... Так разреши Мне, о шах, послать тебе то, что порадует взоры, успокоит души и убедит каждого, кто судит непредвзято, что Ему доверено знание Книги... Если бы не хула глупцов и не ухищрения богословов, Я произнес бы такую речь, от которой сердца вострепетали бы и устремились к тем пределам, откуда ветры доносят шепот: "Нет Бога, кроме Него!.."
9 "I have seen, O Shah, in the path of God what eye hath not seen nor ear heard.... How numerous the tribulations which have rained, and will soon rain, upon Me! I advance with My face set towards Him Who is the Almighty, the All-Bounteous, whilst behind Me glideth the serpent. Mine eyes have rained down tears until My bed is drenched. I sorrow not for Myself, however. By God! Mine head yearneth for the spear out of love for its Lord. I never passed a tree, but Mine heart addressed it saying: `O would that thou wert cut down in My name, and My body crucified upon thee, in the path of My Lord!'... By God! Though weariness lay Me low, and hunger consume Me, and the bare rock be My bed, and My fellows the beasts of the field, I will not complain, but will endure patiently as those endued with constancy and firmness have endured patiently, through the power of God, the Eternal King and Creator of the nations, and will render thanks unto God under all conditions. We pray that, out of His bounty--exalted be He--He may release, through this imprisonment, the necks of men from chains and fetters, and cause them to turn, with sincere faces, towards His Face, Who is the Mighty, the Bounteous. Ready is He to answer whosover calleth upon Him, and nigh is He unto such as commune with Him." Следуя путем Господним, видел Я, о шах, то, чего глаз не видит и ухо не слышит... Бесконечны бедствия, что уже обрушились и вскоре вновь обрушатся на Меня! Я иду вперед, обратившись лицом к Всемогущему и Всеблагостному, тогда как за спиной Моей притаилась змея. Слезы струятся из Моих глаз, увлажняя ложе Мое. Но не печалюсь Я о Себе. Богом клянусь! Рад я подставить под меч голову ради любви к Господу. Я ни разу не прошел мимо древа, не воззвав к нему в сердце Своем: "Я желаю, чтобы срубили тебя ради Меня, и тело Мое распнули на тебе, на пути Господа Моего!.." Богом клянусь! Пусть усталость одолеет Меня, пусть истерзает Меня голод, пусть станет ложем Мне голый камень, а товарищами - звери степные, и тогда не стану Я роптать, а снесу все терпеливо, как сносили те, кто наделен был твердостью и постоянством, благодаря силе Господа Бога Нашего, Царя Вечности, Создателя рода человеческого, и Я буду вечно благодарить Бога, что бы ни случилось со Мной. Мы молимся о том, дабы Бог милостивый - да будет хвала Ему - через заточение сие освободил шеи узников от цепей и колодок и помог им обратиться в совершенной искренности к Лику Господа, Благого и Могущего. Господь отвечает каждому, кто взывает к Нему, и всегда Он рядом с теми, кто слышит Его».
10 In the Qayyum-i-Asma' The Báb, for His part, thus addresses [\P43] Muhammad Shah: "O King of Islam! Aid thou, with the truth, after having aided the Book, Him Who is Our Most Great Remembrance, for God hath, in very truth, destined for thee, and for such as circle round thee, on the Day of Judgment, a responsible position in His Path. I swear by God, O Shah! If thou showest enmity unto Him Who is His Remembrance, God will, on the Day of Resurrection, condemn thee, before the kings, unto hellfire, and thou shalt not, in very truth, find on that Day any helper except God, the Exalted. Purge thou, O Shah, the Sacred Land [Tihran] from such as have repudiated the Book, ere the day whereon the Remembrance of God cometh, terribly and of a sudden, with His potent Cause, by the leave of God, the Most High. God, verily, hath prescribed to thee to submit unto Him Who is His Remembrance, and unto His Cause, and to subdue, with the truth and by His leave, the countries, for in this world thou hast been mercifully invested with sovereignty, and will, in the next, dwell, nigh unto the Seat of Holiness, with the inmates of the Paradise of His good pleasure. Let not thy sovereignty deceive thee, O Shah, for `every soul shall taste of death,' and this, in very truth, hath been written down as a decree of God." Баб, со Своей стороны, обращается в Каюм-уль-Асма к Мохаммад-шаху с такими словами: «О царь Ислама! Встань на сторону истины и, признав Книгу, помоги Тому, Кто есть Величайшее Поминание Наше, ибо предназначил Бог в День Судный для тебя и приближенных твоих особую миссию на Стезе Его. Богом клянусь, о шах! Если станешь ты врагом Тому, Кто есть Поминание Божие, то в День Воскресения предаст тебя Бог пред всеми царями геенне огненной, и, воистину, не будет тебе заступника, кроме Бога, Преславного. Очисти же, о шах, святую землю (Тегеран) от тех, кто отверг Книгу, пока не застал тебя врасплох страшный День - День, когда по велению Господа Наивысочайшего придет Поминание Божие и явит могущественное Дело Его. Воистину, повелел тебе Господь склониться пред Тем, Кто есть Поминание Божие, и пред Делом Его и с Его соизволения править землями, опираясь на силу истины, ибо в этом мире был ты милостиво наделен величием власти, а в мире грядущем бу-дешь приближен к Престолу Святости вместе с обитателями Райского сада Его благоволения. Не обманывай же себя собственным величием, о шах, ибо каждой душе суждено вкусить смерти; воистину, так повелел Бог в Книге Своей».
11 In His Tablet to Muhammad Shah The Báb, moreover, has revealed: "I am the Primal Point from which have been generated all created things. I am the Countenance of God Whose splendor can never be obscured, the Light of God Whose radiance can never fade.... All the keys of heaven God hath chosen to place on My right hand, and all the keys of hell on My left.... I am one of the sustaining pillars of the Primal Word of God. Whosoever hath recognized Me, hath known all that is true and right, and hath attained all that is good and seemly.... The substance wherewith God hath created Me is not the clay out of which others have been formed. He hath conferred upon Me that which the worldly-wise can never comprehend, nor the faithful discover.... Кроме того, в Скрижали, обращенной к Мохаммад-шаху, Баб писал: «Я есмь Исходная Точка, откуда вышло все Созданное. Я есмь Лик Божий, чья слава никогда не померкнет, Свет Божий, Чье сияние никогда не угаснет... Все ключи от небес Господь по воле Своей вложил в Мою правую руку, а все ключи от ада - в Мою левую руку... Я один из столпов, на коих покоится Изначальное Слово Господа. И кто признайт Меня, тот познайт, в чем истина и правда, и достигает того, в чем заключено благо и достоинство... Господь создал Меня не из глины, как других людей, а из иного вещества. Он даровал мне нечто, чего вовек не постичь мудрецам и не познать правоверным...
12 "By My life! But for the obligation to acknowledge the Cause of Him Who is the Testimony of God ... I would not have announced this unto thee.... In that same year [year 60] I despatched a messenger and a book unto thee, that thou mightest act towards the Cause of Him Who is the Testimony of God as befitteth the station of thy sovereignty.... Жизнью Моею клянусь! Если бы не обязанность утвердить Дело Того, Кто есть Свидетельство Бога... Я никогда не открыл бы этого тебе... В тот же год (60-й) Я отправил тебе Книгу с нарочным, дабы мог ты поступать в согласии с Делом Того, Кто есть Свидетельство Божие, как и подобает твоему величию...
13 "I swear by the truth of God! Were he who hath been willing to treat Me in such a manner to know who it is whom he hath so treated, he, verily, would never in his life be happy. Nay--I, verily, acquaint thee with the truth of the matter--it is as if he hath imprisoned all the [\P44] Prophets, and all the men of truth, and all the chosen ones.... Woe betide him from whose hands floweth evil, and blessed the man from whose hands floweth good.... Клянусь истиной Божией! Если б знал обидчик Мой, с Кем он так обращался, то навсегда потерял бы он надежду на счастие. Воистину, Я помогаю тебе постигнуть суть происходящего - это подобно тому, как если бы заключил он в темницу сразу всех Пророков, всех пра-ведников и всех избранников Божиих... Горе ему, ибо ру-ки его творят зло, и благословен тот, чьи руки творят благо...
14 "I swear by God! I seek no earthly goods from thee, be it as much as a mustard seed.... I swear by the truth of God! Wert thou to know that which I know, thou wouldst forego the sovereignty of this world and of the next, that thou mightest attain My good pleasure, through thine obedience unto the True One.... Wert thou to refuse, the Lord of the world would raise up one who will exalt His Cause, and the Command of God will, verily, be carried into effect." |N11 Богом клянусь! Не прошу я у тебя никаких благ земных, будь они хоть с горчичное зернышко... Клянусь истиной Божией! Если б ведал ты о том, что ведомо Мне, ты отказался бы от величия и в этом мире, и в мире ином, дабы снискать расположение Мое чрез послушание Истинному... А если откажешься ты поступить так, Владыка мира подымет следующего, дабы возвысил он Дело Его, и Завет Его, воистину, исполнится».
0 {God's Vicar on Earth} Наместник Бога на земле1 Dear friends! How vast a panorama these gemlike, these soul-searching divinely uttered pronouncements outspread before our eyes! What memories they evoke! How sublime the principles they inculcate! What hopes they engender! What apprehensions they excite! And yet how fragmentary must these above-quoted words, suited as they are to the immediate purpose of my theme, appear when compared with the torrential majesty which only the reading of the full text can disclose! He Who was God's Vicar on earth, addressing, at the most critical moment when His Revelation was attaining its zenith, those who concentrated in their persons the splendor, the sovereignty, and the strength of earthly dominion, could certainly not subtract one jot or tittle from the weight and force which the presentation of so historic a Message demanded. Neither the perils which were fast closing in upon Him, nor the formidable power with which the doctrine of absolute sovereignty invested, at that time, the emperors of the West and the potentates of the East, could restrain the Exile and Prisoner of Adrianople from communicating the full blast of His Message to His twin imperial persecutors as well as to the rest of their fellow-sovereigns. Возлюбленные друзья! Какая грандиозная панорама открывается взору, когда вчитываешься в эти Божественные, проникающие в самую душу, красотой своей подобные сверкающим драгоценным камням Послания! Какие будят они воспоминания! Какие возвышенные провозглашают идеалы! Какие вселяют надежды! Какие рождают предчувствия! И все же насколько незначительны эти отрывки, выбранные нами для первого ознакомления читателя с темой, в сравнении с полным текстом Посланий, вызывающим ощущение мощного, низвергающегося с огромной высоты потока! Он, Наместник Бога на земле, обращаясь к владыкам земным, в которых воплотилось все величие, блеск и могущество мирской власти, в тот критический момент истории, когда Его Откровение приближалось к зениту, не вправе был ни на гран, ни на йоту уменьшить накал Своих пророческих Посланий, ибо таково было веление времени. Ни грозящие Ему опасности, ни могущество власти, которым во времена абсолютной монархии были наделены и императоры Запада, и восточные владыки, не могли помешать Изгнаннику, Пленнику Адрианополя, донести до двух Его венценосных гонителей, равно как и до других монархов, всю мощь Его От-кровения.
2 The magnitude and diversity of the theme, the cogency of the argument, the sublimity and audacity of the language, arrest our attention and astound our minds. Emperors, kings and princes, chancellors and ministers, the Pope himself, priests, monks and philosophers, the exponents of learning, parliamentarians and deputies, the rich ones of the earth, the followers of all religions, and the people of Baha--all are [\P45] brought within the purview of the Author of these Messages, and receive, each according to their merits, the counsels and admonitions they deserve. No less amazing is the diversity of the subjects touched upon in these Tablets. The transcendent majesty and unity of an unknowable and unapproachable God is extolled, and the oneness of His Messengers proclaimed and emphasized. The uniqueness, the universality and potentialities of the Bahá'í Faith are stressed, and the purpose and character of The Bábi Revelation unfolded. The significance of Bahá'u'lláh's sufferings and banishments is disclosed, and the tribulations rained down upon His Herald and upon His Namesake recognized and lamented. His own yearning for the crown of martyrdom, which they both so mysteriously won, is voiced, and the ineffable glories and wonders in store for His own Dispensation foreshadowed. Episodes, at once moving and marvelous, at various stages of His ministry, are recounted, and the transitoriness of worldly pomp, fame, riches, and sovereignty, repeatedly and categorically asserted. Appeals for the application of the highest principles in human and international relations are forcibly and insistently made, and the abandonment of discreditable practices and conventions, detrimental to the happiness, the growth, the prosperity and the unity of the human race, enjoined. Kings are censured, ecclesiastical dignitaries arraigned, ministers and plenipotentiaries condemned, and the identification of His advent with the coming of the Father Himself unequivocally admitted and repeatedly announced. The violent downfall of a few of these kings and emperors is prophesied, two of them are definitely challenged, most are warned, all are appealed to and exhorted. Широта и многоплановость темы, неопровержимость аргументации, смелость звучащих как вызов формулировок, совершенство слога завораживают нас, пленяют наше воображение. Императоры, короли и наследные принцы, канцлеры и министры, сам папа римский, священники, монахи, философы, толкователи учений, парламентарии и депутаты, владетельные особы, последователи всех религий, народ Ба-хб - никого не обошел Своим вниманием Создатель этих Посланий, и каждый, в соответствии со своими достоинствами, получил необходимый совет или наставление. Не менее поразительно и многообразие тем, затронутых в этих Посланиях. В них утверждается трансцедентное величие единого непостижимого и недостижимого Бога-Творца и провозглашается единство сути всех Его Посланников; в них показан уникальный характер, всеохватность и могущество Веры Бахаи и объяснены цели и характер Откровения Баба; в них раскрывается смысл изгнания и страданий Бахауллы, описываются бедствия, обрушившиеся на Провозвестника Его и Того, Кто носил то же имя, что и Он*, и говорится о Его стремлении принять венец мученичества, который неисповедимым провидением был возложен на обоих. В них предсказаны грядущие удивительные события и непреходящая слава, уготованная Его Возглашению. В них говорится о волнующих и загадочных эпизодах Его жизни, имевших место в разные годы Его пастырства, и настойчиво повторяется мысль о бренности мирской славы, богатства и владычества. В них мощно и властно звучит призыв утвердить высокие нравственные принципы в отношениях между отдельными людьми и целыми народами, отказаться от позорных договоров и несправедливых деяний, препятствующих счастью, прогрессу, благополучию и единству человеческого рода. В Посланиях порицаются монархи, осуждается духовенство, обвиняются чиновники и уполномоченные властей, и при этом неоднократно и прямо утверждается, что Его приход и есть Пришествие Самого Отца. В них также предсказано насильственное свержение нескольких из названных королей и императоров, причем двоим из них на это указано недвусмысленно, многим дано предостережение и ко всем обращен призыв прислушаться к Его словам.
3 In the Lawh-i-Sultan (Tablet to the Shah of Persia) Bahá'u'lláh declares: "Would that the world-adorning wish of His Majesty might decree that this Servant be brought face to face with the divines of the age, and produce proofs and testimonies in the presence of His Majesty the Shah! This Servant is ready, and taketh hope in God, that such a gathering may be convened in order that the truth of the matter may be made clear and manifest before His Majesty the Shah. It is then for thee to command, and I stand ready before the throne of thy sovereignty. Decide, then, for Me or against Me." В Лаух-и-Султан (Послании к владыке Персии) Бахаулла заявляет: «Если бы только изъявил Его Величество шах желание, каковым украсился бы мир, и повелел, чтобы сей Слуга предстал пред ученейшими мужами века сего и явил все свидетельства и доказательства в присутствии Его Величества шаха! Сей Слуга готов исполнить это и, уповая на Господа, надеется, что подобная встреча, если она состоится, поможет прояснить истину, дабы она открылась Его Величеству шаху. Тебе - повелевать, а Я лишь стою в ожидании у престола владычества твоего. Решай же - за Меня ты или против Меня».
4 And moreover, in the Lawh-i-Ra'is, Bahá'u'lláh, recalling His conversation with the Turkish officer charged with the task of enforcing His banishment to the fortress-town of Akka, has written: "There is a matter, [\P46] which, if thou findest it possible, I request thee to submit to His Majesty the Sultan, that for ten minutes this Youth be enabled to meet him, so that he may demand whatsoever he deemeth as a sufficient testimony and regardeth as proof of the veracity of Him Who is the Truth. Should God enable Him to produce it, let him, then, release these wronged ones, and leave them to themselves." "He promised," Bahá'u'lláh adds in that Tablet, "to transmit this message, and to give Us his reply. We received, however, no news from him. Although it becometh not Him Who is the Truth to present Himself before any person, inasmuch as all have been created to obey Him, yet in view of the condition of these little children and the large number of women so far removed from their friends and countries, We have acquiesced in this matter. In spite of this nothing hath resulted. Umar himself is alive and accessible. Inquire from him, that the truth may be made known unto you." Кроме того, в Лаух-и-Раис Бахаулла, вспоминая беседу с турецким офицером, которому было поручено препроводить Его в город-крепость Акку, пишет: «Обращаюсь к тебе с одной просьбой, которую ты, если посчитаешь возможным, передашь на рассмотрение Его Величеству султану, дабы позволил он Юноше сему предстать пред ним хотя бы на десять минут и потребовал предъявить любые доказательства, какие только сочтет необходимыми, с помощью которых Юноша мог бы подтвердить в его глазах правоту Того, Кто есть Истина. И если Господь Бог позволит Ему явить таковые, пусть тогда Его Величество освободит этих несправедливо обиженных, предоставив их самим себе». «Он обещал, - пишет далее Бахаулла, - передать султану это послание и переслать Нам его ответ. Тем не менее Мы ничего не получили. Хотя и не подобает Тому, Кто есть Истина, пытаться представить оправдания перед кем бы то ни было - ибо все твари созданы для послушания Ему, - Мы, учитывая горестные обстоятельства жизни малых детей и женщин, оторванных от родных мест и друзей, пошли и на такой шаг. Увы, это не принесло результата. Умар жив, его можно найти. Расспроси его, дабы и тебе открылась правда».
5 Referring to these Tablets addressed to the sovereigns of the earth, and which `Abdu'l-Bahá has acclaimed as a "miracle," Bahá'u'lláh has written: "Each one of them hath been designated by a special name. The first hath been named `The Rumbling,' the second, `The Blow,' the third, `The Inevitable,' the fourth, `The Plain,' the fifth, `The Catastrophe,' and the others, `The Stunning Trumpet Blast,' `The Near Event,' `The Great Terror,' `The Trumpet,' `The Bugle,' and their like, so that all the peoples of the earth may know, of a certainty, and may witness, with outward and inner eyes, that He Who is the Lord of Names hath prevailed, and will continue to prevail, under all conditions, over all men.... Never since the beginning of the world hath the Message been so openly proclaimed.... Glorified be this Power which hath shone forth and compassed the worlds! This act of the Causer of Causes hath, when revealed, produced two results. It hath at once sharpened the swords of the infidels, and unloosed the tongues of such as have turned towards Him in His remembrance and praise. This is the effect of the fertilizing winds, mention of which hath been made aforetime in the Lawh-i-Haykal. The whole earth is now in a state of pregnancy. The day is approaching when it will have yielded its noblest fruits, when from it will have sprung forth the loftiest trees, the most enchanting blossoms, the most heavenly blessings. Immeasurably exalted is the breeze that wafteth from the garment of thy Lord, the Glorified! For lo, it hath breathed its fragrance and made all things new! Well it is with them that comprehend. It is indubitably clear and evident that in these things He Who [\P47] is the Lord of Revelation hath sought nothing for Himself. Though aware that they would lead to tribulations, and be the cause of troubles and afflictive trials, He, solely as a token of His loving-kindness and favor, and for the purpose of quickening the dead and of manifesting the Cause of the Lord of all Names and Attributes, and of redeeming all who are on earth, hath closed His eyes to His own well-being and borne that which no other person hath borne or will bear." О Своих Посланиях, обращенных ко всему сонму монархов земли, - Посланиях, которые Абдул-Баха назвал «чудом», Бахаулла писал следующее: «Каждому из них было дано особое название. Первое названо "Раскаты", второе - "Порыв", третье - "Неотвратимое", четвертое - "Равнина", пятое - "Катастрофа", другие - "Громовой глас трубы", "Надвигающееся событие", "Великий страх", "Труба", "Зов" и так далее, дабы уверились люди земли, дабы узрели они взором внешним и внутренним, что Тот, Кто есть Владыка Имен, торжествует и будет торжествовать - всегда и везде - надо всеми созданиями Своими... Никогда со времени сотворения мира не давалось людям столь явственного Послания... Да будет восславлена Мощь Его, воссиявшая в мироздании! Проявление в сей день Того, Кто есть Начало Начал, возымело два следствия. Оно заострило мечи неверных, и оно же сняло печать с уст тех, кто обратился к Нему, поминая Его и вознося Ему хвалу. Таково было действие животворящих ветров, о которых упоминается еще в Лаух-и-Хейкаль. Вся земля сейчас в ожидании. Близится день, когда увидит она лучшие свои плоды, когда взрастут на ней благороднейшие древа, украсят ее прекраснейшие цветы, осенят небесные благословения. Несравненной чистоты дуновение исходит от покровов Господа нашего Славного! И несет оно благоухание и обновляет все, чего ни коснется! Благо тому, кто постигает сие. Совершенно ясно и очевидно, что Тот, Кто есть Господь Откровений, ничего не искал в этом для Себя. И хотя знал Он, что это навлечет на Него беду и явится причиной бесчисленных горестей и суровых испытаний, Он - в знак любви и благосклонности Божией, ради воскрешения мертвых и искупления грехов всех живущих - отказался от собственного благополучия и претерпел такое, чего не довелось и не доведется вынести ни одному смертному».
6 The most important of His Tablets addressed to individual sovereigns Bahá'u'lláh ordered to be written in the form of a pentacle, symbolizing the temple of man, including therein, as a conclusion, the following words which reveal the importance He attached to those Messages, and indicate their direct association with the prophecy of the Old Testament: "Thus have We built the Temple with the hands of power and might, could ye but know it. This is the Temple promised unto you in the Book. Draw ye nigh unto it. This is that which profiteth you, could ye but comprehend it. Be fair, O peoples of the earth! Which is preferable, this, or a temple which is built of clay? Set your faces towards it. Thus have ye been commanded by God, the Help in Peril, the Self-Subsisting. Follow ye His bidding, and praise ye God, your Lord, for that which He hath bestowed upon you. He, verily, is the Truth. No God is there but He. He revealeth what He pleaseth, through His words `Be and it is.'" Наиболее важные строки Своих Посланий, обращенных к монархам, Бахаулла повелел записать в виде пятиугольника, символизирующего храм человеческий; таким образом Он подвел итог, подчеркнув значимость этих Посланий, в которых прослеживается прямая связь откровений Бахауллы с пророчествами Старого Завета: «Руками, исполненными силы и могущества, воздвигли Мы Храм, ведайте о том. Этот Храм обещан Книгой, приблизьтесь же к нему. Только это и пойдет вам во благо, если бы вы могли постичь сие. Судите же справедливо, о чада человеческие! Который храм лучше - этот ли или храм из глины? Обратите лица свои к нему. Так повелел вам Господь, Помощник в опасности, Самосущный. Следуйте Его наставлениям и возносите хвалу Господу Богу вашему за то, чем Он одарил вас. Он один и есть Истина. И нет Бога, кроме Него. Являет Он то, что пожелает, через слово Свое: "Будь и свершилось"».
7 Referring to this same subject, He, in one of His Tablets, thus addresses the followers of Jesus Christ: "O concourse of the followers of the Son! Verily, the Temple hath been built with the hands of the will of your Lord, the Almighty, the All-Bounteous. Bear, then, witness, O people, unto that which I say: Which is preferable, that which is built of clay, or that which is built by the hands of your Lord, the Revealer of verses? This is the Temple promised unto you in the Tablets. It calleth aloud: `O followers of religions! Haste ye to attain unto Him Who is the Source of all causes, and follow not every infidel and doubter.'" Обращаясь к той же теме, Он в одном из Своих Посланий призывает последователей Христа: «О уверовавшие в Сына! Воистину, воздвигнут Храм руками воли Господа, Всемогущего и Всеблагого. Так внемлите же, о люди, тому, что Я скажу: который храм лучше - тот, что из глины, или тот, что воздвигнут руками Господа, Открывшего священные стихи? Се Храм, обещанный вам в Скрижалях. Он вопиет: о последователи Божественных вероучений! Поспешите же достичь присутствия Того, Кто есть всему Первопричина, и не слушайте неверных и сомневающихся».
8 It should not be forgotten that, apart from these specific Tablets in which the kings of the earth are severally and collectively addressed, Bahá'u'lláh has revealed other Tablets--the Lawh-i-Ra'is being an outstanding example--and interspersed the mass of His voluminous writings with unnumbered passages, in which direct addresses, as well as references, have been made to ministers, governments, and their accredited representatives. I am not concerned, however, with such addresses and references, which, vital as they are, cannot be regarded as [\P48] being endowed with that peculiar pregnancy which direct and specific messages, voiced by the Manifestation of God and directed to the world's Chief Magistrates in His day, must possess. Нельзя забывать, что помимо этих Посланий, обращенных к монархам земли - всем вместе или к кому-то в отдельности, - Бахаулла оставил и другие Послания (ярким примером может служить Лаух-и-Раис), и что в обширном Его наследии постоянно встречаются как непосредственные обращения к высокопоставленным вельможам, к правительствам и к их полномочным представителям, так и всякого рода упоминания о них. Мы не будем сейчас останавливаться на этой теме, ибо, как бы ни были эти обращения значимы и актуальны, все же они не несут в себе того заряда, которым наделены воззвания, непосредственно обращенные Явителем Божиим к верховным правителям Его эпохи.
9 Dear friends! Enough has been said to portray the tribulations which, for so long a time, overwhelmed the Founders of so preeminent a Revelation, and which the world has so disastrously ignored. Sufficient attention has also been directed to the Messages addressed to those sovereign rulers who, either in the exercise of their unconditioned authority, have deliberately provoked these sufferings, or could have, in the plenitude of their power, arisen to mitigate their effect or deflect their tragic course. Let us now consider the consequences that have ensued. The reaction of these monarchs was, as already stated, varied and unmistakable and, as the march of events has gradually unfolded, disastrous in its consequences. One of the most outstanding amongst these sovereigns treated the Divine Summons with gross disrespect, dismissing it with a curt and insolent reply, written by one of his ministers. Another laid violent hold on the bearer of the Message, tortured, branded, and brutally slew him. Others preferred to maintain a contemptuous silence. All failed completely in their duty to arise and extend their assistance. Two of them, in particular, prompted by the dual impulse of fear and anger, tightened their grip on the Cause they had jointly resolved to uproot. The one condemned his Divine Prisoner to yet another banishment, to "the most unsightly of cities in appearance, the most detestable in climate, and the foulest in water," whilst the other, powerless to lay hands on the Prime Mover of a hated Faith, subjected its adherents under his sway to abject and savage cruelties. The recital of Bahá'u'lláh's sufferings, embodied in those Messages, failed to evoke compassion in their hearts. His appeals, the like of which neither the annals of Christianity nor even those of Islam have recorded, were disdainfully rejected. The dark warnings He uttered were haughtily scorned. The bold challenges He issued were ignored. The chastisements He predicted they derisively brushed aside. Возлюбленные друзья! Сказанного здесь достаточно для того, чтобы вы могли ясно представить себе картину бедствий, ставших уделом Тех, через Кого было явлено столь величественное Откровение, которым мир, к несчастью для себя, пренебрег. Достаточно внимания было уделено Посланиям Баба и Бахауллы, обращенным к верховным владыкам разных стран, - и к тем деспотичным правителям, которые сознательно подвергали гонениям Явителей Божиих, и к тем, кто в силу своей власти мог бы смягчить трагические последствия этих гонений или каким-то образом повлиять на ход событий, однако не сделал этого. Обратимся теперь к тому, что последовало за всем этим. Ранее уже упоминалось, что реакция венценосных особ на пророческие воззвания Баба и Бахауллы в целом была достаточно однозначной, несмотря на некоторые отличия, и, как показало время, в конечном итоге послужила причиной катастрофы. Один из наиболее прославленных монархов отнесся к Божественному Воззванию с явным пренебрежением, отделавшись кратким и вызывающим письмом, которое написал за него один из министров. Другой приказал схватить вестника, доставившего ему Послание, - тот был подвергнут пыткам и издевательствам и в конце концов предан жестокой казни. Остальные предпочли хранить надменное молчание. Ни один не поднялся, ни один не протянул руку помощи, чтобы исполнить свой долг. Двое, подстегиваемые одновременно страхом и злобой, еще более ужесточили меры, направленные на то, чтобы искоренить Дело, которое они оба ненавидели. Один из них приговорил Божественного Пленника к новой ссылке, отправив Его в место «отвратительное для глаз, с губительным климатом и зловонной грязной водой»; другой, будучи не в состоянии добраться до Главного Вестника ненавистной ему Веры, подверг ее сторонников из числа своих подданных несправедливым и жестоким гонениям. Бедствия, выпавшие на долю Бахауллы, о которых Он поведал в Своих Посланиях, не пробудили сострадания в их сердцах. Его воззвания, подобных которым не знает ни история Христианства, ни история Ислама, были с пренебрежением отвергнуты. Его суровые предостережения подверглись высокомерному осмеянию. Его смелый вызов остался без ответа. Обещанное Им наказание сочли не заслуживающим внимания.
10 What, then--might we not consider--has, in the face of so complete and ignominious a rejection, happened, and is still happening, in the course, and particularly in the closing years, of this, the first Bahá'í century, a century fraught with such tumultuous sufferings and violent outrages for the persecuted Faith of Bahá'u'lláh? Empires fallen in dust, kingdoms subverted, dynasties extinguished, royalty besmirched, kings [\P49] assassinated, poisoned, driven into exile, subjugated in their own realms, whilst the few remaining thrones are trembling with the repercussions of the fall of their fellows. Так можем ли мы не задумываться над событиями, явившимися прямым следствием постыдного и полного пренебрежения к Нему со стороны всех венценосных особ, к которым Он обращался; можем ли не видеть, что цепь этих событий, которыми отмечен первый век Эры Бахаи (и в особенности, завершающий его период) - век жестоких гонений и яростных нападок на непризнанную Веру Бахауллы, тянется и в наше время? Рассыпались во прах империи, низвергнуты монархии, уничтожены целые династии, обесчещены королевские фамилии, царствующих особ убивают, травят ядом, изгоняют из их владений, лишают прав в их собственных странах; при этом немногие уцелевшие еще троны содрогаются и колеблются под звуки падения соседних.
11 This process, so gigantic, so catastrophic, may be said to have had its inception on that memorable night when, in an obscure corner of Shiraz, The Báb, in the presence of the First Letter to believe in Him, revealed the first chapter of His celebrated commentary on the Surih of Joseph (The Qayyum-i-Asma'), in which He trumpeted His Call to the sovereigns and princes of the earth. It passed from incubation to visible manifestation when Bahá'u'lláh's prophecies, enshrined for all time in the Suriy-i-Haykal, and uttered before Napoleon III's dramatic downfall and the self-imposed imprisonment of Pope Pius IX in the Vatican, were fulfilled. It gathered momentum when, in the days of `Abdu'l-Bahá, the Great War extinguished the Romanov, the Hohenzollern, and Hapsburg dynasties, and converted powerful time-honored monarchies into republics. It was further accelerated, soon after `Abdu'l-Bahá'í passing, by the demise of the effete Qajar dynasty in Persia, and the stupendous collapse of both the Sultanate and the Caliphate. It is still operating, under our very eyes, as we behold the fate which, in the course of this colossal and ravaging struggle, is successively overtaking the crowned heads of the European continent. Surely, no man, contemplating dispassionately the manifestations of this relentless revolutionizing process, within comparatively so short a time, can escape the conclusion that the last hundred years may well be regarded, in so far as the fortunes of royalty are concerned, as one of the most cataclysmic periods in the annals of mankind. |N12 Можно утверждать, что этот процесс, столь всеохватный и разрушительный, начался одной памятной ночью, когда в безвестном уголке Шираза Баб в присутствии того, кто первым уверовал в Него - Первой Буквы Живого, написал первую главу Своего знаменитого толкования Суры Юсуфа (Каюм-уль-Асма), в котором огласил Свое Обращение к монархам и к их наследникам. Прошло время, и тайное стало явным - исполнились пророчества Бахауллы, до времени сокрытые в Суре-и-Хейкаль, и объявленные незадолго до драматического падения Наполеона III и добровольного заточения в Ватикане папы Пия IX. Позже, уже во время пастырства Абдул-Баха, великая война привела к гибели династии Романовых, Габсбургов, Гогенцоллернов, разрушив освященные временем монархии. Процесс еще более ускорился после ухода Абдул-Баха, что проявилось в падении династии Каджаров в Персии и одновременном крушении Султаната и Халифата. Еще и теперь в Европе идет жесточайшая борьба, и неумолимый рок на наших глазах сметает коронованных особ с европейского континента. И всякий, кто беспристрастно наблюдает за проявлениями этого яростного революционного натиска, разразившегося в столь короткое время, неизбежно осознает, что последнее столетие было для царских династий самым трагическим за всю историю.
0 {Humiliation Immediate and Complete} Падение скорое и оконЧательное
1 Of all the monarchs of the earth, at the time when Bahá'u'lláh, proclaiming His Message to them, revealed the Suriy-i-Muluk in Adrianople, the most august and influential were the French Emperor and the Supreme Pontiff. In the political and religious spheres they respectively held the foremost rank, and the humiliation both suffered was alike immediate and complete. Из всех монархов, правивших в то время, когда Бахаулла, провозгласив о Своей Миссии, создал в Адрианополе Свою знаменитую Скрижаль Суре-и-Мулюк, самыми могущественными и влиятельными были император Франции и папа римский. И тот, и другой были фигурами первостепенной значимости в своей области - политической и религиозной соответственно, и обоим в конце жизни пришлось пережить падение, которое было скорым и окончательным.
2 Napoleon III, son of Louis Bonaparte (brother of Napoleon I), was, few historians will deny, the most outstanding monarch of his day in the [\P50] West. "The Emperor," it was said of him, "was the state." The French capital was the most attractive capital in Europe, the French court "the most brilliant and luxurious of the XIX century." Possessed of a fixed and indestructible ambition, he aspired to emulate the example, and finish the interrupted work, of his imperial uncle. A dreamer, a conspirator, of a shifting nature, hypocritical and reckless, he, the heir to the Napoleonic throne, taking advantage of the policy which sought to foster the reviving interest in the career of his great prototype, had sought to overthrow the monarchy. Failing in his attempt, he was deported to America, was later captured in the course of an attempted invasion of France, was condemned to perpetual captivity, and escaped to London, until, in 1848, the Revolution brought about his return, and enabled him to overthrow the constitution, after which he was proclaimed emperor. Though able to initiate far-reaching movements, he possessed neither the sagacity nor the courage required to control them. Думаю, немногие станут отрицать, что Наполеон III, сын Луи Бонапарта (брата Наполеона I), был выдающимся монархом своего времени. Это о нем говорили: «Император и есть государство». Французская столица была самым красивым городом Европы, французский двор - «самым блестящим и самым роскошным двором XIX века». Исполненный тщеславия и несокрушимого самомнения, вдохновляемый примером своего прославленного венценосного сородича, Наполеон III намеревался продолжить и довести до конца незавершенные труды последнего. Мечтатель, заговорщик, человек переменчивый, лицемерный и безрассудный, наследник трона Наполеона Бонапарта, он, используя политические игры, направленные на то, чтобы разжечь вновь пробудившийся в обществе интерес к деятельности своего знаменитого предшественника, сам замышлял против монархии. Потерпев провал, он вынужден был уехать в Америку; позднее, после неудавшегося вторжения во Францию, был схвачен и приговорен к пожизненному заточению; бежал в Лондон, где прожил до 1848 года, когда свершившаяся революция сделала возможным его возвращение на родину; прийдя к власти, отменил конституцию, после чего провозгласил себя императором. Деятельный реформатор, он, однако, не обладал ни мужеством, ни проницательностью, необходимыми для того, чтобы довести до конца свои далеко идущие начинания.
3 To this man, the last emperor of the French, who, through foreign conquest, had striven to endear his dynasty to the people, who even cherished the ideal of making France the center of a revived Roman Empire--to such a man the Exile of Akka, already thrice banished by Sultan Abdu'l-'Aziz, had transmitted, from behind the walls of the barracks in which He lay imprisoned, an Epistle which bore this indubitably clear arraignment and ominous prophecy: "We testify that that which wakened thee was not their cry [Turks drowned in the Black Sea], but the promptings of thine own passions, for We tested thee, and found thee wanting.... Hadst thou been sincere in thy words, thou wouldst not have cast behind thy back the Book of God [previous Tablet], when it was sent unto thee by Him Who is the Almighty, the All-Wise. ...For what thou hast done, thy kingdom shall be thrown into confusion, and thine empire shall pass from thine hands, as a punishment for that which thou hast wrought." К этому человеку - последнему императору Франции, который, даже вторгшись в страну с иноземными войсками, сумел внушить народу любовь к своей династии, который втайне мечтал о том, чтобы Франция стала центром новой Римской империи, - и обратил Свое Послание, заключавшее в себе и ясный призыв, и страшное пророчество, Изгнанник, уже трижды подвергшийся наказанию от рук султана Абдул-Азиза. Из застенков Акки звучал Его голос: «Мы же свидетельствуем, что не вопль о помощи (турок, сброшенных в Черное море) пробудил тебя, а голос твоих желаний, ибо Мы испытали тебя и знаем, что ты обуреваем честолюбием... Будь ты искренен в словах своих, ты не отбросил бы Книгу Божию*, посланную тебе Тем, Кто Всемогущ и Всемудр есть... За содеянное тобою будет царство твое ввергнуто в смуту, и в наказание за грехи утратишь ты империю свою».
4 Bahá'u'lláh's previous Message, forwarded through one of the French ministers to the Emperor, had been accorded a welcome the nature of which can be conjectured from the words recorded in the "Epistle to the Son of the Wolf": "To this [first Tablet], however, he did not reply. After Our arrival in the Most Great Prison there reached Us a letter from his minister, the first part of which was in Persian, and the latter in his own handwriting. In it he was cordial, and wrote the following: `I have, as requested by you, delivered your letter, and until now have received no [\P51] answer. We have, however, issued the necessary recommendations to our Minister in Constantinople and our consuls in those regions. If there be anything you wish done, inform us, and we will carry it out.' From his words it became apparent that he understood the purpose of this Servant to have been a request for material assistance." Предыдущее Послание, переданное императору одним из его министров, было принято благосклонно, о чем мы можем судить со слов Самого Бахауллы, из Послания Сыну Волка: «Но он не ответил на него (первое Послание). Когда Мы прибыли в Величайшее из Узилищ, Нас настигло письмо его министра, начатое по-персидски, но дописанное его собственной рукою. Оно было исполнено сердечности и гласило: "Как Вы и просили, я передал Ваше письмо, но ответа до сих пор не получил. Тем не менее мы отправили нашему представителю в Константинополе, а также и консулам необходимые указания. Если у Вас есть какие-то просьбы, сообщите нам, мы их выполним". Из этих слов явствует, что по его мнению, сей Слуга добивался лишь материальной помощи».
5 In His first Tablet Bahá'u'lláh, wishing to test the sincerity of the Emperor's motives, and deliberately assuming a meek and unprovocative tone, had, after expatiating on the sufferings He had endured, addressed him the following words: "Two statements graciously uttered by the king of the age have reached the ears of these wronged ones. These pronouncements are, in truth, the king of all pronouncements, the like of which have never been heard from any sovereign. The first was the answer given the Russian government when it inquired why the war [Crimean] was waged against it. Thou didst reply: `The cry of the oppressed who, without guilt or blame, were drowned in the Black Sea wakened me at dawn. Wherefore, I took up arms against thee.' These oppressed ones, however, have suffered a greater wrong, and are in greater distress. Whereas the trials inflicted upon those people lasted but one day, the troubles borne by these servants have continued for twenty and five years, every moment of which has held for us a grievous affliction. The other weighty statement, which was indeed a wondrous statement, manifested to the world, was this: `Ours is the responsibility to avenge the oppressed and succor the helpless.' The fame of the Emperor's justice and fairness hath brought hope to a great many souls. It beseemeth the king of the age to inquire into the condition of such as have been wronged, and it behooveth him to extend his care to the weak. Verily, there hath not been, nor is there now, on earth anyone as oppressed as we are, or as helpless as these wanderers." В первом Послании Бахаулла, желая испытать искренность намерений императора, после подробного рассказа о пережитых страданиях обращается к нему намеренно кротко, увещевающе: «Два изречения, милостиво произнесенные монаршьими устами, достигли слуха гонимых. Речения эти истинно царственные, и никогда еще ни один владыка не говорил подобным образом. Первое из них - ответ на запрос русского правительства о причине начала войны. Ты ответствовал им: "На заре пробудил меня вопль обездоленных, безо всякой вины и греха сброшенных тобою в Черное море. Потому я и поднял оружие на тебя". Но гонимые сии подверглись большей несправедливости и познали бульшую печаль. Страдания тех людей длились один день, тогда как бедствия, выпавшие на долю сих слуг, продолжаются вот уже двадцать пять лет, ежеминутно принося с собою новые скорби. Второе твое заявление было поистине одним из самых поразительных, какие только слышал мир: "Наш долг - отомстить за обиженных и помочь беспомощным". Слава о честности и справедливости императора вселила надежду в души многих. Так и подобает поступать монарху этой эпохи - заботиться о судьбе обездоленных и помогать слабым. Но воистину, нет и не было на земле никого обездоленнее Нас и беспомощнее этих странников».
6 It is reported that upon receipt of this first Message that superficial, tricky, and pride-intoxicated monarch flung down the Tablet saying: "If this man is God, I am two gods!" The transmitter of the second Tablet had, it is reliably stated, in order to evade the strict surveillance of the guards, concealed it in his hat, and was able to deliver it to the French agent, who resided in Akka, and who, as attested by Nabil in his Narrative, translated it into French and sent it to the Emperor, he himself becoming a believer when he had later witnessed the fulfillment of so remarkable a prophecy. Говорят, что, получив первое Послание, император, легкомысленный, лицемерный, опьяненный гордыней, отшвырнул его в сторону со словами: «Если в этом человеке воплотился Бог, во мне воплотилось два». Что касается второго Послания, то нам достоверно известно, что тот, кому было поручено отправить его, сумел обмануть бдительность суровых охранников и вынести из тюрьмы спрятанную в шапке рукопись, а затем передать ее жившему в то время в Акке французскому служащему, который - как свидетельствует Набиль в своем «Повествовании» - перевел письмо на французский язык и переслал его императору (впоследствии этот человек, увидев воочию исполнение столь удивительного пророчества, уверовал и сам).
7 The significance of the somber and pregnant words uttered by [\P52] Bahá'u'lláh in His second Tablet was soon revealed. He who was actuated in provoking the Crimean War by his selfish desires, who was prompted by a personal grudge against the Russian Emperor, who was impatient to tear up the Treaty of 1815 in order to avenge the disaster of Moscow, and who sought to shed military glory over his throne, was soon himself engulfed by a catastrophe that hurled him in the dust, and caused France to sink from her preeminent station among the nations to that of a fourth power in Europe. Смысл загадочных намеков и мрачных предсказаний Бахауллы вскоре стал явен для всех. Тот, кто, движимый тщеславием и личной неприязнью к русскому императору, развязал Крымскую войну, кто в нетерпении разорвал Договор 1815 года, стремясь отомстить за поражение под Москвой, кто мечтал покрыть свой трон воинской славой, вскоре попал в водоворот трагических событий, в результате которых он потерял все, а Франция, утратив свое главенствующее положение, превратилась в четвертую по значимости державу Европы.
8 The Battle of Sedan in 1870 sealed the fate of the French Emperor. The whole of his army was broken up and surrendered, constituting the greatest capitulation hitherto recorded in modern history. A crushing indemnity was exacted. He himself was taken prisoner. His only son, the Prince Imperial, was killed, a few years later, in the Zulu War. The Empire collapsed, its program unrealized. The Republic was proclaimed. Paris was subsequently besieged and capitulated. "The terrible Year" marked by civil war, exceeding in its ferocity the Franco-German War, followed. William I, the Prussian king, was proclaimed German Emperor in the very palace which stood as a "mighty monument and symbol of the power and pride of Louis XIV, a power which had been secured to some extent by the humiliation of Germany." Deposed by a disaster "so appalling that it resounded throughout the world," this false and boastful monarch suffered in the end, and till his death, the same exile as that which, in the case of Bahá'u'lláh, he had so heartlessly ignored. Судьбу французского императора определила битва под Седаном 1870 года. Его армия была разбита и сдалась в плен, после чего был подписан самый позорный в современной истории договор о капитуляции. Францией была выплачена огромная контрибуция. Сам император тоже оказался в плену. Несколькими годами позже его единственный сын, наследный принц, погиб в англо-зулусской войне. Империя пала, планы императора остались неосуществленными. Во Франции была провозглашена республика. Париж был осажден и капитулировал. Начался «страшный год», во время которого вспыхнула гражданская война, своей кровопролитностью превзошедшая франко-прусскую. Прусский король Вильгельм I был провозглашен императором Германии в том самом дворце, что являл собою «символ могущества и великолепия Людовика XIV - могущества, которым тот в какой-то степени был обязан унижению Германии». Пережив поражение «столь сокрушительное, что слух о нем разнесся по всему миру», этот лицемерный, хвастливый монарх до самой своей смерти влачил жалкое существование ссыльного - его постигла та же участь изгнанника, что и Бахауллу, о бедах Которого он в жестокосердии своем не захотел и слышать.
9 A humiliation less spectacular yet historically more significant awaited Pope Pius IX. It was to him who regarded himself as the Vicar of Christ that Bahá'u'lláh wrote that "the Word which the Son [Jesus] concealed is made manifest," that "it hath been sent down in the form of the human temple," that the Word was Himself, and He Himself the Father. It was to him who styling himself "the servant of the servants of God" that the Promised One of all ages, unveiling His station in its plenitude, announced that "He Who is the Lord of Lords is come overshadowed with clouds." It was he, who, claiming to be the successor of St. Peter, was reminded by Bahá'u'lláh that "this is the day whereon the Rock [Peter] crieth out and shouteth ... saying: `Lo, the Father is come, and that which ye were promised in the Kingdom is fulfilled.'" It was he, the wearer of the triple crown, who later became the first prisoner of the Vatican, who was commanded by the Divine Prisoner of [\P53] Akka to "leave his palaces unto such as desire them," to "sell all the embellished ornaments" he possessed, and to "expend them in the path of God," and to "abandon his kingdom unto the kings," and emerge from his habitation with his face "set towards the Kingdom." Не столь скандальное, но имевшее еще больший исторический резонанс падение постигло и папу Пия IX. Именно ему, называвшему себя Наместником Христа, Бахаулла писал, что «Слово, которое сокрыл Сын (Христос), стало явным», что «оно ниспослано свыше в виде храма человеческого», что Слово это и есть Он и что Он есть Отец. Именно ему, называвшему себя «слугой слуг Божиих», Обетованный всех времен после провозглашения Своей Миссии объявил: «Тот, Кто есть Владыка Владык, сошел на землю, сокрытый за облаком». Именно ему, называвшему себя наследником Святого Петра, напомнил Бахаулла: «Се день, когда Камень (Петр) восплачет и возопит... говоря: "Вот пришел Отец, и то, что было обещано вам в Царствии, исполнилось"». Именно ему, обладателю тиары, а впоследствии первому пленнику Ватикана, повелел Божественный Пленник из Акки «оставить дворцы свои тем, кто пожелает их», «продать все украшения свои», а деньги «потратить на Дело Божие», «отречься от власти мирской», оставить жилище свое и «обратить лице свое к Его Царствию».
10 Count Mastai-Ferretti, Bishop of Imola, the 254th pope since the inception of St. Peter's primacy, who had been elevated to the apostolic throne two years after the Declaration of The Báb, and the duration of whose pontificate exceeded that of any of his predecessors, will be permanently remembered as the author of the Bull which declared the Immaculate Conception of the Blessed Virgin (1854), referred to in the Kitáb-i-Iqan, to be a doctrine of the Church, and as the promulgator of the new dogma of Papal Infallibility (1870). Authoritarian by nature, a poor statesman, disinclined to conciliation, determined to preserve all his authority, he, while he succeeded through his assumption of an ultramontane attitude in defining further his position and in reinforcing his spiritual authority, failed, in the end, to maintain that temporal rule which, for so many centuries, had been exercised by the heads of the Catholic Church. Имя графа Маштаи-Ферретти, епископа Имолайского, 254-го, считая от Святого Петра, первосвященника римской церкви, взошедшего на папский престол через два года после Провозглашения Баба и занимавшего его дольше, чем кто-либо из его предшественников, чаще всего вспоминают как автора Буллы о непорочном зачатии (1854), провозглашенной основным догматом католицизма (о ней есть упоминание в Китаб-и-Икан), а также догмата о непогрешимости папы (1870). Человек от природы властный, но весьма посредственный политик, несклонный к компромиссам и более всего стремившийся сохранить всю полноту своей власти, Пий IX, несмотря на проведенный им догмат об ультрамонтанстве*, определивший его статус и укрепивший его духовный авторитет, в конце жизни не имел и малой доли той светской власти, которой до него в течение столетий обладал каждый глава Римской церкви.
11 This temporal power had, throughout the ages, shrunk to insignificant proportions. The decades preceding its extinction were fraught with the gravest vicissitudes. As the sun of Bahá'u'lláh's Revelation was mounting to full meridian splendor, the shadows that beset the dwindling patrimony of St. Peter were correspondingly deepening. The Tablet of Bahá'u'lláh, addressed to Pius IX, precipitated its extinction. A hasty glance at the course of its ebbing fortunes, during those decades, will suffice. Napoleon I had driven the Pope from his estates. The Congress of Vienna had reestablished him as their head and their administration in the hands of the priests. Corruption, disorganization, impotence to ensure internal security, the restoration of the inquisition, had induced an historian to assert that "no land of Italy, perhaps of Europe, except Turkey, is ruled as is this ecclesiastical state." Rome was "a city of ruins, both material and moral." Insurrections led to Austria's intervention. Five great Powers demanded the introduction of far-reaching reforms, which the Pope promised but failed to carry out. Austria again reasserted herself, and was opposed by France. Both watched each other on the Papal estates until 1838, when, on their withdrawal, absolutism was again restored. The Pope's temporal power was now denounced by some of his own subjects, heralding its extinction [\P54] in 1870. Internal complications forced him to flee, in the dead of night and in the disguise of a humble priest, from Rome which was declared a republic. It was later restored by the French to its former status. The creation of the kingdom of Italy, the shifting policy of Napoleon III, the disaster of Sedan, the misdeeds of the Papal government denounced by Clarendon, at the Congress of Paris, terminating the Crimean War, as a "disgrace to Europe," sealed the fate of that tottering dominion. С течением времени светская власть церкви постепенно ослабевала. Десятилетия, непосредственно предшествовавшие этому угасанию власти, были ознаменованы мрачными событиями. В то время, когда солнце Откровения Бахауллы поднималось к зениту своего великолепия, тени, нависшие над ветхим наследием Святого Петра, все более сгущались. Достаточно беглого взгляда на события тех десятилетий, чтобы увидеть, что это был закат папской власти, Послание же Бахауллы, адресованное Пию IX, лишь ускорило его. Еще Наполеон I лишил папу римского его владений. Венский конгресс восстановил его статус правителя Папской области, действовавшего через своих представителей на местах. Продажность духовенства, его несостоятельность, неспособность обеспечить даже внутреннюю безопасность, реставрация инквизиции - все это позволило одному историку заметить: «Ни одна область в Италии, да и во всей Европе, если не считать Турции, не имеет такого правления, как это церковное государство». Рим представлял собой «город-развалину, и в моральном, и в материальном смысле». Мятежи в Папской области послужили поводом для австрийского вмешательства. Пять великих держав потребовали проведения радикальных реформ, которые папа, вопреки своим обещаниям, так и не сумел осуществить. Тогда Австрия вновь заявила о своих притязаниях на папские владения, но на сей раз вмешалась Франция. Противостояние продолжалось вплоть до 1838 года, когда после ухода армий была восстановлена абсолютная монархия. Папская светская власть теперь подвергалась нападкам даже со стороны некоторых подданных папы, что предвещало ее окончательный закат, который и наступил в 1870 году. После провозглашения Рима республикой внутренние обстоятельства заставили Пия IX покинуть страну - он бежал глубокой ночью, переодевшись в платье скромного священника. Вскоре французы восстановили прежний статус Рима. Создание королевства Италии, переменчивая политика Наполеона III, поражение под Седаном, злоупотребления папского правительства, которые были преданы гласности Кларендоном на Парижском конгрессе, исход Крымской войны, названной «позором Европы», - все это окончательно определило судьбу пошатнувшейся твердыни.
12 In 1870, after Bahá'u'lláh had revealed His Epistle to Pius IX, King Victor Emmanuel II went to war with the Papal states, and his troops entered Rome and seized it. On the eve of its seizure, the Pope repaired to the Lateran and, despite his age and with his face bathed in tears, ascended on bended knees the Scala Santa. The following morning, as the cannonade began, he ordered the white flag to be hoisted above the dome of St. Peter. Despoiled, he refused to recognize this "creation of revolution," excommunicated the invaders of his states, denounced Victor Emmanuel as the "robber King" and as "forgetful of every religious principle, despising every right, trampling upon every law." Rome, "the Eternal City, on which rest twenty-five centuries of glory," and over which the Popes had ruled in unchallengeable right for ten centuries, finally became the seat of the new kingdom, and the scene of that humiliation which Bahá'u'lláh had anticipated and which the Prisoner of the Vatican had imposed upon himself. В 1870 году, после того, как Бахаулла отправил Пию IX Свое Послание, король Виктор Эммануил I объявил войну Папской области, и его армия захватила Рим. Накануне вторжения папа, уже перешагнувший порог старости, на ко-ленях вполз, обливаясь слезами, на «Скала Санта». На следующее утро, когда начался артиллерийский обстрел города, он приказал водрузить на соборе Святого Петра белый флаг. Даже потеряв всякую власть, он все же отказался признать то, что назвал «порождением революции», объявил об отлучении захватчиков от церкви, а Виктора Эммануила назвал «королем-грабителем», «забывшим веру, нарушившим право и преступившим закон». Рим, «вечный город, на котором почили двадцать пять веков славы» и которым церковные владыки безраздельно правили в течение десяти столетий, стал под конец местом рождения нового королевства и одновременно свидетелем позорного падения папы, предсказанного Бахауллой, - и навлек этот позор на свою голову не кто иной, как сам «ватиканский затворник».
13 "The last years of the old Pope," writes a commentator on his life, "were filled with anguish. To his physical infirmities was added the sorrow of beholding, all too often, the Faith outraged in the very heart of Rome, the religious orders despoiled and persecuted, the Bishops and priests debarred from exercising their functions." «Последние годы жизни, - пишет его биограф, - были мучительными для стареющего папы, физические страдания которого усугублялись печальным сознанием того, что вера его попрана в самом сердце Рима, церковные устои низвергнуты, а епископы и священники лишены возможности выполнять свои обязанности».
14 Every effort to retrieve the situation created in 1870 proved fruitless. The Archbishop of Posen went to Versailles to solicit Bismarck's intervention in behalf of the Papacy, but was coldly received. Later a Catholic party was organized in Germany to bring political pressure on the German Chancellor. All, however, was in vain. The mighty process already referred to had to pursue inexorably its course. Even now, after the lapse of above half a century, the so-called restoration of temporal sovereignty has but served to throw into greater relief the helplessness of this erstwhile potent Prince, at whose name kings trembled and to whose dual sovereignty they willingly submitted. This temporal sovereignty, [\P55] practically confined to the miniscule City of the Vatican, and leaving Rome the undisputed possession of a secular monarchy, has been obtained at the price of unreserved recognition, so long withheld, of the Kingdom of Italy. The Treaty of the Lateran, claiming to have resolved once and for all the Roman Question, has indeed assured to a secular Power, in respect of the Enclaved City, a liberty of action which is fraught with uncertainty and peril. "The two souls of the Eternal City," a Catholic writer has observed, "have been separated from each other, only to collide more severely than ever before." Все попытки вернуться к статусу 1870 года оказались бесплодными. Архиепископ Позенский отправился в Версаль добиваться помощи Бисмарка в восстановлении папства, но встретил там весьма холодный прием. Позднее соз-данная в Германии католическая партия пыталась оказать политическое давление на канцлера. Но все было напрасно. Мощный процесс, о котором говорилось выше, продолжал неумолимо развиваться. Даже теперь, по прошествии более чем полувека, так называемая реставрация светской власти папы лишь подчеркивает бессилие этого некогда могущественного владыки, при имени которого трепетали короли, добровольно подчинявшиеся его двойной власти. Теперь власть над Римом безоговорочно принадлежала монарху, а папе приходилось довольствоваться границами крошечного Ватикана, но даже и это право - владеть Ватиканом - было дано ему только после официального признания им Королевства Италии, так долго им оттягиваемое. Латеранское соглашение, которое должно было раз и навсегда решить проблему Рима, на самом деле содержало весьма неопределенную формулировку о предоставлении светской власти «свободы действий в отношении города-государства», что было чревато опасными и непредсказуемыми последствиями. «Две души Вечного города, - говорит один писатель-католик, - разделились, чтобы столкнуться еще сильнее».
15 Well might the Sovereign Pontiff recall the reign of the most powerful among his predecessors, Innocent III who, during the eighteen years of his pontificate, raised and deposed the kings and the emperors, whose interdicts deprived nations of the exercise of Christian worship, at the feet of whose legate the King of England surrendered his crown, and at whose voice the fourth and the fifth crusades were both undertaken. Не раз, наверное, перед мысленным взором римского первосвященника вставали картины из времен владычества самого могущественного из его предшественников - папы Иннокентия III, который за восемнадцать лет своего правления свергнул немало королей и императоров, указами которого целые нации были отлучены от христианской церкви, чей глас призвал христианский мир начать четвертый и пятый крестовые походы, перед легатом которого склонился сам король Англии, сложив к его ногам свою корону.
16 Might not the process, to which reference has already been made, manifest, in the course of its operation, during the tumultuous years in store for mankind, and in this same domain, a commotion still more devastating than it has yet produced? Не предвещал ли упомянутый выше процесс, который начался в те бурные годы в этой части земли и который имел поистине судьбоносное значение для всего человечества, потрясений еще более разрушительных, чем те, о которых здесь уже было сказано?
17 The dramatic collapse of both the Third Empire and the Napoleonic dynasty, the virtual extinction of the temporal sovereignty of the Supreme Pontiff, in the lifetime of Bahá'u'lláh, were but the precursors of still greater catastrophes that may be said to have marked the ministry of `Abdu'l-Bahá. The forces unleashed by a conflict, the full significance of which still remains unfathomed, and which may be considered as a prelude to this, the most devastating of all wars, can well be regarded as the occasion of these dreadful catastrophes. The progress of the War of 1914-18 dethroned the House of Romanov, while its termination precipitated the downfall of both the Hapsburg and Hohenzollern dynasties. |N13 Драматическое крушение Третьей империи вместе с наполеоновской династией, окончательный закат светского владычества папы римского, произошедшие при жизни Бахауллы, были лишь предвестниками куда более страшных катастроф, которыми отмечен период пастырства Абдул-Баха. Подобной катастрофой стал и тот гигантский перелом, что привел в действие разрушительные силы, вся мощь которых поныне до конца не осознана, и положил начало ужаснейшей из войн. Ход военных событий 1914-1916 годов ускорил падение трона Романовых, окончание же войны предопределило крах Дома Габсбургов и Гогенцоллернов.
0 {The Rise of Bolshevism} Подъем большевизма1 The rise of Bolshevism, born amidst the fires of that inconclusive struggle, shook the throne of the Czars and overthrew it. Alexander II Nicolaevich, whom Bahá'u'lláh had commanded in His Tablet to "arise ... and summon the nations unto God," who had been thrice warned: [\P56] "beware lest thy desire deter thee from turning towards the face of thy Lord," "beware lest thou barter away this sublime station," "beware lest thy sovereignty withhold thee from Him Who is the Supreme Sovereign," was not indeed the last of the Czars to rule his country, but rather the inaugurator of a retrogressive policy which in the end proved fatal to both himself and his dynasty. Родившийся в огне мировой войны, большевизм поколебал и в конце концов сокрушил державный трон русских царей. Александр II - правитель, которому Бахаулла в Своем Послании повелел «подняться... и призвать народы обратиться к Богу», которого Он трижды предупреждал: «Остерегись, дабы желания твои не отвратили тебя от лика Божия», «остерегись, дабы не променял ты вышнее на тлен», «остерегись, дабы владычество твое не заслонило от тебя Того, Кто есть Владыка Владык», - не стал последним русским монархом, однако именно он взял тот политический курс, что оказался роковым и для него самого, и для всей династии.
2 In the latter part of his reign he initiated a reactionary policy which, causing widespread disillusionment, gave rise to Nihilism, which, as it spread, ushered in a period of terrorism of unexampled violence, leading in its turn to several attempts on his life, and culminating in his assassination. Stern repression guided the policy of his successor, Alexander III, who "assumed an attitude of defiant hostility to innovators and liberals." The tradition of unqualified absolutism, of extreme religious orthodoxy was maintained by the still more severe Nicolas II, the last of the Czars, who, guided by the counsels of a man who was "the very incarnation of a narrow-minded, stiff-necked despotism," and aided by a corrupt bureaucracy, and humiliated by the disastrous effects of a foreign war, increased the general discontent of the masses, both intellectuals and peasants. Driven for a time into subterranean channels, and intensified by military reverses, it exploded at last in the midst of the Great War, in the form of a Revolution which, in the principles it challenged, the institutions it subverted, and the havoc it wrought, has scarcely a parallel in modern history. В последние годы своего правления Александр II проводил реакционную политику, которая вызвала недовольство широких слоев общества; это, в свою очередь, повлекло за собой распространение нигилизма; страну захлестнула невиданная волна насилия; в результате, после нескольких неудачных покушений, царь был убит террористами. Весь период правления его воспреемника Александра III, чрезвычайно враждебно относившегося «ко всяким новаторам и либералам», отмечен жестокими репрессиями. Традиций бездарного абсолютизма и крайней религиозной ортодоксальности придерживался и Николай II - следующий, еще более жестокий правитель, который стал последним императором, взошедшим на русский престол; следуя советам человека, олицетворявшего собой «узколобый, упрямый деспотизм», опираясь на поддержку продажной бюрократии, он потерпел унизительное поражение в войне с соседней державой [Японией], что вызвало рост всеобщего недовольства - как среди крестьянства, так и интеллигенции. Это недовольство, временно загнанное внутрь и усилившееся затем в результате военных неудач, в конце концов выплеснулось наружу, породив в разгар Великой войны пожар революции, аналога которой не знает новейшая история - ни в отношении провозглашенных ею целей, ни в отношении ее разрушительного воздействия на общественные институты, ни в отношении меры зла, ею принесенного.
3 A great trembling seized and rocked the foundations of that country. The light of religion was dimmed. Ecclesiastical institutions of every denomination were swept away. The state religion was disendowed, persecuted, and abolished. A far-flung empire was dismembered. A militant, triumphant proletariat exiled the intellectuals, and plundered and massacred the nobility. Civil war and disease decimated a population, already in the throes of agony and despair. And, finally, the Chief Magistrate of a mighty dominion, together with his consort, and his family, and his dynasty, were swept into the vortex of this great convulsion, and perished. Гигантский шквал налетел на страну, до основания разрушив ее устои. Свет религии почти угас. Новая власть сметала со своего пути все институты веры, независимо от их конфессиональной принадлежности. Государственная религия лишилась своего достояния, подверглась жестоким преследованиям, целью которых было ее полное искоренение. Огромная империя оказалась расчлененной. Воинственно настроенный торжествующий победу пролетариат изгонял интеллигенцию, безжалостно уничтожал дворянство. Гражданская война и болезни окончательно опустошили страну, которая уже агонизировала в страшных муках и отчаянии. И наконец вихрь великой смуты подхватил и уничтожил самого главу прежде могущественного государства вместе с женой, детьми и другими членами семьи.
4 The very ordeal that heaped such dire misfortunes on the empire of the Czars brought about, in its concluding stages, the fall of the almighty German Kaiser as well as that of the inheritor of the once famed Holy Roman Empire. It shattered the whole fabric of Imperial Germany, [\P57] which arose out of the disaster that engulfed the Napoleonic dynasty, and dealt the Dual Monarchy its death blow. Буря, повлекшая за собой столь ужасающие бедствия для империи царей, в конце концов сокрушила и двух других императоров - всемогущего кайзера Германии и наследника некогда славной Священной Римской империи. Она подорвала самые устои имперской Германии, возвысившейся после падения Наполеона III, и нанесла смертельный удар австро-венгерской монархии.
5 Almost half a century before, Bahá'u'lláh, Who had predicted, in clear and resounding terms, the ignominious fall of the successor of the great Napoleon, had, in the Kitáb-i-Aqdas, addressed to Kaiser William I, the newly acclaimed victor, a no less significant warning, and prophesied, in His apostrophe to the banks of the Rhine, in words equally unambiguous, the mourning that would afflict the capital of the newly federated empire. За полвека до этих событий Бахаулла, недвусмысленно предсказавший ранее позорный конец наследника великого Наполеона, обратился с суровым предупреждением к кайзеру Вильгельму, которого прославляли тогда как нового победителя, и в Своей пророческой строфе из Китаб-и-Акдас «К берегам Рейна», так же ясно и недвусмысленно, нарисовал картину тяжких бедствий, которые впоследствии должны были постигнуть столицу вновь образованной империи.
6 "Do thou remember," Bahá'u'lláh thus addressed him, "the one [Napoleon] whose power transcended thy power, and whose station excelled thy station.... Think deeply, O king, concerning him, and concerning them who, like unto thee, have conquered cities and ruled over men." And again: "O banks of the Rhine! We have seen you covered with gore, inasmuch as the swords of retribution were drawn against you; and you shall have another turn. And We hear the lamentations of Berlin, though she be today in conspicuous glory." «Вспомни того*, - обращается к кайзеру Баха-улла, - чья власть превышала твою власть и чье положение было выше твоего положения? Задумайся, о государь, над судьбою его и судьбою тех, кто, подобно тебе, завоевывал грады и правил людьми». И потом опять: «О берега Рейна! Мы видели, как на вас запеклась кровь, ибо клинки возмездия обратились на вас; сие предстоит вам и впредь. И мы слышим, как заплачет Берлин, хоть днесь пребывает он в явном почете».
7 On him who, in his old age, sustained two attempts upon his life by the advocates of the rising tide of socialism; on his son Frederick III, whose three months' reign was overshadowed by mortal disease; and finally on his grandson, William II, the self-willed and overweening monarch and wrecker of his own empire--on these fell, in varying degrees, the full weight of the responsibilities consequent to these dire pronouncements. Сам кайзер, переживший в старости два покушения, организованных сторонниками набиравшего силу социалистического движения, его сын Фридрих III, чье трехмесячное правление было омрачено тяжелой болезнью, закончившейся смертью, и его внук Вильгельм II, самоуверенный, высокомерный монарх, погубивший свою империю, - все они, в разной степени, несут ответственность за те ужасные события, о которых говорится в суровых пророчествах Бахауллы.
8 William I, first German Emperor and seventh king of Prussia, whose entire lifetime had, up to the date of his accession, been spent in the army, was a militaristic, autocratic ruler, imbued with antiquated ideas, who initiated, with the aid of a statesman rightly regarded as "one of the geniuses of his century," a policy which may be said to have inaugurated a new era not only for Prussia but for the world. This policy was pursued with characteristic thoroughness and perfected through the repressive measures that were taken to safeguard and uphold it, through the wars that were waged for its realization, and the political combinations that were subsequently formed to exalt and consolidate it, combinations that were fraught with such dreadful consequences to the European continent. Вильгельм I, седьмой король Пруссии, первый император Германии, вся жизнь которого, начиная со дня восшествия на престол, вращалась вокруг армии, был правителем воинственным, авторитарным, придерживавшимся старых представлений; при поддержке выдающегося государственного деятеля, справедливо названного «одним из гениев своего столетия», он начал проводить политику, открывшую новую эру не только для Пруссии, но и для всего мира. Он следовал этой политике со свойственной ему педантичностью, прибегая к жесточайшим мерам, развязывая войны и ведя сложную политическую игру ради возвышения и упрочения своего положения - игру, которая оказалась чреватой столь ужасными последствиями для Европы.
9 William II, temperamentally dictatorial, politically inexperienced, [\P58] militarily aggressive, religiously insincere, posed as the apostle of European peace, yet actually insisted on "the mailed fist" and "the shining armor." Irresponsible, indiscreet, inordinately ambitious, his first act was to dismiss that sagacious statesman, the true founder of his empire, to whose sagacity Bahá'u'lláh had paid tribute, and to the unwisdom of whose imperial and ungrateful master `Abdu'l-Bahá had testified. War indeed became a religion of his country, and by enlarging the scope of his multifarious activities, he proceeded to prepare the way for that final catastrophe that was to dethrone him and his dynasty. And when the war broke out, and the might of his armies seemed to have overpowered his adversaries, and the news of his triumphs was noised abroad, reverberating as far as Persia, voices were raised ridiculing those passages of the Kitáb-i-Aqdas which so clearly foreshadowed the misfortunes that were to befall his capital. Suddenly, however, swift and unforeseen reverses fatally overtook him. Revolution broke out. William II, deserting his armies, fled ignominiously to Holland, followed by the Crown Prince. The princes of the German states abdicated. A period of chaos ensued. The communist flag was hoisted in the capital, which became a caldron of confusion and civil strife. The Kaiser signed his abdication. The Constitution of Weimar established the Republic, bringing the tremendous structure, so elaborately reared through a policy of blood and iron, crashing to the ground. All the efforts to that end, which through internal legislation and foreign wars had, ever since the accession of William I to the Prussian throne, been assiduously exerted, came to naught. "The lamentations of Berlin," tortured by the terms of a treaty monstrous in its severity, were raised, contrasting with the hilarious shouts of victory that rang, half a century before, in the Hall of Mirrors of the Palace of Versailles. Вильгельм II - властолюбивый по характеру, недалекий в политике, воинственный и лицемерный в своих религиозных убеждениях - пытался представить себя европейским апостолом мира, но на самом деле исповедовал доктрину «железного кулака» и «сверкающей брони». Фальшивый, безответственный, невероятно тщеславный, он начал свое правление с того, что удалил от дел того самого дальновидного государственного деятеля, который фактически и являлся создателем империи, - Бахаулла в свое время отдал дань его проницательности, тогда как Абдул-Баха оставалось лишь сожалеть о неблагоразумии и неблагодарности его монарха. Война сделалась для немецкой нации настоящим культом, а Вильгельм II, постоянно расширявший поле своей деятельности, встал на путь, приведший страну к катастрофе, в результате которой лишился трона он сам и его династия. Когда разразилась война и стало ясно, что его армия превосходит своей мощью армии противников, когда вести о его многочисленных победах разнеслись по всему свету и докатились до Персии, там раздались голоса, высмеивавшие пророчества Китаб-и-Акдас, в которых предсказывалось падение немецкой столицы. Но вдруг произошел резкий и непредвиденный поворот событий. Грянула революция. Вильгельм II, позорно бросив армию, вместе с наследным принцем бежал в Голландию. В стране воцарился хаос. Коммунистический флаг развевался над столицей, напоминавшей котел, в котором заваривалась гражданская смута. Кайзер подписал отречение. Веймарская конституция провозгласила республику - и гигантское строение, столь усиленно возводившееся на фундаменте политики «крови и железа», рухнуло наземь. Все прежние попытки повергнуть прусский престол, как изнутри - через законодательные механизмы, так и извне - путем вторжений и войн, предпринятые в разное время, с момента восшествия Вильгельма I на трон, потерпели провал. И когда был подписан договор, чудовищный по своей жестокости в отношении Германии, раздались «горькие сетования Берлина», так разительно отличавшиеся от восторженных победных кличей, звучавших пятьдесят лет назад в Зеркальном зале Версальского дворца.
10 The Hapsburg monarch, heir of centuries of glorious history, simultaneously toppled from his throne. It was Francis Joseph, whom Bahá'u'lláh chided in the Kitáb-i-Aqdas for having failed in his duty to investigate His Cause, let alone to seek His presence, when so easily accessible to him in the course of his visit to the Holy Land. "Thou passed Him by," He thus reproves the pilgrim-emperor, "and inquired not about Him.... We have been with thee at all times, and found thee clinging unto the Branch and heedless of the Root.... Open thine eyes, that thou mayest behold this Glorious Vision and recognize Him Whom [\P59] thou invokest in the daytime and in the night season, and gaze on the Light that shineth above this luminous Horizon." Одновременно пал и трон габсбургской монархии - наследницы многовековой славы. А ведь именно Франца-Иосифа упрекал Бахаулла за то, что тот не пожелал вникнуть в суть Его Дела, и более того - даже не попытался встретиться с Ним во время посещения Святой Земли, хотя для венценосного паломника добиться этого не представляло большого труда. «Ты прошел мимо, - сетует Он, - даже не спросив о Нем... Мы неотступно были с тобою и знаем, что ты крепко держишься за Ветви, забыв о Корнях... Открой же очи свои, дабы узреть тебе Въдение Славы и узнать Того, к Кому взываешь дневной и ночной порою, дабы устремиться к Свету, взошедшему над лучезарным Горизонтом».
11 The House of Hapsburg, in which the Imperial Title had remained practically hereditary for almost five centuries, was, ever since those words were uttered, being increasingly menaced by the forces of internal disintegration, and was sowing the seeds of an external conflict, to both of which it ultimately succumbed. Francis Joseph, Emperor of Austria, King of Hungary, a reactionary ruler, reestablished old abuses, ignored the rights of nationalities, and restored that bureaucratic centralization that proved in the end so injurious to his empire. Repeated tragedies darkened his reign. His brother Maximilian was shot in Mexico. The Crown Prince Rudolph perished in a dishonorable affair. The Empress was assassinated in Geneva. Archduke Francis Ferdinand and his wife were murdered in Sarajevo, kindling a war in the midst of which the Emperor himself died, closing a reign which is unsurpassed by any other reign in the disasters it brought the nation. |N14 С того момента, когда прозвучали эти слова, королевский дом Габсбургов, где высший титул передавался по наследству в течение почти пятисот лет, зашатался: его стали раздирать внутренние противоречия и были заронены первые семена внешних конфликтов - и в конечном итоге Дом не выдержал. Франц-Иосиф, император австрийский, король венгерский, правитель крайне реакционных взглядов, восстановил прежние привилегии аристократии, ограничил права национальностей и вновь ввел бюрократическую централизацию - все это вместе взятое оказалось губительным для империи. Кроме того, правление его было омрачено целым рядом трагедий. Его брат Максимилиан был застрелен в Мехико. Кронпринц погиб при весьма странных обстоятельствах. В Женеве была злодейски убита императрица. Герцог Франц-Фердинанд вместе с женой погиб в Сараево, что привело к войне, в ходе которой скончался сам император, - так завершилось царствование, которое по своим катастрофическим последствиям превзошло все, что знала нация за свою долгую историю.
0 {End of the Holy Roman Empire} Конец Священной Римской Империи
P1 Belated efforts had been made to steady his tottering throne. The "ramshackle empire," a medley of states, races, and languages, was, however, relentlessly and rapidly disintegrating. The political and economic situation was desperate. The defeat of Austria and Hungary, in that same war, sounded its death knell and brought its dismemberment. Hungary sundered its connection. The conglomerate realm was carved up, and all that was left of the once formidable Holy Roman Empire was a shrunken republic that led a miserable existence until, in more recent times, it was, unlike its sister nation, completely extinguished and wiped off the political map of Europe. Габсбурги всеми силами пытались укрепить пошатнувшийся трон. Но было поздно - «обветшавшая империя», в составе которой перемешались государства, нации и языки, рушилась быстро и неуклонно. В стране сложилась крайне неблагоприятная политическая и экономическая ситуация. Поражение Австро-Венгрии в мировой войне было для нее похоронным звоном, ибо привело империю к развалу. Венгрия отделилась. Конгломерат государств распался, и от некогда могущественной Священной Римской империи осталась одна крошечная республика, которая влачила жалкое существование до тех самых пор, пока, в отличие от родственной ей нации, окончательно не зачахла, исчезнув с политической карты Европы.
2 Such was the fate of the Napoleonic, the Romanov, the Hohenzollern, and the Hapsburg empires, whose rulers, together with the sovereign occupant of the Papal throne, were individually addressed by the Pen of the Most High, and who were respectively chastised, forewarned, condemned, rebuked and admonished. What of the fate of those sovereigns who, exercising direct political jurisdiction over the Faith, its Founders, and followers, and within the radius of whose [\P60] domains that Faith was born and first spread, were at liberty to crucify its Herald, banish its Founder, and mow down its adherents? |N15 Такова была судьба империй, принадлежавших династиям Наполеонов, Романовых, Габсбургов, Гогенцоллернов. К их главам, равно как и к владыке, занимавшему папский престол, непосредственно обращалось Перо Всевышнего, укоряя, предупреждая, порицая, осуждая и наставляя. Что же стало уделом тех правителей, под чьей непосредственной политической властью находились Основатели и приверженцы Веры, в чьих владениях она возникла и получила распространение, кто отдал приказ распять ее Провозвестника, истязать Основателя и жестоко преследовать ее сторонников?
0 {What of Turkey and Persia?} Что произошло с Турцией и Персией
1 Already in the lifetime of Bahá'u'lláh, and later during the ministry of `Abdu'l-Bahá, the first blows of a slow yet steady and relentless retribution were falling alike upon the rulers of the Turkish House of Uthman and of the Qajar dynasty in Persia--the archenemies of God's infant Faith. Sultan Abdu'l-'Aziz fell from power, and was murdered soon after Bahá'u'lláh's banishment from Adrianople, while Nasiri'd-Din Shah succumbed to an assassin's pistol, during `Abdu'l-Bahá'í incarceration in the fortress-town of Akka. It was reserved, however, for the Formative Period of the Faith of God--the Age of the birth and rise of its Administrative Order--which, as stated in a previous communication, is through its unfoldment casting such a turmoil in the world, to witness not only the extinction of both of these dynasties, but also the abolition of the twin institutions of the Sultanate and the Caliphate. Уже при жизни Бахауллы и позднее, в период пастырства Абдул-Баха, на венценосных владык из турецкой династии Оттоманов и персидской династии Каджаров, самых заклятых врагов новорожденной Веры, обрушились первые удары - предвестники медленно, но неуклонно свершавшегося возмездия. Султан Абдул-Азиз был свергнут с престола и умерщвлен вскоре после изгнания Бахауллы из Адрианополя, а Насир-ад-дин-шах пал от пули убийц, когда Абдул-Баха находился в заточении в городе-крепости Акке. Однако именно Веку Созидания Веры Божией - Веку зарождения и подъема Административного порядка, становление которого, как уже говорилось ранее, вызывает в мире гигантскую ломку, было суждено увидеть не просто ослабление обеих династий, но окончательную гибель государств-близнецов - Султаната и Халифата.
2 Of the two despots Abdu'l-'Aziz was the more powerful, the more exalted in rank, the more preeminent in guilt, and the more concerned with the tribulations and fortunes of the Founder of our Faith. He it was who, through his farmans, had thrice banished Bahá'u'lláh, and in whose dominions the Manifestation of God spent almost the whole of His forty years' captivity. It was during his reign and that of his nephew and successor, Abdu'l-Hamid II, that the Center of the Covenant of God had to endure, for no less than forty years, in the fortress-town of Akka, an incarceration fraught with so many perils, affronts and privations. Оба правителя, о которых идет речь, отличались крайним деспотизмом, но Абдул-Азиз был наделен гораздо бульшим могуществом, власть его простиралась намного дальше, и потому его ответственность за несчастия и судьбу Основателя Веры была больше, а вина - тяжелее. Это по его указам трижды отправлялся в изгнание Посланник Божий, это во времена его владычества в течение целых сорока лет влачил Он существование узника. Это его правление и правление его племянника, Абдул-Хамида II, наследовавшего ему, было отмечено сорокалетним заточением в городе-крепости Акке Того, Кто был Средоточием Завета Божия - заточением, исполненным невзгод, лишений и нужды.
3 "Hearken, O king!" is the summons issued to Sultan Abdu'l-'Aziz by Bahá'u'lláh, "to the speech of Him that speaketh the truth, Him that doth not ask thee to recompense Him with the things God hath chosen to bestow upon thee, Him Who unerringly treadeth the Straight Path.... Observe, O king, with thine inmost heart and with thy whole being, the precepts of God, and walk not in the paths of the oppressor.... Place not thy reliance on thy treasures. Put thy whole confidence in the grace of God, thy Lord.... Overstep not the bounds of moderation, and deal justly with them that serve thee.... Set before thine eyes God's unerring [\P61] Balance, and, as one standing in His presence, weigh in that Balance thine actions, every day, every moment of thy life. Bring thyself to account ere thou art summoned to a reckoning, on the Day when no man shall have strength to stand for fear of God, the Day when the hearts of the heedless ones shall be made to tremble." «Внемли, о владыка! - гласит обращение к султану Абдул-Азизу, - речам Того, Кто глаголет правду, Кто не просит тебя воздать Ему тем, чем Богу было угодно наделить тебя, Кто не сбиваясь шествует прямым путем... Держись, о владыка, всем сердцем и существом своим Божиих заповедей и не ходи путями угнетателя... Не полагайся на богатства свои. Обрати всю свою надежду на милость Божию... Не преступай границ умеренности, справедливо обходись с теми, кто служит тебе... Установи пред глазами непреложные Божии Весы и, как бы находясь в Его Присутствии, взвешивай на сих Весах деяния свои всякий день и всякий миг своей жизни. Подвергни себя отчету, прежде чем настанет День, когда призовут тебя к ответу, День, когда не смогут люди ус-тоять на ногах, объятые страхом Божьим, когда сердца беспечных вострепещут».
4 "The day is approaching," Bahá'u'lláh thus prophesies in the Lawh-i-Ra'is, "when the Land of Mystery [Adrianople], and what is beside it shall be changed, and shall pass out of the hands of the king, and commotions shall appear, and the voice of lamentation shall be raised, and the evidences of mischief shall be revealed on all sides, and confusion shall spread by reason of that which hath befallen these captives at the hands of the hosts of oppression. The course of things shall be altered, and conditions shall wax so grievous, that the very sands on the desolate hills will moan, and the trees on the mountain will weep, and blood will flow out of all things. Then wilt thou behold the people in sore distress." «Близится день, - пророчествует Бахаулла в Лаух-и-Раис, - когда Таинственная земля (Адрианополь) и все, что за ней, изменится и будет отнято у царя, и начнется смятение, и раздадутся горестные стенания, и распространится смута, ибо предали здесь пленников в руки врагов и гонителей. Переменится ход событий, и станет жизнь столь тягостной, что пески одиноких холмов застонут и деревья в горах восплачут, и кровь будет сочиться отовсюду. И тогда ты увидишь народ в тяжкой скорби».
5 "Soon," He, moreover has written, "will He seize you in His wrathful anger, and sedition will be stirred up in your midst, and your dominions will be disrupted. Then will ye bewail and lament, and will find none to help or succor you.... Several times calamities have overtaken you, and yet ye failed utterly to take heed. One of them was the conflagration which devoured most of the City [Constantinople] with the flames of justice, and concerning which many poems were written, stating that no such fire had ever been witnessed. And yet, ye waxed more heedless.... Plague, likewise, broke out, and ye still failed to give heed! Be expectant, however, for the wrath of God is ready to overtake you. Erelong will ye behold that which hath been sent down from the Pen of My command." «Вскоре, - пишет Он далее, - настигнет тебя карающий гнев, и зародится среди твоих подданных мятеж против тебя, и владения твои уменьшатся. Тогда будешь ты сетовать и скорбеть, но никто не придет утешить и поддержать тебя... Уже несколько раз обрушивались на тебя бедствия, но ты не стал осмотрительнее. Одним из них был великий пожар, пожравший огнем судным почти весь город (Константинополь), о чем сложено уже немало стихов, говорящих, что мир не знал подобных пожарищ, но ты и тогда остался беспечен... Потом разразилась чума, и ты снова не стал осмотрительнее. Внемли же, ибо гнев Божий уже готов обрушиться на тебя. Скоро постигнешь ты то, что ниспослано Пером Моего Повеления».
6 "By your deeds," He, in another Tablet, anticipating the fall of the Sultanate and the Caliphate, thus reproves the combined forces of Sunni and Shi'ih Islam, "the exalted station of the people hath been abased, the standard of Islam hath been reversed, and its mighty throne hath fallen." «Из-за деяний твоих, - пишет Он в другом Послании, предвещающем падение Султаната и Халифата, осуждая объединившихся против Него суннитов и шиитов, - твой народ лишился высокого положения своего, истины Ислама искажены, и могучий трон рухнул».
7 And finally, in the Kitáb-i-Aqdas, revealed soon after Bahá'u'lláh's banishment to Akka, He thus apostrophizes the seat of Turkish imperial power: "O Spot that art situate on the shores of the two seas! The throne of tyranny hath, verily, been stablished upon thee, and the flame of hatred hath been kindled within thy bosom.... Thou art indeed filled with manifest pride. Hath thine outward splendor made thee vainglorious? [\P62] By Him Who is the Lord of mankind! It shall soon perish, and thy daughters, and thy widows, and all the kindreds that dwell within thee shall lament. Thus informeth thee, the All-Knowing, the All-Wise." И наконец в Китаб-и-Акдас, объявленном Им вскоре после высылки в Акку, Бахаулла так обращается к престолу имперской Турции: «О Земля, раскинувшаяся на брегах двух морей! Воистину, установлен на тебе трон тирании и столь сильно разгорелось в груди твоей пламя ненависти, что горние Сонмы и те, что пребывают округ Вышнего Престола, стенают и плачут. Видим Мы, как безумец торжествует в тебе над мудрецом, как тьма превозносится над светом. Поистине, преисполнена ты явной гордыней. Тщеславишься ли ты внешним своим блеском? Клянусь Тем, Кто есть Господь человечества! Сие вскоре исчезнет без следа, и возрыдают дочери твои и вдовы, и все племена, что обретаются в тебе. Так возвещает тебе Всезнающий, Премудрый».
8 Indeed, in a most remarkable passage in the Lawh-i-Fu'ad, wherein mention has been made of the death of Fu'ad Pasha, the Turkish Minister of Foreign Affairs, the fall of the Sultan himself is unmistakably foretold: "Soon will We dismiss the one who was like unto him, and will lay hold on their Chief who ruleth the land, and I, verily, am the Almighty, the All-Compelling." В одном из самых замечательных мест Лаух-и-Фуад, где упоминается смерть Фуад-паши, турецкого министра иностранных дел, вновь безошибочно предсказано падение султана: «Скоро Мы повергнем того, кто ему подобен, и наложим руку Свою на властителя земли сей, ибо Я, воистину, Всемогущ и Неодолим».
9 The Sultan's reaction to these words, bearing upon his person, his empire, his throne, his capital, and his ministers, can be gathered from the recital of the sufferings he inflicted on Bahá'u'lláh, and already referred to in the beginning of these pages. The extinction of the "outward splendor" surrounding that proud seat of Imperial power is the theme I now proceed to expose. |N16 О реакции султана на эти слова, в которых открыто указывалось на него самого, его империю, его трон, его столицу и его министров, можно судить по невзгодам, вскоре обрушившимся на Бахауллу, о чем уже было кратко рассказано в начале этой книги. А угасание «внешнего блеска» могущественной империи - это тема нашей следующей главы.
0 {The Doom of Imperial Turkey} Закат Турецкой империи
1 A cataclysmic process, one of the most remarkable in modern history, was set in motion ever since Bahá'u'lláh, while a prisoner in Constantinople, delivered to a Turkish official His Tablet, addressed to Sultan Abdu'l-'Aziz and his ministers, to be transmitted to Ali Pasha, the Grand Vizir. It was this Tablet which, as attested by that officer and affirmed by Nabil in his chronicle, affected the Vizir so profoundly that he paled while reading it. This process received fresh impetus after the Lawh-i-Ra'is was revealed on the morrow of its Author's final banishment from Adrianople to Akka. Relentless, devastating, and with ever-increasing momentum, it ominously unfolded, damaging the prestige of the Empire, dismembering its territory, dethroning its sultans, sweeping away their dynasty, degrading and deposing its Caliph, disestablishing its religion, and extinguishing its glory. The "sick man" of Europe, whose condition had been unerringly diagnosed by the Divine Physician, and whose doom was pronounced inevitable, fell a prey, during the reign of five successive sultans, all degenerate, all deposed, to a series of convulsions which, in the end, proved fatal to his life. Imperial Turkey that had, under Abdu'l-Majid, been admitted into the European Concert, and had emerged victorious from the Crimean War, [\P63] entered, under his successor, Abdu'l-'Aziz, upon a period of swift decline, culminating, soon after `Abdu'l-Bahá'í passing, in the doom which the judgment of God had pronounced against it. Разрушительный процесс, определяющий едва ли не весь ход новейшей истории, начался с того момента, когда Бахаулла, в то время пленник Константинополя, отдал Послание к султану Абдул-Азизу и его министрам в руки турецкого офицера, который должен был доставить его великому визирю, Али-паше. Это Послание, по словам самого офицера, засвидетельствованным Набилем, произвело на визиря ужасное впечатление - прочитав его, он смертельно побледнел. Еще один толчок этот процесс получил накануне последнего изгнания Основателя Веры - из Адрианополя в Акку - когда Он написал Лаух-и-Раис. Неумолимый, губительный, набиравший зловещую силу процесс все нарастал, круша престиж империи, расчленяя ее территорию, низвергая султанов, постепенно уничтожая династию, разоряя землю, лишая халифа его славы, расшатывая устои религии, гася блеск державы. «Больной пасынок Европы», чей недуг безошибочно определил Божественный Врачеватель, предсказав неизбежность его угасания, стал жертвой роковых потрясений, которые имели место в период правления сменявшихся один за другим пятерых султанов - все они оказались негодными правителями и были низложены. Турецкая империя, принятая при султане Абдул-Маджиде в европейский союз и вышедшая победительницей из Крымской войны, при преемнике его, Абдул-Азизе, быстро пришла в упадок, и, вскоре после ухода Абдул-Баха, окончательно распалась - и свершилось сие по приговору Божьему.
2 Risings in Crete and the Balkans marked the reign of this, the 32nd sultan of his dynasty, a despot whose mind was vacuous, whose recklessness was extreme, whose extravagance knew no bounds. The Eastern Question entered upon an acute phase. His gross misrule gave rise to movements which were to exercise far-reaching effects upon his realm, while his continual and enormous borrowings, leading to a state of semibankruptcy, introduced the principle of foreign control over the finances of his empire. A conspiracy, leading to a palace revolution, finally deposed him. A fatva of the mufti denounced his incapacity and extravagance. Four days later he was assassinated, and was succeeded by his nephew, Murad V, whose mind had been reduced to a nullity by intemperance and by a long seclusion in the Cage. Declared to be imbecile, he, after a reign of three months, was deposed and was succeeded by the subtle, the resourceful, the suspicious, the tyrannical Abdu'l-Hamid II who "proved to be the most mean, cunning, untrustworthy and cruel intriguer of the long dynasty of Uthman." "No one knew," it was written of him, "from day to day who was the person on whose advice the sultan overruled his ostensible ministers, whether a favorite lady of his harem, or a eunuch, or some fanatical dervish, or an astrologer, or a spy." The Bulgarian atrocities heralded the black reign of this "Great Assassin," which thrilled Europe with horror, and were characterized by Gladstone as "the basest and blackest outrages upon record in that [XIX] century." The War of 1877-78 accelerated the process of the empire's dismemberment. No less than eleven million people were emancipated from Turkish yoke. The Russian troops occupied Adrianople. Serbia, Montenegro and Rumania proclaimed their independence. Bulgaria became a self-governing state, tributary to the sultan. Cyprus and Egypt were occupied. The French assumed a protectorate over Tunis. Eastern Rumelia was ceded to Bulgaria. The wholesale massacres of Armenians, involving directly and indirectly a hundred thousand souls, were but a foretaste of the still more extensive bloodbaths to come in a later reign. Bosnia and Herzegovina were lost to Austria. Bulgaria obtained her independence. Universal contempt and hatred of an infamous sovereign, shared alike by his Christian and Muslim subjects, finally culminated in a revolution, swift and sweeping. [\P64] The Committee of Young Turks secured from the Shaykhu'l-Islam the condemnation of the sultan. Deserted and friendless, execrated by his subjects, and despised by his fellow-rulers, he was forced to abdicate, and was made a prisoner of state, thus ending a reign "more disastrous in its immediate losses of territory and in the certainty of others to follow, and more conspicuous for the deterioration of the condition of his subjects, than that of any other of his twenty-three degenerate predecessors since the death of Soliman the Magnificent." Период правления тридцать второго по счету представителя династии Оттоманов - деспотичного, ограниченного, невероятно жестокого и ни в чем не знавшего меры - был отмечен восстаниями на Крите и на Балканах. Восточный кризис вступил в свою наиболее острую фазу. Неумелое правление вызвало к жизни всякого рода политические движения протеста, что было чревато для империи серьезными последствиями, а непрерывные гигантские займы довели страну почти до банкротства, позволив иностранным державам установить контроль над финансовой системой государства. Бесконечные заговоры вылились наконец в дворцовый переворот, лишивший султана власти. Фетва муфтия объявила его промотавшимся расточителем. Четыре дня спустя он был убит, и на трон взошел его племянник Мурад V, чей рассудок был помрачен длительным пребыванием в камере-клетке и пристрастием к спиртному. Через три месяца Мурад V был объявлен недееспособным, и его сменил хитрый, изворотливый, подозрительный, деспотичный Абдул-Хамид II, который оказался самым бесчестным, коварным, лживым и жестоким тираном во всей долгой истории Оттоманской династии. О нем писали: «День проходил за днем, но никто не знал, кто тот человек, по чьему совету султан снимал своих министров, - то ли это была любимая жена из его гарема, то ли евнух, то ли какой-то фанатик-дервиш, то ли астролог, то ли шпион». Начало мрачного правления этого «великого душегуба» ознаменовалось зверствами в Болгарии, которым ужаснулась Европа и которые Гладстон назвал «самыми подлыми, самыми черными преступлениями в истории этого столетия». Война 1877-1878 годов ускорила процесс распада империи. Около одиннадцати миллионов людей освободилось от турецкого ига; российские войска заняли Адрианополь; Сербия, Черногория и Румыния провозгласили независимость; Болгария получила самоуправление, хотя и оставалась подчиненной султанату; Кипр и Египет подверглись оккупации; французы получили протекторат над Тунисом; Восточная Румелия была передана Болгарии. Массовые погромы армян, в которых прямо или косвенно пострадали сотни тысяч людей, оказались лишь предвестием куда более страшных и кровавых событий, которые произошли во время правления следующего султана. Босния и Герцеговина отошли к Австрии; Болгария обрела независимость. Всеобщая ненависть и презрение к преступному монарху, которую в равной мере разделяли все его подданные - и христиане, и мусульмане - в конечном итоге вылилась в быструю и разрушительную революцию. Комитет младотурков добился от Шейх-уль-Ислама осуждения султана. Отвергнутый, одинокий, проклинаемый подданными, презираемый правителями соседних стран, он вынужден был отречься от престола и стал пленником в собственной стране - таков был конец правления, «которое принесло с собой самые катастрофические, хотя и не последние, территориальные потери, и самое явное ухудшение условий жизни народа за весь период владычества двадцати трех султанов, правивших после смерти Сулеймана Великолепного».
3 The end of so shameful a reign was but the beginning of a new era which, however auspiciously hailed at first, was destined to witness the collapse of the Ottoman ramshackle and worm-eaten state. Muhammad V, a brother of Abdu'l-Hamid II, an absolute nonentity, failed to improve the status of his subjects. The follies of his government ultimately sealed the doom of the empire. The War of 1914-18 provided the occasion. Military reverses brought to a head the forces that were sapping its foundations. While the war was still being fought the defection of the Sherif of Mecca and the revolt of the Arabian provinces portended the convulsion which was to seize the Turkish throne. The precipitate flight and complete destruction of the army of Jamal Pasha, the commander-in-chief in Syria--he who had sworn to raze to the ground, after his triumphant return from Egypt, the Tomb of Bahá'u'lláh, and to publicly crucify the Center of His Covenant in a public square of Constantinople--was the signal for the nemesis that was to overtake an empire in distress. Nine-tenths of the large Turkish armies had melted away. A fourth of the whole population had perished from war, disease, famine and massacre. Но конец этого позорного правления оказался лишь началом новой эпохи, которой, несмотря на ее кажущееся благополучие, суждено было увидеть крах обветшавшей, прогнившей изнутри Османской империи. Брат Абдул-Хамида II Мухаммед V, который был абсолютным ничтожеством - ни-чего не предпринял для того, чтобы улучшить условия жизни своих подданных. Безумная политика его правительства привела государство к окончательному упадку. Война 1914-1918 годов стала последним актом этой драмы. В результате военных неудач во главе империи оказались люди, деятельность которых подрывала самые ее устои. Бегство во время войны шерифа Мекки и восстание в арабских провинциях привели к кризису, сильно ослабившему турецкий трон. А позорное отступление и разгром армии Джамал-паши, главнокомандующего войсками в Сирии, - того самого, который после своей победы в Египте клялся, вернувшись, сравнять с землей Усыпальницу Бахауллы и публично распять на константинопольской площади Средоточие Завета, - возвестило о том, что возмездие свершилось и держава повергнута. Девять десятых огромной турецкой армии было уничтожено. Четвертая часть населения погибла в результате военных действий, а также по причине голода, болезней, гражданской смуты.
4 A new ruler, Muhammad VI, the last of the twenty-five successive degenerate sultans, had meanwhile succeeded his wretched brother. The edifice of the empire was now quaking and tottering to its fall. Mustafa Kamal dealt it the final blows. Turkey, that had already shrunk to a small Asiatic state, became a republic. The sultan was deposed, the Ottoman Sultanate was ended, a rulership that had remained unbroken for six and a half centuries was extinguished. An empire which had stretched from the center of Hungary to the Persian Gulf and the Sudan, and from the Caspian Sea to Oran in Africa, had now dwindled to a small Asiatic republic. Constantinople itself, which, after the fall of Byzantium, had been honored as the splendid metropolis of the Roman Empire, and had been made the capital of the Ottoman government, [\P65] was abandoned by its conquerors, and stripped of its pomp and glory--a mute reminder of the base tyranny that had for so long stained its throne. Наследовал Мухаммеду V его брат Мухаммед VI, последний из двадцати пяти султанов выродившейся династии. Империя уже трещала по всем швам. Последний удар нанес Мустафа Камаль. Турция превратилась в небольшое азиатское государство с республиканским правлением. Султан отрекся от престола, и таким образом оттоманскому Султанату пришел конец - государственная система, просуществовавшая шесть с половиной веков, прекратила свое существование. От империи, простиравшейся от центра Венгрии до Судана и Персидского залива, от Каспийского моря до Орана в Африке, остался лишь крошечный обломок - рядовая азиатская республика. И сам Константинополь, бывший главным городом Оттоманов и почитаемый после падения Византии наравне с великолепной столицей Римской империи, после ухода победителей потерял свою пышность и славу, став немым напоминанием о долгом правлении тиранов, запятнавших позором его престол.
5 Such, in their bare outline, were the awful evidences of that retributive justice which so tragically afflicted Abdu'l-'Aziz, his successors, his throne and his dynasty. What of Nasiri'd-Din Shah, the other partner in that imperial conspiracy which sought to extirpate, root and branch, the budding Faith of God? His reaction to the Divine Message borne to him by the fearless Badi', the "Pride of Martyrs," who had spontaneously dedicated himself to this purpose, was characteristic of that implacable hatred which, throughout his reign, glowed so fiercely in his breast. |N17 Таковы, в кратком изложении, страшные и трагические свидетельства справедливого возмездия, постигшего Абдул-Азиза, его преемников, его трон и его династию. Что же случилось с Насир-ад-дин-шахом, еще одним участником заговора царей, вознамерившимся подрубить корни и обрезать ветви едва принявшегося древа Веры? Его отклик на Божественное Послание, доставленное ему бесстрашным Бади, который добровольно вызвался исполнить это поручение и позднее был назван «Гордостью Мучеников», достаточно ясно свидетельствует о его безудержной ненависти к Вере, никогда не угасавшей в его груди.
0 {Divine Retribution on the Qajar Dynasty} БожьЯ кара, постигшаЯ Каджарскую династию
1 The French Emperor had, it was reported, flung away Bahá'u'lláh's Tablet, and directed his minister, as Bahá'u'lláh Himself asserts, to address to its Author an irreverent reply. The Grand Vizir of Abdu'l-'Aziz, it is reliably stated, blanched while reading the communication addressed to his Imperial master and his ministers, and made the following comment: "It is as if the king of kings were issuing his behest to his humblest vassal king, and regulating his conduct!" Queen Victoria, it is said, upon reading the Tablet revealed for her remarked: "If this is of God, it will endure; if not, it can do no harm." It was reserved for Nasiri'd-Din Shah, however, to wreak, at the instigation of the divines, his vengeance on One Whom he could no longer personally chastise by arresting His messenger, a lad of about seventeen, by freighting him with chains, by torturing him on the rack, and finally slaying him. Мы уже упоминали о том, что французский император отбросил в сторону Послание Бахауллы и повелел своему министру - как свидетельствует Сам Бахаулла - написать Ему дерзкий ответ. Великий визирь Абдул-Азиза, как известно из достоверных источников, читая письмо, адресованное своему владыке и его министрам, побледнел и произнес следующие слова: «Словно Царь Царей указует ничтожнейшему из своих вассалов, как ему себя вести». Говорят, королева Виктория, прочитав обращенное к ней Послание, произнесла такую фразу: «Если сие от Бога, оно пребудет вопреки всему, если же нет, то оно ничем не грозит». Что же касается Насир-ад-дин-шаха, то, не имея возможности обрушить свой гнев на Бахауллу, он, по наущению богословов, решил отыграться на семнадцатилетнем юноше - он приказал заковать его в цепи, подвергнуть пыткам и затем уничтожить.
2 To this despotic sovereign Bahá'u'lláh, Who denounced him as the "Prince of Oppressors," and as one who would soon be made "an object-lesson for the world," had written: "Look upon this Youth, O king, with the eyes of justice; judge thou, then, with truth concerning what hath befallen Him. Of a verity, God hath made thee His shadow amongst men, and the sign of His power unto all that dwell on earth." And again: "O king! Wert thou to incline thine ears unto the shrill of the Pen of Glory and the cooing of the Dove of Eternity ... thou wouldst attain unto a station from which thou wouldst behold in the world of being naught save the effulgence of the Adored One, and wouldst regard thy sovereignty as [\P66] the most contemptible of thy possessions, abandoning it to whosoever might desire it, and setting thy face toward the horizon aglow with the light of His countenance." And again: "We fain would hope, however, that His Majesty the Shah will himself examine these matters, and bring hope to the hearts. That which We have submitted to thee is indeed for thine highest good." Именно этому деспотичному правителю, которого Бахаулла назвал «князем гонителей», предсказав, что скоро судьба его станет «горьким уроком для всего мира», Бахаулла писал: «Воззри же на Юношу сего оком справедливости, о владыка, и по правде суди обо всем, что выпало Ему. Воистину, сделал тебя Бог тенью Своею среди людей и знаком могущества Своего на земле». И вновь: «О владыка! Если склонишь ты слух свой к призывам Пера Славы и к воркованию Голубки Вечности... поднимешься к такой вершине, откуда тебе откроется, что все в мире суета и прах, кроме сияния Лучезарного, и поймешь ты, сколь ничтожна власть твоя, и отдашь ее любому, кто пожелает ее, и обратишься лицом к Горизонту, где уже занялся свет Лика Его». И далее: «И все же Мы уповаем на то, что Его Величество шах пожелает самолично изучить это дело и тем самым даст надежду нашим сердцам. А обращение Наше к твоему Величеству, воистину, лишь во благо тебе».
3 This hope, however, was to remain unfulfilled. It was indeed shattered by a reign which had been inaugurated by the execution of The Báb, and the imprisonment of Bahá'u'lláh in the Siyah-Chal of Tihran, by a sovereign who had repeatedly instigated Bahá'u'lláh's successive banishments, and by a dynasty that had been sullied by the slaughter of no less than twenty thousand of His followers. The Shah's dramatic assassination, the ignoble rule of the last sovereigns of the House of Qajar, and the extinction of that dynasty, were signal instances of the Divine retribution which these horrid atrocities had provoked. Но этим надеждам не суждено было свершиться. Во времена правления Насир-ад-дин-шаха был казнен Баб, а Баха-улла заключен в тегеранскую подземную тюрьму Сиях-Чаль; благодаря его стараниям Бахаулла пережил несколько изгнаний; при нем было замучено не менее двадцати тысяч последователей новой Веры. Трагическая гибель шаха, павшего от руки убийцы, жалкое царствование последних представителей Дома Каджаров и угасание династии явились знаком Божественного возмездия за все эти чудовищные злодеяния.
4 The Qajars, members of the alien Turkoman tribe, had, indeed, usurped the Persian throne. Aqa Muhammad Khan, the eunuch Shah and founder of the dynasty, was such an atrocious, avaricious, bloodthirsty tyrant that the memory of no Persian is so detested and universally execrated as his memory. The record of his reign and that of his immediate successors is one of vandalism, of internal warfare, of recalcitrant and rebellious chieftains, of brigandage, and medieval oppression, whilst the annals of the reigns of the later Qajars are marked by the stagnation of the nation, the illiteracy of the people, the corruption and incompetence of the government, the scandalous intrigues of the court, the decadence of the princes, the irresponsibility and extravagance of the sovereign, and his abject subservience to a notoriously degraded clerical order. В свое время Каджары, принадлежавшие к иноземному туркменскому племени, узурпировали персидский трон. Основатель династии шахов, правитель-евнух Ака Мохаммад-хан - самый жестокий, алчный и кровавый тиран во всей истории Персии - был по заслугам проклят народом. История правления первых шахов этой династии отмечена внутренними междуусобицами, варварством, неповиновением и восстаниями племенных вождей, разбоем и средневековыми зверствами; при последних Каджарах началось вырождение нации, проявлявшееся почти в полной неграмотности населения, продажности и некомпетентности правительственных чиновников, скандальных интригах царедворцев, развращенности принцев, безответственности и неумеренности самих шахов, постыдно раболепствовавших перед духовенством, утратившим всякие моральные принципы.
5 The successor of Aqa Muhammad Khan, the uxorious, philoprogenetive Fath-'Ali Shah, the so-called "Darius of the Age," was a vain, an arrogant, and unscrupulous miser, notorious for the enormous number of his wives and concubines, numbering above a thousand, his incalculable progeny, and the disasters which his rule brought upon his country. He it was who commanded that his vizir, to whom he owed his throne, be cast into a caldron of boiling oil. As to his successor, the bigoted Muhammad Shah, one of his earliest acts, definitely condemned by the pen of Bahá'u'lláh, was the order to strangle his first minister, the illustrious Qa'im-Maqam, immortalized by that same pen [\P67] as the "Prince of the City of Statesmanship and Literary Accomplishment," and to have him replaced by that lowbred, consummate scoundrel, Haji Mirza Aqasi, who brought the country to the verge of bankruptcy and revolution. It was this same Shah who refused to interview The Báb and imprisoned Him in Adhirbayjan, and who, at the age of forty, was afflicted by a complication of maladies to which he succumbed, hastening the doom forecast in these words of the Qayyum-i-Asma': "I swear by God, O Shah! If thou showest enmity unto Him Who is His Remembrance, God will, on the Day of Resurrection, condemn thee, before the kings, unto hellfire, and thou shalt not, in very truth, find on that day any helper except God, the Exalted." Преемник Ака Мохаммад-хана, женолюбивый, оставивший после себя многочисленное потомство Фатх-Али-шах, прозванный «Дарием своего времени», был совершенным ничтожеством - пустым, заносчивым и безнравственным субъектом; он снискал известность благодаря огромному количеству жен и наложниц, которых у него было более тысячи, а также несчетному потомству, и оставил по себе печальную память, разорив за время своего правления всю страну. Именно он приказал бросить своего визиря, которому был обязан восшествием на трон, в чан с кипящим маслом. Что же касается его преемника - фанатичного, узколобого Мохаммад-шаха, то одним из его первых шагов был приказ - недвусмысленно осужденный пером Бахауллы - удушить первого министра Каим Макама, блестящего деятеля своей эпохи (то же перо обессмертило его имя, назвав его «князем града государственности и изящной словесности»); на место убитого был назначен Хаджи Мирза Агаси, человек низкого происхождения, законченный негодяй, который привел страну на грань разорения, вызвав бунт в народе. Это он, Мохаммад-шах, отказался встретиться с Бабом; это по его приказу Баба заточили в крепости в горах Азербайджана. В возрасте сорока лет шах скончался от тяжелой болезни, и его смерть приблизила закат, предсказанный в Каюм-уль-Асма: «Богом клянусь, о шах! Если станешь ты врагом Тому, Кто есть Поминание Божие, то в День Воскресения предаст тебя Бог пред всеми царями геенне огненной, и, воистину, не будет тебе заступника, кроме Бога, Наивозвышенного».
6 Nasiri'd-Din Shah, a selfish, capricious, imperious monarch, succeeded to the throne, and, for half a century, was destined to remain the sole arbiter of the fortunes of his hapless country. A disastrous obscurantism, a chaotic administration in the provinces, the disorganization of the finances of the realm, the intrigues, the vindictiveness, and profligacy of the pampered and greedy courtiers, who buzzed and swarmed round his throne, his own despotism which, but for the restraining fear of European public opinion and the desire to be thought well of in the capitals of the West, would have been more cruel and savage, were the distinguishing features of the bloody reign of one who styled himself "Footpath of Heaven," and "Asylum of the Universe." A triple darkness of chaos, bankruptcy and oppression enveloped the country. His own assassination was the first portent of the revolution which was to restrict the prerogatives of his son and successor, depose the last two monarchs of the House of Qajar, and extinguish their dynasty. On the eve of his jubilee, which was to inaugurate a new era, and the celebration of which had been elaborately prepared, he fell, in the shrine of Shah Abdu'l-'Azim, a victim to an assassin's pistol, his dead body driven back to his capitol, propped up in the royal carriage in front of his Grand Vizir, in order to defer the news of his murder. Трон Мохаммад-шаха унаследовал эгоистичный, капризный, надменный Насир-ад-дин-шах, который в течение пятидесяти лет единолично вершил судьбами своей злосчастной страны. Беспорядочное управление провинциями, развал финансовой системы государства, мракобесие, интриги, мстительность, распутство изнеженных и завистливых царедворцев, роем окружавших шахский престол, деспотизм самого шаха, который был бы еще беспощаднее, если б не его стремление сохранить внешнюю благопристойность в глазах Запада и боязнь европейского общественного мнения, - вот, что отличало правление того, кто величал себя «тропой не-бес» и «прибежищем мироздания». Страна погрузилась во тьму беззаконий, нищеты и жестокости. Насильственная смерть самого шаха стала первым провозвестником будущей революции, которая ограничила права его сына и преемника и привела к отстранению от власти двух последних правителей из Дома Каджаров, тем самым положив конец династии. Насир-ад-дин-шах погиб от злодейской пули во время посещения усыпальницы шаха Абдул-Азиза в канун тщательно подготовленных торжеств по случаю его юбилея, который должен был ознаменовать вступление страны в новую эру; тело Насир-ад-дин-шаха было привезено в его резиденцию в царском экипаже; при этом мертвец, будто живой, сидел напротив великого визиря - таким образом власти пытались хотя бы на время скрыть от народа правду о его гибели.
7 "It was whispered," writes an eyewitness of both the ceremony and the assassination, "that the day of the Shah's celebration was to be the greatest in the history of Persia.... Prisoners were to be released without condition, and a general amnesty was to be proclaimed; peasants were promised exemption from taxes for at least two years. ...the poor were to be fed for months. Ministers and officials were already intriguing for honors and pension from the Shah. Shrines and sacred places were to [\P68] open their gates to all wayfarers and pilgrims, and the siyyids and mullas were taking cough medicine to clear their throats to sing and chant the praises of the Shah in all the pulpits. The mosques were swept and prepared for general meetings and public prayers in behalf of the Sovereign.... Sacred fountains were enlarged to hold more holy water, and the rightful authorities had foreseen that many miracles might take place on the day of the jubilee, with the aid of these fountains.... The Shah had declared ... that he would renounce his prerogatives as despot, and proclaim himself `The Majestic Father of all the Persians.' The city authority was to relax its vigilant watch. No record was to be kept of the strangers who flocked to the caravanserais, and the population was to be left free to wander the streets during the whole night." Even the great mujtahids had, according to what had been reported to that same eyewitness, "decided, for the time being, to discontinue persecuting The Bábis and other infidels." «Был пущен слух, что день шахских торжеств станет величайшим днем в истории Персии, - писал один из участников праздничной церемонии, который стал свидетелем убийства. - Ожидалась всеобщая амнистия, по которой должны были получить свободу все без исключения узники; крестьянам была обещана отмена налогов, по меньшей мере на два года... обещали в течение нескольких месяцев раздавать пищу беднякам. Чиновники и министры уже вели придворные игры в надежде заполучить награды и звания. Сейиды и муллы пили откашливающие микстуры, прочищая глотки, чтобы погромче петь во славу шаха; усыпальницы и святые места готовы были распахнуть двери перед многочисленными гостями и паломниками. В мечетях подметали полы и готовились к большим молебнам за здравие монарха... Увеличивали площадь источников со святой водой; те, в чьем ведении они находились, с уверенностью предрекали, что в день юбилея возле этих источников совершится множество чудес... Шах объявил... что откажется от деспотической формы правления и объявит себя "могущественным отцом всех персов". Городским властям было разрешено ослабить свое неусыпное бдение. Не было сделано ни одной записи о собравшихся в караван-сарае бродягах, люди могли свободно разгуливать по улицам всю ночь». Согласно уверениям того же свидетеля, даже муджтахиды «решили на время прекратить преследования сторонников Баба и прочих неверных».
8 Thus fell the one whose reign will remain forever associated with the most heinous crime in history--the martyrdom of that One Whom the Supreme Manifestation of God proclaimed to be the "Point round Whom the realities of the Prophets and Messengers revolve." In a Tablet in which the pen of Bahá'u'lláh condemns him, we read: "Among them [kings of the earth] is the King of Persia, who suspended Him Who is the Temple of the Cause [The Báb] in the air, and put Him to death with such cruelty that all created things, and the inmates of Paradise, and the Concourse on high wept for Him. He slew, moreover, some of Our kindred, and plundered Our property, and made Our family captives in the hands of the oppressors. Once and again he imprisoned Me. By God, the True One! None can reckon the things which befell Me in prison, save God, the Reckoner, the Omniscient, the Almighty. Subsequently he banished Me and My family from My country, whereupon We arrived in Iraq in evident sorrow. We tarried there until the time when the King of Rum [Sultan of Turkey] arose against Us, and summoned Us unto the seat of his sovereignty. When We reached it there flowed over Us that whereat the King of Persia rejoiced. Later We entered this Prison, wherein the hands of Our loved ones were torn from the hem of Our robe. In such a manner hath he dealt with Us!" Таков был конец монарха, чье правление запятнано самым гнусным в истории преступлением - казнью Того, Кого Высочайший Явитель Божий назвал «Стержнем, вокруг Которого вращаются все Посланники и Пророки». В одной из Своих Скрижалей Бахаулла осудил его такими словами: «Среди них (земных царей) есть царь Персии, который пригвоздил к стене Того, Кто был Храмом Дела (Баба), и предал Его столь жестокой казни, что плачут о Нем теперь все твари живые, все насельники обители райской и весь Сонм вышний. И еще приказал он умертвить иных из сородичей Наших, разграбил владения Наши, предал семью Нашу в руки гонителей. Вновь и вновь заключал он Меня в темницу. Клянусь Богом истинным! Что Мне выпало на долю в Узилище, неведомо никому, кроме Бога Всеведущего, Всепостигшего, Всемогущего. Вновь и вновь изгонял он Меня с семьей, и прибыли Мы наконец в Ирак, исполненные печали. Там Мы пробыли до той поры, когда поднялся против Нас правитель Румский (турецкий султан) и призвал Нас к престолу могущества своего. И когда прибыли Мы туда, до Нас дошло, что и царь Персии тоже с ним. После вошли Мы в Узилище, и руки возлюбленных Наших, державшие края платья Нашего, оторвались от Нас. Так обращался он с Нами!»
9 The days of the Qajar dynasty were now numbered. The torpor of the national consciousness had vanished. The reign of Nasiri'd-Din Shah's successor, Muzaffari'd-Din Shah, a weak and timid creature, extravagant [\P69] and lavish to his courtiers, led the country down the broad road to ruin. The movement in favor of a constitution, limiting the sovereign's prerogatives, gathered force, and culminated in the signature of the constitution by the dying Shah, who expired a few days later. Muhammad-'Ali Shah, a despot of the worst type, unprincipled and avaricious, succeeded to the throne. Hostile to the constitution, he, by his summary action, involving the bombardment of the Baharistan, where the Assembly met, precipitated a revolution which led to his deposition by the nationalists. Accepting, after much bargaining, a large pension, he ignominiously withdrew to Russia. The boy-king, Ahmad Shah, who succeeded him, was a mere cipher and careless of his duties. The crying needs of his country continued to be ignored. Increasing anarchy, the impotence of the central government, the state of the national finances, the progressive deterioration of the general condition of the country, practically abandoned by a sovereign who preferred the gaieties and frivolities of society life in the European capitals to the discharge of the stern and urgent responsibilities which the plight of his nation demanded, sounded the death knell of a dynasty which, it was generally felt, had forfeited the crown. Whilst abroad, on one of his periodic visits, Parliament deposed him, and proclaimed the extinction of his dynasty, which had occupied the throne of Persia for a hundred and thirty years, whose rulers proudly claimed no less a descent than from Japhet, son of Noah, and whose successive monarchs, with only one exception, were either assassinated, deposed, or struck down by mortal disease. Дни династии Каджаров были сочтены. Нация словно очнулась от тяжкого оцепенения. Правление наследника Насир-ад-дин-шаха, Музафар-ад-дин-шаха, человека робкого, слабого, неумеренно щедрого по отношению к своим придворным, вело страну к верной гибели. Движение в поддержку конституции и за ограничение прав монарха набирало силу; смертельно больной шах был вынужден за несколько дней до своей кончины подписать конституцию. Трон унаследовал Мохаммад-Али-шах, деспот в худшем смысле этого слова, алчный и беспринципный. Ненавидя конституцию, он в то же время всеми своими действиями, включая и обстрел Бахаристана в тот момент, когда там собралась Ассамблея, способствовал приходу революции, в ходе которой и был отстранен от власти националистами. Выклянчив себе приличную пенсию, он с позором бежал из страны и в конце концов нашел убежище в России. Преемник его, Ахмад-шах, мальчиком посаженный на трон, был просто ничтожеством, неспособным и не желающим выполнять какие-либо обязанности. Вопиющие проблемы страны по-прежнему оставались нерешенными. Нарастающая анархия, беспомощность центрального правительства, состояние финансов, постоянное ухудшение условий жизни населения, практически брошенного своим правителем, который предпочитал блеск и развлечения светской жизни европейских столиц выполнению необходимых и тяжких обязанностей, диктуемых плачевным положением нации, - все это стало погребальным звоном по династии, потерявшей уже в глазах народа исконные права на трон. Во время очередного вояжа Ахмад-шаха в Европу парламент отстранил его от власти, тем самым положив конец правлению династии, более ста тридцати лет занимавшей персидский трон и заявлявшей о том, что она ведет свое происхождение от Иафета, сына Ноя - династии, все представители которой, за исключением одного, были либо убиты, либо свергнуты с престола, либо пали жертвой тяжелого недуга.
10 Their myriad progeny, a veritable "beehive of princelings," a "race of royal drones," were both a disgrace and a menace to their countrymen. Now, however, these luckless descendants of a fallen house, shorn of all power, and some of them reduced even to beggary, proclaim, in their distress, the consequences of the abominations which their progenitors have perpetrated. Swelling the ranks of the ill-fated scions of the House of Uthman, and of the rulers of the Romanov, the Hohenzollern, the Hapsburg, and the Napoleonic dynasties, they roam the face of the earth, scarcely aware of the character of those forces which have operated such tragic revolutions in their lives, and so powerfully contributed to their present plight. В стране оставалось многочисленное потомство Каджарских владык; это был настоящий «улей принцев крови», «рой царственных трутней», всегда служивший источником несчастий для нации. Теперь эти злосчастные отпрыски падшего Дома, лишенные всякой власти, униженные, подчас доведенные до нищеты, были живым напоминанием об отвратительных преступлениях, совершенных их отцами и дедами. Их участь была еще более горестной, чем участь потомков Дома Оттоманов, династий Романовых, Гогенцоллернов, Габсбургов, Наполеонов; в конце концов они рассеялись по всему свету, вряд ли осознав, какие силы определили поворот их судьбы, ввергнув в столь жалкое состояние.
11 Already grandsons of both Nasiri'd-Din Shah and of Sultan Abdu'l-'Aziz have, in their powerlessness and destitution, turned to the [\P70] World Center of the Faith of Bahá'u'lláh, and sought respectively political aid and pecuniary assistance. In the case of the former, the request was promptly and firmly refused, whilst in the case of the latter it was unhesitatingly offered. Спустя годы внуки Насир-ад-дин-шаха и султана Абдул-Азиза, всеми отвергнутые и терпящие отчаянную нужду, обратились ко Всемирному Центру Веры Бахауллы в поисках политической и финансовой поддержки. И если в отношении политической поддержки они получили решительный отказ, то материальную помощь им оказали незамедлительно и без всяких оговорок.
|N18 0 {The Decline in the Fortunes of Royalty} Упадок монархий
1 And as we survey in other fields the decline in the fortunes of royalty, whether in the years immediately preceding the Great War or after, and contemplate the fate that has overtaken the Chinese Empire, the Portuguese and Spanish Monarchies, and more recently the vicissitudes that have afflicted, and are still afflicting, the sovereigns of Norway, of Denmark and of Holland, and observe the impotence of their fellow-sovereigns, and note the fear and trembling that has seized their thrones, may we not associate their plight with the opening passages of the Suriy-i-Muluk, which, in view of their momentous significance, I feel impelled to quote a second time: "Fear God, O concourse of kings, and suffer not yourselves to be deprived of this most sublime grace.... Set your hearts towards the face of God, and abandon that which your desires have bidden you to follow, and be not of those who perish.... Ye examined not His [The Báb's] Cause, when so to do had been better for you than all that the sun shineth upon, could ye but perceive it.... Beware that ye be not careless henceforth, as ye have been careless aforetime.... My face hath come forth from the veils, and shed its radiance upon all that is in heaven and on earth, and yet ye turned not towards Him.... Arise then ... and make ye amends for that which hath escaped you.... If ye pay no heed unto the counsels which, in peerless and unequivocal language, We have revealed in this Tablet, Divine chastisement shall assail you from every direction, and the sentence of His justice shall be pronounced against you.... Twenty years have passed, O kings, during which We have, each day, tasted the agony of a fresh tribulation.... Though aware of most of Our afflictions, ye, nevertheless, have failed to stay the hand of the aggressor. For is it not your clear duty to restrain the tyranny of the oppressor, and to deal equitably with your subjects, that your high sense of justice may be fully demonstrated to all mankind?" Если мы проанализируем процесс упадка монархий в других странах, наблюдавшийся в первые годы после мировой войны и позднее, если задумаемся над судьбой Китайской империи, монархий Испании и Португалии, вспомним трудности, с которыми недавно столкнулись короли Норвегии, Дании и Голландии, если признаем тот факт, что их собратья в соседних странах давно уже утратили реальную власть, а уцелевшие еще троны дрожат и колеблются - разве не увидим мы связи между этими событиями и словами, с которых начинается Сурие-и-Мулюк, которые я, ввиду их исключительной значимости, позволю себе процитировать вторично: «Бойтесь Господа, о владыки венценосные, и тогда не будете лишены Его высшей милости... Обратите сердца к лику Божию, отриньте то, к чему влекут вас желания ваши, и да не окажитесь среди тех, кто обречен на погибель... Не пожелали вы узнать Дело Его (Баба), хотя для вас это было лучшим из всего, что ни есть под солнцем... Знайте же, кончилось время беспечности вашей... Лик Мой явился из-под завесы и озарил сиянием своим все, что ни есть на небе и на земле, но вы, созданные для Него, не обратились еще к Нему... Востаньте же... верните себе упущенное... Если же не послушаетесь вы советов, которые языком ясным и несравненным излагаем Мы в Послании сем, всюду обрушится на вас кара Божия, и приговор суда Его будет суров... Вот уже двадцать лет, о цари, как во всякий день Мы вкушаем смертную муку новых испытаний. Зная о наших муках, вы все же не остановили руку обидчика. Но разве ваш непреложный долг не в том, чтобы ограничивать тиранство угнетателя и править без пристрастия своими подданными, дабы ваше высокое чувство справедливости было явлено сполна всему человечеству?»
2 No wonder that Bahá'u'lláh, in view of the treatment meted out to [\P71] Him by the sovereigns of the earth, should, as already quoted, have written these words: "From two ranks amongst men power hath been seized: kings and ecclesiastics." Indeed, He even goes further, and states in His Tablet addressed to Shaykh Salman: "One of the signs of the maturity of the world is that no one will accept to bear the weight of kingship. Kingship will remain with none willing to bear alone its weight. That day will be the day whereon wisdom will be manifested among mankind. Only in order to proclaim the Cause of God and spread abroad His Faith will anyone be willing to bear this grievous weight. Well is it with him who, for love of God and His Cause, and for the sake of God and for the purpose of proclaiming His Faith, will expose himself unto this great danger, and will accept this toil and trouble." |N19 Неудивительно, что Бахаулла, претерпевший столь много несправедливостей от рук земных владык, написал следующие слова, уже приводимые в этой книге: «У двух сословий будет отнята власть - у царей и у духовенства». Позднее Бахаулла пошел еще дальше. В Своем Послании шейху Салману Он пишет: «Одним из признаков зрелости нашего мира станет то, что ни один человек не захочет возлагать на себя бремя царствования. Настанет день, когда никто не согласится нести в одиночку такой груз. И этот день возвестит о том, что человечество обрело мудрость. Только ради Дела Божия и распространения Веры Его может человек согласиться взять на себя столь тяжелую обязанность. Да будет благ тот, кто ради любви к Господу и к Делу Его, во имя Бога и провозглашения Веры Его решится подвергнуть себя великим опасностям и примет на себя сии тяжкие труды и заботы».
0 {Recognition of Kingship} Признание статуса монарха
1 Let none, however, mistake or unwittingly misrepresent the purpose of Bahá'u'lláh. Severe as has been His condemnation pronounced against those sovereigns who persecuted Him, and however strict the censure expressed collectively against those who failed signally in their clear duty to investigate the truth of His Faith and to restrain the hand of the wrongdoer, His teachings embody no principle that can, in any way, be construed as a repudiation, or even a disparagement, however veiled, of the institution of kingship. The catastrophic fall, and the extinction of the dynasties and empires of those monarchs whose disastrous end He particularly prophesied, and the declining fortunes of the sovereigns of His Own generation, whom He generally reproved--both constituting a passing phase of the evolution of the Faith--should, in no wise, be confounded with the future position of that institution. Indeed if we delve into the writings of the Author of the Bahá'í Faith, we cannot fail to discover unnumbered passages in which, in terms that none can misrepresent, the principle of kingship is eulogized, the rank and conduct of just and fair-minded kings is extolled, the rise of monarchs, ruling with justice and even professing His Faith, is envisaged, and the solemn duty to arise and ensure the triumph of Bahá'í sovereigns is inculcated. To conclude from the above quoted words, addressed by Bahá'u'lláh to the monarchs of the earth, to infer from the recital of the woeful disasters that have overtaken so many of them, that His followers [\P72] either advocate or anticipate the definite extinction of the institution of kingship, would indeed be tantamount to a distortion of His teaching. Мне не хотелось бы, однако, чтобы у кого-то сложилось неверное представление об отношении Бахауллы к институту монархии. Как бы сурово ни осуждал Он преследовавших Его монархов, какому бы строгому порицанию ни подвергал тех, кто уклонился от исполнения своего первейшего долга, отказавшись вникнуть в суть Его Веры и не пожелав остановить руку гонителя, Он ни разу не сделал заявления, открытого или завуалированного, которое можно было бы истолковать как отрицание или хотя бы просто умаление роли института монархии. Катастрофическое падение династий и крушение империй тех монархов, чью гибель Он предсказал, несчастья, преследовавшие венценосных правителей - Его современников, деятельность которых Он в целом не одобрял (и то и другое было закономерно обусловлено соответствующим этапом развития Веры), никоим образом нельзя рассматривать как будущую перспективу института монаршьей власти. Напротив, если мы углубимся в Писания Основателя Веры, то найдем там многочисленные примеры высказываний, в которых Он недвусмысленно одобряет монархию как способ правления, превозносит сан праведного и справедливого монарха, провидит подъем монархий, где будут соблюдаться принципы законности и права, и в особенности тех, где будет принята Его Вера, провозглашает священным долгом верующих всячески содействовать возвышению монархов-бахаи. Было бы совершенно неправильным считать, на основании приведенных здесь обращений Бахауллы к монархам мира и ввиду тех превратностей, которые постигли столь многих из них, что в Его Учении предсказывается или приветствуется падение института монархии как таковой.
2 I can do no better than quote some of Bahá'u'lláh's Own testimonies, leaving the reader to shape his own judgment as to the falsity of such a deduction. In His "Epistle to the Son of the Wolf" He indicates the true source of kingship: "Regard for the rank of sovereigns is divinely ordained, as is clearly attested by the words of the Prophets of God and His chosen ones. He Who is the Spirit [Jesus]--may peace be upon Him-- was asked: `O Spirit of God! Is it lawful to give tribute to Caesar, or not?' And He made reply: `Yea, render to Caesar the things that are Caesar's, and to God the things that are God's.' He forbade it not. These two sayings are, in the estimation of men of insight, one and the same, for if that which belonged to Caesar had not come from God He would have forbidden it. And likewise in the sacred verse: `Obey God and obey the Apostle, and those among you invested with authority.' By `those invested with authority' is meant primarily and more specially the Imams--the blessings of God rest upon them. They verily are the manifestations of the power of God and the sources of His authority, and the repositories of His knowledge, and the daysprings of His commandments. Secondarily these words refer unto the kings and rulers--those through the brightness of whose justice the horizons of the world are resplendent and luminous." Я позволю себе процитировать здесь изречение Самого Бахауллы, предоставив читателю право самостоятельно судить, насколько далеким от истины было бы подобное заключение. В Своем Послании Сыну Волка Он говорит о подлинной основе царской власти: «Относитесь к монаршьей власти как к предписанной свыше, о чем ясно свидетельствуют уже слова Пророков Божиих и Избранных Его. Однажды Того, Кто есть Дух Его (Иисуса), - да пребудет мир с Ним - спросили: "О Дух Божий! Позволительно ли давать подать кесарю?" И Он ответил: "Отдавайте кесарю кесарево, а Богу Богово". Он не наложил на это запрета. В глазах человека проницательного оба высказывания означают одно и то же, ибо если бы принадлежащее кесарю не исходило от Бога, Он запретил бы верующим поступать подобным образом. О том же говорится и в священном стихе: "Послушествуйте Богу, и послушествуйте Апостолу Его, и к тем, кто среди вас, относитесь с почтением". Под "теми, к кому следует относиться с почтением", в первую очередь подразумеваются Имамы - на них лежит благословение Божие. Воистину, они суть проявление могущества Божия, вместилище знания Его, восход заветов Его. Во-вторых, слова эти относятся к царям и правителям, ибо сияющим светом их справедливости озарены горизонты земные».
3 And again: "In the Epistle to the Romans Saint Paul hath written: `Let every soul be subject unto the higher powers. For there is no power but of God; the powers that be are ordained of God. Whosoever, therefore, resisteth the power, resisteth the ordinance of God.' And further: `For he is the minister of God, a revenger to execute wrath upon him that doeth evil.' He saith that the appearance of the kings, and their majesty and power, are of God." И вновь: «В Послании к Римлянам Святой Павел говорит: "Всякая душа да будет покорна высшим властям; ибо нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению...". Потом следует: "Ибо начальник есть Божий слуга... отмститель в наказание делающему злое". Говорит Он, что и сам царь, и власть, и величие его - все от Бога».
4 And again: "A just king enjoyeth nearer access unto God than anyone. Unto this testifieth He Who speaketh in His Most Great Prison." И вновь: «Возрадуется царь справедливый, ибо ближе он к Богу, чем остальные. Об этом свидетельствует Тот, Кто взывает к вам из Величайшего Узилища».
5 Likewise in the Bisharat (Glad-Tidings) Bahá'u'lláh asserts that "the majesty of kingship is one of the signs of God." "We do not wish," He adds, "that the countries of the world should be deprived thereof." О том же говорит Бахаулла в Своей Скрижали Бишарат (Благие Вести): «Величие монарха есть один из знаков Господних. Мы не желаем, - добавляет Он, - чтобы страны мира лишились сего».
6 In the Kitáb-i-Aqdas He sets forth His purpose, and eulogizes the king who will profess His Faith: "By the Righteousness of God! It is not Our wish to lay hands on your kingdoms. Our mission is to seize and possess the hearts of men. Upon them the eyes of Bahá are fastened. To this [\P73] testifieth the Kingdom of Names, could ye but comprehend it. Whoso followeth his Lord, will renounce the world and all that is therein; how much greater, then, must be the detachment of Him Who holdeth so august a station!" "How great the blessedness that awaiteth the king who will arise to aid My Cause in My Kingdom, who will detach himself from all else but Me! Such a king is numbered with the Companions of the Crimson Ark--the Ark which God hath prepared for the people of Baha. All must glorify his name, must reverence his station, and aid him to unlock the cities with the keys of My Name, the Omnipotent Protector of all that inhabit the visible and invisible kingdoms. Such a king is the very eye of mankind, the luminous ornament on the brow of creation, the fountainhead of blessings unto the whole world. Offer up, O people of Baha, your substance, nay your very lives, for his assistance." В Китаб-и-Акдас Он определяет Свою цель и приветствует грядущего царя, который будет исповедовать Его Веру: «Правотой Бога клянусь! Мы отнюдь не желаем овладеть вашими царствами. Мы пришли в мир, дабы завоевать сердца людей и владеть ими. К ним обращены взоры Бахб. О том свидетельствует Царство Имен, когда бы вы осознали сие. Следующий за Господом своим отрекается от мира и всего в нем сущего; насколько же полнее должно быть отрешение Того, Кто занимает столь возвышенное положение. Покиньте дворцы свои и поспешите войти в Царствие Его. Это, воистину, будет для вас благом в мире сем и грядущем. Сие подтверждает Господь вышних обителей, да будет вам ведомо. Сколь велико благословение, что ожидает царя, поднявшегося на помощь Делу Моему в Царствии Моем, того, кто отречется от всего, кроме Меня! Такой царь причислен будет к спутникам Багряного Ковчега - Ковчега, уготованного Богом для людей Бахб. Всякому надлежит славить имя его, чтить сан его и помогать ему, дабы он отпер врата городов ключами Моего Имени, Всесильного Заступника тех, кто населяет царства видимые и невидимые. Такой царь есть само око человечества, сияющее украшение на челе творения, исток благословения для всего мира. О люди Баха, пожертвуйте в помощь ему имение ваше, нет - и самое жизнь».
7 In the Lawh-i-Sultan Bahá'u'lláh further reveals the significance of kingship: "A just king is the shadow of God on earth. All should seek shelter under the shadow of his justice, and rest in the shade of his favor. This is not a matter which is either specific or limited in its scope, that it might be restricted to one or another person, inasmuch as the shadow telleth of the One Who casteth it. God, glorified be His remembrance, hath called Himself the Lord of the worlds, for He hath nurtured and still nurtureth everyone. Glorified be, then, His grace that hath preceded all created things, and His mercy that hath surpassed the worlds." В Лаух-и-Султан Бахаулла далее раскрывает значение монаршьей власти: «Справедливый царь есть тень Бога на земле. И каждый может найти себе приют и отдохновение под сенью справедливости и благосклонности его. Не принадлежит сие никому в отдельности и нет у него границ, ибо тень такова, каков Тот, Кто отбрасывает ее. Господь Бог - да славится каждое Имя Его - назвал себя Владыкой Вселенной, ибо взлелеял и лелеет в ней каждого. Да славится благодать Его, предшествовавшая творению, и милость Его, явленная следом за ним».
8 In one of His Tablets Bahá'u'lláh has also written: "The one true God, exalted be His glory, hath bestowed the government of the earth upon the kings. To none is given the right to act in any manner that would run counter to the considered views of them who are in authority. That which He hath reserved for Himself are the cities of men's hearts; and of these the loved ones of Him Who is the Sovereign Truth are, in this Day, as the keys." В одной из Скрижалей Бахауллы есть такие слова: «Единый Бог истинный, да возвысится слава Его, отдал земное правление царям. Hикому не дано право поступать наперекор взвешенным суждениям власть предержащих. Себе же Он оставил города сердец человеческих, а ключи к ним суть возлюбленные Того, Кто есть Верховная Истина».
9 In the following passage He expresses this wish: "We cherish the hope that one of the kings of the earth will, for the sake of God, arise for the triumph of this wronged, this oppressed people. Such a king will be eternally extolled and glorified. God hath prescribed unto this people the duty of aiding whosoever will aid them, of serving his best interests, and of demonstrating to him their abiding loyalty." В следующем отрывке Он говорит: «Мы лелеем надежду, что один из царей земных поднимется по имя Бога, ради торжества этих униженных и гонимых. Возвысится в веках и навсегда будет прославлен такой царь. Повелел Господь гонимым сим помогать и служить всякому, кто поможет им, и хранить ему верность».
10 In the Lawh-i-Ra'is He actually and categorically prophesies the rise of such a king: "Erelong will God raise up from among the kings one who will aid His loved ones. He, verily, encompasseth all things. He will [\P74] instill in the hearts the love of His loved ones. This, indeed, is irrevocably decreed by One Who is the Almighty, the Beneficent." In the Ridvanu'l-'Adl, wherein the virtue of justice is exalted, He makes a parallel prediction: "Erelong will God make manifest on earth kings who will recline on the couches of justice, and will rule amongst men even as they rule their own selves. They, indeed, are among the choicest of My creatures in the entire creation." В Лаух-и-Раис Бахаулла с уверенностью предрекает появление такого царя: «Вскоре поднимет Господь такого среди царей, который поможет возлюбленным Его. Воистину, Он в каждой твари властен. Он наполнит сердца любовью возлюбленных Его. Так повелел Милосердный и Всемогущий, и веление Его непреложно». В Скрижали Резван-аль-Адль, где Бахаулла превозносит справедливость как высшую добродетель, есть схожее пророчество: «Вскоре явит Господь миру царей, которые склонятся к ложу справедливости, и будут править своими подданными так, как если бы подданными были они сами. Они, воистину, среди избраннейших созданий всего творения».
11 In the Kitáb-i-Aqdas He visualizes in these words the elevation to the throne of His native city, "the Mother of the World" and "the Dayspring of Light," of a king who will be adorned with the twin ornaments of justice and of devotion to His Faith: "Let nothing grieve thee, O Land of Ta, for God hath chosen thee to be the source of the joy of all mankind. He shall, if it be His will, bless thy throne with one who will rule with justice, who will gather together the flock of God which the wolves have scattered. Such a ruler will, with joy and gladness, turn his face towards and extend his favors unto, the people of Baha. He indeed is accounted in the sight of God as a jewel among men. Upon him rest forever the glory of God, and the glory of all that dwell in the kingdom of His Revelation." |N20 В Китаб-и-Акдас Он предрекает возвышение трона, когда в Его родном городе, «Матери Мира», «Заре Света», явится царь, украшенный словно двойным узором - справедливостью и преданностью Его Вере: «Пусть ничто не печалит тебя, о Земля Та, ибо ты избрана Богом как источник радости для всего человечества. Если будет на то Его воля, Он благословит престол твой, посадив на него того, кто будет править справедливо и соберет вое-дино Божью паству, рассеянную волками. Сей правитель с радостию и ликованием обратит свой взор к людям Баха и одарит их своими милостями. Воистину, он в гла-зах Бога подобен драгоценному перлу среди человеков. На нем пребудет вовеки слава Божия и слава всех обитающих в царствии Его откровения».
0 {The Crumbling of Religious Orthodoxy} Обветшание религиозной ортодоксии
1 Dear friends! The decline in the fortunes of the crowned wielders of temporal power has been paralleled by a no less startling deterioration in the influence exercised by the world's spiritual leaders. The colossal events that have heralded the dissolution of so many kingdoms and empires have almost synchronized with the crumbling of the seemingly inviolable strongholds of religious orthodoxy. That same process which, swiftly and tragically, sealed the doom of kings and emperors, and extinguished their dynasties, has operated in the case of the ecclesiastical leaders of both Christianity and Islam, damaging their prestige, and, in some cases, overthrowing their highest institutions. "Power hath been seized" indeed from both "kings and ecclesiastics." The glory of the former has been eclipsed, the power of the latter irretrievably lost. Возлюбленные друзья! Одновременно с крушением монархий происходил еще один, не менее драматический процесс, связанный с падением духовных авторитетов. Поворотные события истории, ставшие причиной гибели множества империй и царств, сопровождались быстрым обветшанием несокрушимых, казалось бы, твердынь религиозной ортодоксии. Тот же самый исторический перелом, резкий и трагический, который привел к падению императоров и к исчезновению целых династий, затронул и духовных лидеров христианского и мусульманского мира, сокрушив их престиж и разрушив верховные институты их веры. Власть была действительно «отнята у царей и у духовенства». Слава первых угасла, власть последних была безвозвратно утрачена.
2 Those leaders who exercised guidance and control over the ecclesiastical hierarchies of their respective religions have, likewise, been appealed to, warned, and reproved by Bahá'u'lláh, in terms no less uncertain than those in which the sovereigns who presided over the [\P75] destinies of their subjects have been addressed. They, too, and more particularly the heads of Muslim ecclesiastical orders, have, in conjunction with despots and potentates, launched their assaults and thundered their anathemas against the Founders of the Faith of God, its followers, its principles, and its institutions. Were not the divines of Persia the first who hoisted the standard of revolt, who inflamed the ignorant and subservient masses against it, and who instigated the civil authorities, through their outcry, their threats, their lies, their calumnies, and denunciations, to decree the banishments, to enact the laws, to launch the punitive campaigns, and to carry out the executions and massacres that fill the pages of its history? So abominable and savage was the butchery committed in a single day, instigated by these divines, and so typical of the "callousness of the brute and the ingenuity of the fiend" that Renan, in his "Les Apotres," characterized that day as "perhaps unparalleled in the history of the world." Бахаулла не раз обращался к высшим духовным иерархам со словами предостережения и укора, не менее ясными, чем те, в которых Им в Посланиях к монархам были предсказаны судьбы государств. Они же - в основном представители мусульманского духовенства - действуя заодно со светскими властями, отвечали на эти призывы гонениями, предавая анафеме Основателя Веры, ее последователей, ее идеалы и ее установления. Разве не духовенство Персии первым подняло знамя борьбы с Верой, настроив против нее невежественную, покорную ему толпу, разве не оно, прибегнув к проклятиям, угрозам, наветам, лжи, добилось от светских властей принятия указа об изгнании и введении дискриминирующих законов, разве не оно развязало карательные кампании, приведшие к массовой резне и казням, которые навсегда запятнали страницы исламской истории? Настолько гнусной и дикой была эта спровоцированная духовенством кровавая бойня, произошедшая в течение одного только дня, настолько явными были «бездушие негодяев и изобретательность врага рода человеческого», что Ренан, описавший этот день в своем труде «Les Apфtres»*, сказал, что «подобного ему, вероятно, не было во всей мировой истории».
3 It was these divines, who, by these very acts, sowed the seeds of the disintegration of their own institutions, institutions that were so potent, so famous, and appeared so invulnerable when the Faith was born. It was they who, by assuming so lightly and foolishly, such awful responsibilities were primarily answerable for the release of those violent and disruptive influences that have unchained disasters as catastrophic as those which overwhelmed kings, dynasties, and empires, and which constitute the most noteworthy landmarks in the history of the first century of the Bahá'í era. Действия духовенства в отношении Веры посеяли семена раздора внутри их собственных институтов, которые в те времена, когда Вера только нарождалась, обладали такой славой и таким могуществом, что казались несокрушимыми. Именно на высшее духовенство, бездумно принявшее на себя бремя чудовищной ответственности, ложится вина за то, что на свободу вырвались страшные и разрушительные силы, потрясшие до основания весь мир и в конце концов сокрушившие царей, империи и целые династии, то есть вызвавшие те катастрофические события, которые и составили основные вехи истории первого века Бахаи.
4 This process of deterioration, however startling in its initial manifestations, is still operating with undiminished force, and will, as the opposition to the Faith of God, from various sources and in distant fields, gathers momentum, be further accelerated and reveal still more remarkable evidences of its devastating power. I cannot, in view of the proportions which this communication has already assumed, expatiate, as fully as I would wish, on the aspects of this weighty theme which, together with the reaction of the sovereigns of the earth to the Message of Bahá'u'lláh, is one of the most fascinating and edifying episodes in the dramatic story of His Faith. I will only consider the repercussions of the violent assaults made by the ecclesiastical leaders of Islam and, to a lesser degree, by certain exponents of Christian orthodoxy upon their respective institutions. I will preface these observations with some passages gleaned from the great mass of Bahá'u'lláh's Tablets which, [\P76] both directly and indirectly, bear reference to Muslim and Christian divines, and which throw such a powerful light on the dismal disasters that have overtaken, and are still overtaking, the ecclesiastical hierarchies of the two religions with which the Faith has been immediately concerned. Процесс упадка институтов традиционных религий, с самого начала поразительный по своим проявлениям, неумолимо продолжается до сих пор и, по мере роста оппозиции в отношении Веры и активизации всякого рода сил, противостоящих ей, будет лишь ускоряться, обнаруживая со все большей очевидностью свою разрушительную мощь. К сожалению, рамки данного повествования не позволяют мне осветить эту тему так, как хотелось бы, то есть во всех ее аспектах; вместе с тем, отношение духовенства к Вере, равно как и отклик монархов на Послание Бахауллы, является едва ли не самой яркой и поучительной страницей драматической истории Веры. Я хочу лишь напомнить о том, что яростная критика, с которой обрушились на Веру духовные лидеры Ислама, и, в меньшей степени, Христианства, в первую очередь подорвала прочность институтов их собственных религий. Но прежде чем начать разговор об этом, я хотел бы привести несколько фрагментов, отобранных из огромного наследия Бахауллы, в которых Он прямо или косвенно обращается как к исламскому, так и к христианскому духовенству, ибо именно эти строки проливают свет на причины катастрофических бедствий, постигших иерархов, - бедствий, которые до сих пор продолжаются и которые прямо или косвенно связаны с их отношением к Вере.
5 It must not be inferred, however, that Bahá'u'lláh directed His historic addresses exclusively to the leaders of Islam and Christianity, or that the impact of an all-pervading Faith on the strongholds of religious orthodoxy is to be confined to the institutions of these two religious systems. "The time foreordained unto the peoples and kindreds of the earth," affirms Bahá'u'lláh, "is now come. The promises of God, as recorded in the Holy Scriptures, have all been fulfilled.... This is the Day which the Pen of the Most High hath glorified in all the Holy Scriptures. There is no verse in them that doth not declare the glory of His holy Name, and no Book that doth not testify unto the loftiness of this most exalted theme." "Were We," He adds, "to make mention of all that hath been revealed in these heavenly Books and Holy Scriptures concerning this Revelation, this Tablet would assume impossible dimensions." As the promise of the Faith of Bahá'u'lláh is enshrined in all the Scriptures of past religions, so does its Author address Himself to their followers, and particularly to their responsible leaders who have intervened between Him and their respective congregations. "At one time," writes Bahá'u'lláh, "We address the people of the Torah and summon them unto Him Who is the Revealer of verses, Who hath come from Him Who layeth low the necks of men.... At another, We address the people of the Evangel and say: `The All-Glorious is come in this Name whereby the Breeze of God hath wafted over all regions.'... At still another, We address the people of the Quran saying: `Fear the All-Merciful, and cavil not at Him through Whom all religions were founded.'... Know thou, moreover, that We have addressed to the Magians Our Tablets, and adorned them with Our Law.... We have revealed in them the essence of all the hints and allusions contained in their Books. The Lord, verily, is the Almighty, the All-Knowing." Не следует, однако, думать, что Бахаулла адресовал Свои исторические Послания только духовным лидерам Ислама и Христианства, что влияние этого всеобъемлющего вероучения на оплоты религиозной ортодоксии ограничивалось только этими двумя религиозными системами. «Время, предопределенное народам и племенам земным, уже настало, - возвещает Бахаулла. - Обетование Божие, записанное в Священных Писаниях, исполнилось... Этот День Перо Всевышнего восславило в Священных Писаниях. Нет такой строфы, где не прославлялось бы Священное Имя, нет такой Книги, где не приводились бы свидетельства возвышенности этого наивозвышеннейшего предмета». И далее Он добавляет: «Если бы Мы вознамерились упомянуть обо всем, что явлено в Божественных Книгах и Священных Писаниях относительно сего Откровения, Наше Послание разрослось бы до немыслимых размеров». Поскольку Откровение Бахаи предсказано в Писаниях религий прошлого, то именно к их последователям, в частности к их верховным иерархам, вставшим тогда между Ним и их паствой, обратился его Творец. «Один раз, - пишет Бахаулла, - обратились Мы к исповедующим Тору и призвали их устремить взор к Явившему строфы сии, ниспосланному Тем, пред Кем низко склоняются головы людские... Другой раз обратились Мы к исповедующим Евангелие и сказали им: "С Именем этим грядет Сам Всеславный, и Дыхание Божье пронеслось уже над землей"... А еще другой раз обратились Мы к исповедующим Коран, говоря им: "Бойтесь же Всемилостивого и не обвиняйте неправедно Того, Кто был истоком всякой веры"... Знай же, что Мы обратились даже к волхвам со Скрижалями Нашими и облагодетельствовали их Законом Нашим... Открыли Мы им суть всех намеков и символов, содержащихся в их Книгах. Воистину, Всезнающ и Всемогущ Господь».
6 Addressing the Jewish people Bahá'u'lláh has written: "The Most Great Law is come, and the Ancient Beauty ruleth upon the throne of David. Thus hath My Pen spoken that which the histories of bygone ages have related. At this time, however, David crieth aloud and saith: `O my loving Lord! Do Thou number me with such as have stood steadfast in [\P77] Thy Cause, O Thou through Whom the faces have been illumined, and the footsteps have slipped!'" And again: "The Breath hath been wafted, and the Breeze hath blown, and from Zion hath appeared that which was hidden, and from Jerusalem is heard the Voice of God, the One, the Incomparable, the Omniscient." Furthermore, in His "Epistle to the Son of the Wolf" Bahá'u'lláh has revealed: "Lend an ear unto the song of David. He saith: `Who will bring me into the Strong City?' The Strong City is Akka, which hath been named the Most Great Prison, and which possesseth a fortress and mighty ramparts. O Shaykh! Peruse that which Isaiah hath spoken in His Book. He saith: `Get thee up into the high mountain, O Zion, that bringest good tidings; lift up thy voice with strength, O Jerusalem, that bringest good tidings. Lift it up, be not afraid; say unto the cities of Judah: "Behold your God! Behold the Lord God will come with strong hand, and His arm shall rule for Him."' This Day all the signs have appeared. A Great City hath descended from heaven, and Zion trembleth and exulteth with joy at the Revelation of God, for it hath heard the Voice of God on every side." Обращаясь к иудеям, Бахаулла писал: «Ниспослан Величайший Закон, и на троне Давидовом воцарилась Предвечная Красота. Так Перо Мое возвестило то, о чем свидетельствуют все Книги прошлого. Но на этот раз возопит Давид, говоря: "О Господь мой возлюбленный! Причисли же меня к тем, кто был тверд в Деле Твоем, о Господь, освещающий лица и путь указующий!"» И вновь: «Пронеслось Дыхание, повеяло Дуновением, и явилось с Сиона сокрытое, а из Иерусалима раздался глас Господа Бога нашего, Несравненного, Вездесущего». Далее в Своем Послании Сыну Волка Бахаулла говорит: «Устреми слух свой к песне Давидовой. Говорит Он: "Кто введет меня в Город Сил?" "Город Сил" - это Акка, названная Нами Величайшей Темницей, с ее крепостью и мощными укреплениями. О шейх! Вникни в сказанное Исаией. Говорит он: "Взойди на высокую гору, благовествующий Сион! возвысь с силою голос твой, благовествующий Иерусалим! возвысь, не бойся; скажи городам Иудиным: вот - Бог ваш! Вот, Господь Бог грядет с силою, и мышца Его со властью. Вот, награда Его с Ним и воздаяние Его пред лицем Его".* В День сей явлены все знамения. Снизошел с небес Град Великий, задрожал Сион, исполнившись радости, ибо услышал он со всех сторон Глас Божий и Откровение Божье».
7 To the priestly caste, holding sacerdotal supremacy over the followers of the Faith of Zoroaster, that same Voice, identifying itself with the voice of the promised Shah-Bahram, has declared: "O high priests! Ears have been given you that they may hearken unto the mystery of Him Who is the Self-Dependent, and eyes that they may behold Him. Wherefore flee ye? The Incomparable Friend is manifest. He speaketh that wherein lieth salvation. Were ye, O high priests, to discover the perfume of the rose garden of understanding, ye would seek none other but Him, and would recognize, in His new vesture, the All-Wise and Peerless One, and would turn your eyes from the world and all who seek it, and would arise to help Him." "Whatsoever hath been announced in the Books," Bahá'u'lláh, replying to a Zoroastrian who had inquired regarding the promised Shah-Bahram, has written, "hath been revealed and made clear. From every direction the signs have been manifested. The Omnipotent One is calling, in this Day, and announcing the appearance of the Supreme Heaven." "This is not the day," He, in another Tablet declares, "whereon the high priests can command and exercise their authority. In your Book it is stated that the high priests will, on that Day, lead men far astray, and will prevent them from drawing nigh unto Him. He indeed is a high priest who hath seen the light and hastened unto the way leading to the Beloved." "Say, O high priests!" He, again addresses them, "The [\P78] Hand of Omnipotence is stretched forth from behind the clouds; behold ye it with new eyes. The tokens of His majesty and greatness are unveiled; gaze ye on them with pure eyes.... Say, O high priests! Ye are held in reverence because of My Name, and yet ye flee Me! Ye are the high priests of the Temple. Had ye been the high priests of the Omnipotent One, ye would have been united with Him, and would have recognized Him.... Say, O high priests! No man's acts shall be acceptable, in this Day, unless he forsaketh mankind and all that men possess, and setteth his face towards the Omnipotent One." Обращаясь к жрецам, обладавшим высшей духовной властью среди последователей Зороастра, тот же Глас, отождествлявший Себя с гласом обетованного Богом шаха Бахрама, возвестил: «О жрецы верховные! Даны вам уши, дабы могли вы вникнуть в таинства Несотворенного, и даны глаза, дабы могли вы узреть Его. Отчего же отвернулись вы? Явился к вам Друг Несравненный. Указует Он вам, в чем спасение ваше. Если бы стремились вы, о жрецы верховные, ощутить благоухание роз, доносящееся из сада понимания, то не искали бы никого, кроме Него, отвратили бы взор свой от вещей суетных и от тех, кто желает их, и поднялись бы, дабы помочь Ему». «Все, что было дано в Книгах прошлого, - отвечал Бахаулла последователям Зороастра, пожелавшим узнать подтверждения того, что Он и есть обетованный шах Бахрам, - открылось теперь и сделалось ясным. Отовсюду явлены знамения. В сей День слышен Зов Всемогущего, возглашающий явление Высших Небес». В другом Послании Он говорит: «Не тот это день, когда обретут новую власть жрецы верховные и смогут повелевать всеми. Сказано в вашей Книге, что в тот День уведут жрецы паству свою далеко от пути истинного и помешают людям приблизиться к Нему. Воистину, тот есть верховный жрец, кто узрит свет и поспешит к Возлюбленному». «Говорю вам, о жрецы верховные! - вновь обращается Он к ним. - Рука Всемогущего простерта к вам из-за облаков; вот она, пред глазами вашими. Открылись знаки величия и могущества Его; узрите взором незамутненным... Говорю вам, о жрецы верховные! Почитают вас за Имя Мое, а вы все же сторонитесь Меня! Вы верховные жрецы Храма. Будь вы верховными жрецами Самого Всемогущего, вы сумели бы соединиться с Ним и признали бы Его... Говорю вам, о жрецы! В сей День ни одно деяние человеческое не будет принято, если не отрешится человек от всех людей и всего, чем люди владеют, и не обратит лице свое к Всемогущему».
8 It is not, however, with either of these two Faiths that we are primarily concerned. It is to Islam and, to a lesser extent, to Christianity that my theme is directly related. Islam, from which the Faith of Bahá'u'lláh has sprung, even as did Christianity from Judaism, is the religion within whose pale that Faith first rose and developed, from whose ranks the great mass of Bahá'í adherents have been recruited, and by whose leaders they have been, and indeed are still being, persecuted. Christianity, on the other hand, is the religion to which the vast majority of Bahá'ís of non-Islamic extraction belong, within whose spiritual domain the Administrative Order of the Faith of God is rapidly advancing, and by whose ecclesiastical exponents that Order is being increasingly assailed. Unlike Hinduism, Buddhism, Judaism and even Zoroastrianism which, in the main, are still unaware of the potentialities of the Cause of God, and whose response to its Message is as yet negligible, the Muhammadan and Christian Faiths may be regarded as the two religious systems which are sustaining, at this formative stage in its evolution, the full impact of so tremendous a Revelation. Но не этим двум религиям - Иудаизму и Зороастризму - будет уделено здесь основное внимание. Наша тема связана прежде всего с Исламом и - в меньшей степени - с Христианством. Так же, как некогда из недр Иудаизма вышло Христианство, так и Вера Бахаи стала новым побегом на древе Ислама - именно на его почве она возникла и утвердилась, именно из его среды вышли и продолжают выходить ее сторонники, и именно его иерархи неустанно преследовали и по сей день преследуют новую Веру. В свою очередь, Христианство - это религия, которая дала большинство верующих-бахаи немусульманского происхождения и в сфере влияния которой быстрыми темпами развивается Административный Порядок Веры, подвергаясь при этом непрестанной травле со стороны христианского духовенства. В отличие от Индуизма, Буддизма, Иудаизма и даже Зоро-астризма, которым до сих пор не открылась во всей полноте мощь вновь явленного Дела Божьего и чей отклик на Весть был весьма незначительным, Ислам и Христианство на протяжении всего периода становления Веры испытывали на себе заметное влияние этого нового могущественного Откровения.
9 Let us, then, consider what the Founders of the Bahá'í Faith have addressed to, or written about, the recognized leaders of Islam and Christianity. We have already considered the passages with reference to the kings of Islam, whether as Caliphs reigning in Constantinople, or as Shahs of Persia who ruled the kingdom as temporary trustees for the expected Imam. We have also noted the Tablet which Bahá'u'lláh specifically revealed for the Roman Pontiff, and the more general message in the Suriy-i-Muluk directed to the kings of Christendom. No less challenging and ominous is the Voice that has warned and called to account the Muhammadan divines and the Christian clergy. Давайте остановимся на тех строках из Писаний Основателей Веры Бахаи, в которых Они непосредственно обращаются к признанным лидерам Ислама и Христианства или упоминают о них. Мы уже приводили отрывки, где говорилось о халифах константинопольских и о шахах Персии - владыках исламского мира, на которых были временно возложены полномочия ожидаемого Имама. Мы также упоминали о Послании Бахауллы римскому первосвященнику и Скрижали Суре-и-Мулюк, адресованной всем владыкам христианского мира. Не менее грозно звучал Его пророческий голос и тогда, когда Он обращался к мусульманским и христианским священнослужителям, предостерегая их и призывая к ответу.
10 "Leaders of religion," is Bahá'u'lláh's clear and universal censure pronounced in the Kitáb-i-Iqan, "in every age, have hindered their [\P79] people from attaining the shores of eternal salvation, inasmuch as they held the reins of authority in their mighty grasp. Some for the lust of leadership, others through want of knowledge and understanding, have been the cause of the deprivation of the people. By their sanction and authority, every Prophet of God hath drunk from the chalice of sacrifice, and winged His flight unto the heights of glory. What unspeakable cruelties they that have occupied the seats of authority and learning have inflicted upon the true Monarchs of the world, those Gems of Divine virtue! Content with a transitory dominion, they have deprived themselves of an everlasting sovereignty." And again, in that same Book: "Among these `veils of glory' are the divines and doctors living in the days of the Manifestation of God, who, because of their want of discernment and their love and eagerness for leadership, have failed to submit to the Cause of God, nay, have even refused to incline their ears unto the Divine Melody. `They have thrust their fingers into their ears.' And the people also, utterly ignoring God and taking them for their masters, have placed themselves unreservedly under the authority of these pompous and hypocritical leaders, for they have no sight, no hearing, no heart, of their own to distinguish truth from falsehood. Notwithstanding the divinely inspired admonitions of all the Prophets, the Saints, and Chosen Ones of God, enjoining the people to see with their own eyes and hear with their own ears, they have disdainfully rejected their counsels and have blindly followed, and will continue to follow, the leaders of their Faith. Should a poor and obscure person, destitute of the attire of the men of learning, address them saying: `Follow ye, O people, the Messengers of God,' they would, greatly surprised at such a statement, reply: `What! Meanest thou that all these divines, all these exponents of learning, with all their authority, their pomp, and pageantry, have erred, and failed to distinguish truth from falsehood? Dost thou, and people like thyself, pretend to have comprehended that which they have not understood?' If numbers and excellence of apparel be regarded as the criterions of learning and truth, the peoples of a bygone age, whom those of today have never surpassed in numbers, magnificence and power, should certainly be accounted a superior and worthier people." Furthermore, "Not one Prophet of God was made manifest Who did not fall a victim to the relentless hate, to the denunciation, denial and execration of the clerics of His day! Woe unto them for the iniquities their hands have formerly wrought! Woe unto them for that which they are now doing! What veils of [\P80] glory more grievous than these embodiments of error! By the righteousness of God! To pierce such veils is the mightiest of all acts, and to rend them asunder the most meritorious of all deeds!" "On their tongue," He moreover has written, "the mention of God hath become an empty name; in their midst His holy Word a dead letter. Such is the sway of their desires, that the lamp of conscience and reason hath been quenched in their hearts.... No two are found to agree on one and the same law, for they seek no God but their own desire, and tread no path but the path of error. In leadership they have recognized the ultimate object of their endeavor, and account pride and haughtiness as the highest attainments of their hearts' desire. They have placed their sordid machinations above the Divine decree, have renounced resignation unto the will of God, busied themselves with selfish calculation, and walked in the way of the hypocrite. With all their power and strength they strive to secure themselves in their petty pursuits, fearful lest the least discredit undermine their authority or blemish the display of their magnificence." В Китаб-и-Икан отчетливо прозвучали слова осуждения духовенства: «Главы религий, крепко держа в своих руках бразды правления, век за веком мешали пастве своей приблизиться к берегу вечного спасения. Иные вожделели власти, другие стремились достигнуть глубин знания и понимания, но все они ответственны за то, что люди были лишены благодати. По их вине каждый из Пророков Божьих, прежде чем воспарить к высотам славы, испил до дна чашу мученичества. С какой непередаваемой жестокостью обращались воссевшие на престоле власти и учености с истинными Властителями мира, Теми, в Ком воссиял свет Добродетели Божией. Удовольствовавшись владениями преходящими, они лишили себя владычества вечного». И далее в той же Книге: «Среди этих "покровов славы" есть ученые мужи и богословы, жившие во дни Явления Господа, кто из-за страсти своей к познанию либо из-за жажды власти не сумел признать Дело Божье и отказался склонить слух свой к Божественной Мелодии. "Они пальцами заткнули уши свои". Многие же, забыв Бога истинного, назвали этих напыщенных лицемеров своими хозяевами и без раздумий признали их власть над собою, ибо не имели ни зрения, ни слуха, ни сердца, дабы отличить ложь от истины. Презрев ниспосланные им свыше наставления Святых, Пророков и Избранников Божиих, говоривших о том, что каждый должен смотреть собственными глазами и слушать собственными ушами, они рабски последовали и по-прежнему следуют за своими пастырями. Вздумай человек бедный, безвестный, не имеющий облачения учености, обратиться к ним со словами: "Следуйте за Посланником Божиим, о люди!", они лишь изумятся подобному и ответят: "Как! Не хочешь ли ты сказать, что все ученые богословы, с их властию, блеском и авторитетом, заблуждаются и не в состоянии отличить ложь от истины? Не хочешь ли ты сказать, что ты и тебе подобные разумеют в том, что они не в силах понять?" Если бы количество и блеск регалий служили мерой правдивости и учености, то тогда людей прошлой эпохи, которых нынешним вовек не превзойти ни по количеству нарядов, ни по блеску, ни по могуществу своему, следовало бы считать высшими и более достойными существами». Далее следует: «Не было такого Пророка Божия, Кто, придя в сей мир, не стал бы жертвой священников, живших в Его дни, не испытал бы на себе силы их безграничной ненависти, не подверся бы с их стороны осуждению, нападкам и хуле. Горе им за беззакония, сотворенные руками их! Горе за то, что они и теперь творят! Какие покровы застят свет славы более, нежели эти сущие воплощения заблуждения! Праведностью Бога клянусь! Нет достойнее деяния, чем порвать покровы сии, и нет подвига доблестнее, чем уничтожить их, изорвав в клочки!» «В их устах, - пишет Он, - поминание Имени Божьего становится звуком пустым; в их руках Слово Божие лишь мертвая буква. Так велики притязания их, что угас в их душах светильник разума и сознания... Не найдете вы среди них и двух согласных между собою, единых в понимании одного закона, ибо взыскуют они не Господа, а исполнения желания своих, и следуют одним путем - путем заблуждения. Во власти видят они конечную свою цель, в гордыне и высокомерии усматривают высочайшую добродетель человеческого сердца. Темные дела свои ставят они выше того, что предписано Господом, не желая смириться пред волею Его, занимают себя лишь корыстными расчетами и ходят путями лицемерия. Всю власть и мощь свою употребляют они во зло, для достижения собственных ничтожных целей, более всего боясь потерять свой авторитет и утратить блеск своего величия».
11 "The source and origin of tyranny," Bahá'u'lláh in another Tablet has affirmed, "have been the divines. Through the sentences pronounced by these haughty and wayward souls the rulers of the earth have wrought that which ye have heard.... The reins of the heedless masses have been, and are, in the hands of the exponents of idle fancies and vain imaginings. These decree what they please. God, verily, is clear of them, and We, too, are clear of them, as are such as have testified unto that which the Pen of the Most High hath spoken in this glorious Station." «Духовное сословие, - утверждает Бахаулла в другом Послании, - оправдывает и поддерживает тиранию. Приговоры, вынесенные этими надменными, заблудшими людьми, позволили царям земным сотворить то зло, о котором вам известно... Бразды правления невежественным народом держали и держат в руках люди, приверженные пустым и праздным фантазиям. Они вершат то, что пожелают. Воистину, они далеки от Бога, как далеки и от Нас, и от тех, кто свидетельствовал в пользу того, что открыло Перо Всевышнего на вершине Славы».
12 "The leaders of men," He has likewise asserted, "have, from time immemorial, prevented the people from turning unto the Most Great Ocean. The Friend of God [Abraham] was cast into fire through the sentence pronounced by the divines of the age, and lies and calumnies were imputed to Him Who discoursed with God [Moses]. Reflect upon the One Who was the Spirit of God [Jesus]. Though He showed forth the utmost compassion and tenderness, yet they rose up against that Essence of Being and Lord of the seen and unseen, in such a manner that He could find no refuge wherein to rest. Each day He wandered unto a new place, and sought a new shelter. Consider the Seal of the Prophets [Muhammad]--may the souls of all else except Him be His sacrifice! How grievous the things which befell that Lord of all being at the hands of the priests of idolatry, and of the Jewish doctors, after He had uttered the blessed words proclaiming the unity of God! By My life! My pen [\P81] groaneth, and all created things cry out by reason of the things that have touched Him, at the hands of such as have broken the Covenant of God and His Testament, and denied His Testimony, and gainsaid His signs." «Те, что считались вождями человеков, - говорит Он в другом месте, - неизменно стремились помешать своим подданным обратиться к Тому, Кто есть Океан безграничной щедрости Божией. Вспомни - Авраама, Друга Божьего, по приговору первосвященников века Его люди предали огню; Моисей, беседовавший со Всемогущим, заклеймен был как лжец и клеветник. Рассуди, как обошлись враги с Иисусом, Духом Божиим, воплощением кротости и сострадания. Столь яростно восстали они против Него - Того, Кто был Сущностью Бытия и Господом видимого и невидимого, что не имел Он места, где мог бы преклонить главу Свою. Всю жизнь скитался, лишенный постоянного пристанища. Поразмысли над тем, что выпало на долю Мухаммада, названного Печатью Пророков - да будет всякая жизнь выкупом за Него! Какие тяжкие бедствия выпали Ему, Господу всего сущего, от рук священнослужителей и книжников иудейских, когда возвестил Он Единство Божье и истинность Своего Посланничества! Правотой Дела Моего Клянусь! Перо Мое стенает, и всякая тварь рыдает великим рыданием, вспоминая муки, что претерпел Он от рук нарушителей Завета Божия, хуливших Его Заповеди, не принимавших Его доказательства и отрицавших Его знамения».
13 "The foolish divines," another Tablet declares, "have laid aside the Book of God, and are occupied with that which they themselves have fashioned. The Ocean of Knowledge is revealed, and the shrill of the Pen of the Most High is raised, and yet they, even as earthworms, are afflicted with the clay of their fancies and imaginings. They are exalted by reason of their relationship to the one true God, and yet they have turned aside from Him! Because of Him have they become famous, and yet they are shut off as by a veil from Him!" «Глупцы-богословы, - возвещает еще одно Послание, - отложили в сторону Книгу Божию и заняты тем, что сами измыслили. Океан Откровений предстал ныне, и разнесся клич Пера Высочайшего, а они, подобно червям земляным, ползают в глине фантазий и выдумок своих. Возвысились они над другими благодаря тому, что были служителями Бога истинного; и все же отвернулись они от Него! Благодаря Ему стали известными, но все же отгородились от Него завесой!»
14 "The pagan priests," in yet another Tablet is written, "and the Jewish and Christian divines, have committed the very things which the divines of the age, in this Dispensation, have committed, and are still committing. Nay, these have displayed a more grievous cruelty and a fiercer malice. Every atom beareth witness unto that which I say." «И языческие жрецы, и раввины иудейские, и христианские богословы, - написано в следующем Послании, - и в прошлые века совершали то, что вершат священники ныне, в век нового Возглашения Божия. Но ныне выказывают они жестокость еще бульшую и злобу еще более лютую. Каждый атом свидетель словам Моим».
15 To these leaders who "esteem themselves the best of all creatures and have been regarded as the vilest by Him Who is the Truth," who "occupy the seats of knowledge and learning, and who have named ignorance knowledge, and called oppression justice," and who, "worship no God but their own desire, who bear allegiance to naught but gold, who are wrapt in the densest veils of learning, and who, enmeshed by its obscurities, are lost in the wilds of error" --to these Bahá'u'lláh has chosen to address these words: "O concourse of divines! Ye shall not henceforward behold yourselves possessed of any power, inasmuch as We have seized it from you, and destined it for such as have believed in God, the One, the All-Powerful, the Almighty, the Unconstrained." К этим вождям, что «зовут себя лучшими среди людей, но почитаются наихудшими в глазах Истинного», что воссели «на престоле знания и учености, называя невежество знанием, а жестокость - справедливостию», что «поклоняются не Богу, а лишь желаниям своим, преданы злату и ничему более, окутаны в непроницаемые покровы мудрствований и потеряны в дебрях заблуждений», - к ним обратил Бахаулла такие слова: «О сонм священнослужителей! Не видать вам больше власти, ибо Мы отняли ее у вас, предназначив для тех, кто уверовал в Бога Единого, Всесильного, Всемогущего, Безграничного!»
16 In the Kitáb-i-Aqdas we read the following: "Say: O leaders of religion! Weigh not the Book of God with such standards and sciences as are current amongst you, for the Book itself is the unerring Balance established amongst men. In this most perfect Balance whatsoever the peoples and kindreds of the earth possess must be weighed, while the measure of its weight should be tested according to its own standard, did ye but know it. The eye of My loving-kindness weepeth sore over you, inasmuch as ye have failed to recognize the One upon Whom ye have been calling in the daytime and in the night season, at even and at morn.... O ye leaders of religion! Who is the man amongst you that can rival Me in vision or insight? Where is he to be found that dareth to claim to be My equal in [\P82] utterance or wisdom? No, by My Lord, the All-Merciful! All on the earth shall pass away; and this is the face of your Lord, the Almighty, the Well-Beloved.... Say: This, verily, is the heaven in which the Mother Book is treasured, could ye but comprehend it. He it is Who hath caused the Rock to shout, and the Burning Bush to lift up its voice, upon the Mount rising above the Holy Land, and proclaim: `The Kingdom is God's, the sovereign Lord of all, the All-Powerful, the Loving!' We have not entered any school, nor read any of your dissertations. Incline your ears to the words of this unlettered One, wherewith He summoneth you unto God, the Ever-Abiding. Better is this for you than all the treasures of the earth, could ye but comprehend it." В Китаб-и-Акдас мы читаем: «О законоучители! Есть ли среди вас муж, способный соперничать со Мною в въ-дении или постижении? Где сыскать такого, кто осмелился бы утверждать, что он равен Мне в речениях или мудрости? Клянусь Господом Моим Милосердным, нет! Все на земле минует, сие же Лик Господа вашего Всемогущего, Возлюбленного. Мы установили, о люди, что высший и непревзойденный венец всякого учения есть признание Того, Кто есть Предмет всякого знания; смотрите же, вы допустили, что ваше знание будто завесой закрыло от вас Того, Кто есть Утренняя Заря сего Огня, чрез Кого открывается всякая сокровенная вещь. Когда бы обнаружили вы источник, откуда исходит сияние сего речения, вы отрешились бы от людей земли и всего их имения и приблизились бы к благословенному Средоточию славы. Скажи: Воистину, се рай, где хранится Матерь Книг, о если б вы постигли сие. Он Тот, Кто заставил Скалу возопить и Неопалимую Купину возвысить глас на Горе, возвышающейся в Святой Земле, и воскликнуть: "Царствие есть Божье, верховного Господа всего и вся, Всевластного, Любящего!" Мы не посещали школ и не читали ваших ученых рассуждений. Склоните слух ваш к словам Неученого, коими Он призывает вас к Богу Вездесущему. Сие для вас лучше всех сокровищ земных, поймите же».
17 "O concourse of divines!" He moreover has written, "When My verses were sent down, and My clear tokens were revealed, We found you behind the veils. This, verily, is a strange thing.... We have rent the veils asunder. Beware lest ye shut out the people by yet another veil. Pluck asunder the chains of vain imaginings, in the name of the Lord of all men, and be not of the deceitful. Should ye turn unto God, and embrace His Cause, spread not disorder within it, and measure not the Book of God with your selfish desires. This, verily, is the counsel of God aforetime and hereafter.... Had ye believed in God, when He revealed Himself, the people would not have turned aside from Him, nor would the things ye witness today have befallen Us. Fear God, and be not of the heedless. ...This is the Cause that hath caused all your superstitions and idols to tremble.... O concourse of divines! Beware lest ye be the cause of strife in the land, even as ye were the cause of the repudiation of the Faith in its early days. Gather the people around this Word that hath made the pebbles to cry out: `The Kingdom is God's, the Dawning-Place of all signs!'... Tear the veils asunder in such wise that the inmates of the Kingdom will hear them being rent. This is the command of God, in days gone by, and for those to come. Blessed the man that observeth that whereunto he was bidden, and woe betide the negligent." «О сонмище богословов! - вновь обращается Он к священникам. - Когда ниспосланы были Мои стихи и когда открылись Мои ясные знамения, Мы увидели вас отгороженными завесою. Вот, поистине, удивительная вещь. Вы величаетесь во Имя Мое, но не признаете Меня, ког-да Господь ваш Всемилостивый является среди вас с доказательствами и свидетельствами. Мы порвали завесу. Горе вам, если установите перед людьми новую завесу. Во имя Господа всех людей сбросьте с себя оковы пустых мечтаний и не будьте среди тех, кто вводит в заблуждение. Если обратитесь вы к Богу и примите Дело Его, не пытайтесь внести в него смуту и не меряйте Книгу Бо-жию меркою собственных корыстных устремлений. Вот, подлинно, увещевание Божие в прошлом и грядущем... Если б уверовали вы в Бога, когда Он явил Себя, люди не от-вернулись бы от Него и Нас не постигло бы то, чему вы ныне свидетели. Бойтесь Бога и не будьте из нерадивых... Сие есть Дело, от коего... содрогаются ваши идолы... О сонмище богословов! Горе вам, если вы станете причиной раздоров в сей стране, как были вы причиной неприятия сей Веры в начале дней. Собирайте людей вок-руг Слова сего, кое заставляет камни восклицать: «Царство Божие есть Восход всяких знамений»... Порвите завесы в клочья - так, чтобы звук сей услышали жители Царствия. Таково веление Бога во дни минувшие и в те, что грядут. Блажен муж, выполняющий то, что приказано ему, и горе нерадивым».
18 And again: "How long will ye, O concourse of divines, level the spears of hatred at the face of Baha? Rein in your pens. Lo, the Most Sublime Pen speaketh betwixt earth and heaven. Fear God, and follow not your desires which have altered the face of creation. Purify your ears that they may hearken unto the Voice of God. By God! It is even as fire that consumeth the veils, and as water that washeth the souls of all who are in the universe." [\P83] И далее: «Долго ли еще, о сонмище богословов, будете вы нацеливать копья ненависти в лицо Бахб? Пусть замрет перо ваше! Ныне речет Перо Высочайшее, Его глас вознесся между твердью земной и небесной. Побойтесь же Бога и перестаньте потворствовать страстям своим, от коих исказился лик творения. Очистите слух свой, дабы внимать Гласу Божию. Богом клянусь! Сие есть огонь, в коем сгорят завесы, и вода, в коей омоются души всех живущих на земле».
19 "Say: O concourse of divines!" He furthermore addresses them, "Can any one of you race with the Divine Youth in the arena of wisdom and utterance, or soar with Him into the heaven of inner meaning and explanation? Nay, by My Lord, the God of mercy! All have swooned away in this Day from the Word of thy Lord. They are even as dead and lifeless, except him whom thy Lord, the Almighty, the Unconstrained, hath willed to exempt. Such a one is indeed of those endued with knowledge in the sight of Him Who is the All-Knowing. The inmates of Paradise, and the dwellers of the sacred Folds, bless him at eventide and at dawn. Can the one possessed of wooden legs resist him whose feet God hath made of steel? Nay, by Him Who illumineth the whole of creation!" И вновь обращается к ним Бахаулла со словами: «Говорю вам: о сонмище богословов! Может ли кто-либо из вас состязаться с Божественным Юношей в мудрости и изяществе слога и взмывать вместе с Ним в небеса внутреннего смысла и толкований? Нет, Господом Богом Милосердным клянусь! Замерли люди в сей День от слова Бо-жия. Стоят они, словно мертвые или окаменевшие, кроме тех, кого Господь, Всемогущий и Безграничный, пожелал отметить. Воистину, таковые наделены знанием пред ликом Всезнающего. На вечерней заре и на утренней обитатели Рая и вся паства Господня шлют им свое благословение. Так может ли тот, у кого ноги деревянные, спо-рить с тем, кому Бог дал ноги стальные? Нет, клянусь Тем, Кто освещает собой мироздание!»
20 "When We observed carefully," He significantly remarks, "We discovered that Our enemies are, for the most part, the divines." "Among the people are those who said: `He hath repudiated the divines.' Say: `Ybahea, by My Lord! I, in very truth, was the One Who abolished the idols!'" "We, verily, have sounded the Trumpet, which is Our Most Sublime Pen, and lo, the divines and the learned, and the doctors and the rulers, swooned away except such as God preserved, as a token of His grace, and He, verily, is the All-Bounteous, the Ancient of Days." «Взвесив все, Мы пришли к выводу, - делает Он такое важное наблюдение, - что враги Наши большей частью из духовенства». «Есть среди людей такие, кто говорит: "Он не признает духовенства". Говорю вам: "Да, клянусь Господом! Воистину, был Я Тем, Кто низринул идолов!"» «Истинно говорю, раздался по Нашей воле Глас Трубный, оклик Пера Высочайшего, и исчезли священники и мудрецы, доктора и правители, кроме тех, кого пожелал Господь оставить в знак милости Своей - Он, воистину, Благодатный, Предвечный!»
21 "O concourse of divines! Fling away idle fancies and imaginings, and turn, then, towards the Horizon of Certitude. I swear by God! All that ye possess will profit you not, neither all the treasures of the earth, nor the leadership ye have usurped. Fear God, and be not of the lost ones." "Say: O concourse of divines! Lay aside all your veils and coverings. Give ear unto that whereunto calleth you the Most Sublime Pen, in this wondrous Day.... The world is laden with dust, by reason of your vain imaginings, and the hearts of such as enjoy near access to God are troubled because of your cruelty. Fear God, and be of them that judge equitably." «О сонм священнослужителей! Отбросьте досужие измышления ваши и устремите взор к Горизонту Убежденности. Богом клянусь! Не пойдет вам во благо ничто из того, чем владеете вы - ни сокровища земные, ни власть, которую вы незаконно себе присвоили. Да убоитесь вы Бога - и не окажетесь среди заблудших». «Говорю вам: о сонм священнослужителей! Отбросьте в сторону завесы и покровы свои. В День достославный склоните слух к зову Пера Высочайшего... Мир покрыт прахом пустых вымыслов ваших и сердца приближенных к Богу сокрушены вашей жестокостью. Да убоитесь вы Бога и пребудете среди тех, кто судит по справедливости».
22 "O ye the dawning-places of knowledge!" He thus exhorts them, "Beware that ye suffer not yourselves to become changed, for as ye change, most men will, likewise, change. This, verily, is an injustice unto yourselves and unto others.... Ye are even as a spring. If it be changed, so will the streams that branch out from it be changed. Fear God, and be numbered with the godly. In like manner, if the heart of man be corrupted, his limbs will also be corrupted. And similarly, if the root of a tree be corrupted, its branches, and its offshoots, and its leaves, and its fruits, will be corrupted." «О восток знаний человеческих! - обращается Бахаулла с новым увещеванием. - Остерегайтесь перемен в себе, ибо если вы переменитесь, переменятся и многие другие. Воистину, нет в сем блага ни для вас, ни для них... Ведь вы подобны источнику. Если меняется вода в источнике, меняется она и в ручьях, берущих в нем начало. Бойтесь Господа и будьте среди праведных. Ведь сказано - если сердце продажно, то станут и руки продажны. И так же - если корни древа прогнили, то сгниют и побеги, и ветви, и листья, и плоды его».
23 "Say: O concourse of divines!" He thus appeals to them, "Be fair, I [\P84] adjure you by God, and nullify not the Truth with the things ye possess. Peruse that which We have sent down with truth. It will, verily, aid you, and will draw you nigh unto God, the Mighty, the Great. Consider and call to mind how when Muhammad, the Apostle of God, appeared, the people denied Him. They ascribed unto Him what caused the Spirit [Jesus] to lament in His Most Sublime Station, and the Faithful Spirit to cry out. Consider, moreover, the things which befell the Apostles and Messengers of God before Him, by reason of what the hands of the unjust have wrought. We make mention of you for the sake of God, and remind you of His signs, and announce unto you the things ordained for such as are nigh unto Him in the most sublime Paradise and the all-highest Heaven, and I, verily, am the Announcer, the Omniscient. He hath come for your salvation, and hath borne tribulations that ye may ascend, by the ladder of utterance, unto the summit of understanding.... Peruse, with fairness and justice, that which hath been sent down. It will, verily, exalt you through the truth, and will cause you to behold the things from which ye have been withheld, and will enable you to quaff His sparkling Wine." |N21 «Говорю вам: о сонм священнослужителей! - вновь обращается Он к ним. - Господом Богом вас заклинаю, будьте справедливы и не умаляйте Истину через то, чем вла-деете. Поразмыслите над словами, что Мы ниспослали вам силою правды. Воистину, сие поможет вам приблизиться к Богу Великому и Могущественному. Вспомните о том, как явился людям Апостол Господа Мухаммад, а они отвернулись от Него. Они уготовили Ему то, что исторгло стон из груди Духа (Иисуса), от чего рыдал Дух Верный. Вспомните же и то, что выпало до Него Апостолам и Посланникам Господа от рук грешников и неправедных. Обращаемся Мы к вам во имя Бога, дабы напомнить о знамениях Его и возвестить о том, что предназначено для душ, прибывающих близ Него в вышних пределах и в Небесном Раю. Я же, воистину, Глашатай Его Всеведущий. Он явился ради спасения вашего и претерпел страдания, дабы могли вы подняться по ступеням изречений Его к вершине понимания... Поразмыслите же, отбросив всякое пристрастие и предубеждение, над тем, что ниспослано вам свыше. Воистину, сила правды возвысит вас и поможет узреть сокрытое, и тогда пригубите вы Его искрящегося Вина».
0 {Words Addressed to Muslim Ecclesiastics} Воззвание к исламскому духовенству
1 Let us now consider more particularly the specific references, and the words directly addressed, to Muslim ecclesiastics by The Báb and Bahá'u'lláh. The Báb, as attested by the Kitáb-i-Iqan, has "specifically revealed an Epistle unto the divines of every city, wherein He hath fully set forth the character of the denial and repudiation of each of them." Whilst in Isfahan, that time-honored stronghold of Muslim ecclesiasticism, He, through the medium of its governor, Manuchihr Khan, invited in writing the divines of that city to engage in a contest with Him, in order, as He expressed it, to "establish the truth and dissipate falsehood." Not one of the multitude of divines who thronged that great seat of learning had the courage to take up that challenge. Bahá'u'lláh, on His part, while in Adrianople, and as witnessed by His own Tablet to the Shah of Persia, signified His wish to be "brought face to face with the divines of the age, and produce proofs and testimonies in the presence of His Majesty, the Shah." This offer was denounced as a "great presumption and amazing audacity" by the divines of Tihran, who, in their fear, [\P85] advised their sovereign to instantly punish the bearer of that Tablet. Previously, while Bahá'u'lláh was in Baghdad, He expressed His willingness that, provided the divines of Najaf and Karbila--the twin holiest cities next to Mecca and Medina, in the eyes of the Shi'ihs--assembled and agreed regarding any miracle they wished to be performed, and signed and sealed a statement affirming that on performance of this miracle they would acknowledge the truth of His Mission, He would unhesitatingly produce it. To this challenge they, as recorded by `Abdu'l-Bahá in His "Some Answered Questions," could offer no better reply than this: "This man is an enchanter; perhaps he will perform an enchantment, and then we shall have nothing more to say." "For twelve years," Bahá'u'lláh Himself has testified, "We tarried in Baghdad. Much as We desired that a large gathering of divines and fair-minded men be convened, so that truth might be distinguished from falsehood, and be fully demonstrated, no action was taken." And again: "And likewise, while in Iraq, We wished to come together with the divines of Persia. No sooner did they hear of this, than they fled and said: `He indeed is a manifest sorcerer!' This is the word that proceeded aforetime out of the mouths of such as were like them. These [divines] objected to what they said, and yet, they themselves repeat, in this day, what was said before them, and understand not. By My life! They are even as ashes in the sight of thy Lord. If He be willing, tempestuous gales will blow over them, and make them as dust. Thy Lord, verily, doth what He pleaseth." Обратимся теперь к посланиям, которые Баб и Бахаулла адресовали непосредственно лидерам исламского духовенства. Как говорится в Китаб-и-Икан, Баб «обратился с письмом к духовенству каждого города, ясно показав, чем объяснялось их отрицание или неприятие Веры». В Исфахане, этой освященной временем твердыне Ислама, при поддержке правителя города Манучир-хана, Баб разослал священникам письменные приглашения, предлагая им собраться для общего диспута, чтобы - по Его собственному выражению - «была установлена истина и рассеяны заблуждения». Но ни одному из богословов, толпою окружавших престол учености, не достало мужества ответить на вызов. В свою очередь Бахаулла, как известно из Его Послания шаху Персии, находясь в Адрианополе, заявил о Своем желании «лицом к лицу встретиться с богословами, дабы представить им Свои свидетельства и доказательства в присутствии самого шаха». Но священнослужители Тегерана отвергли это предложение с «величайшей самонадеянностью и поразительным высокомерием» и трусливо посоветовали своему владыке немедленно наказать гонца, доставившего Послание. Ранее, когда Бахаулла находился в Багдаде, Он предложил богословам Неджефа и Кербелы - в глазах шейхов двух самых священных, после Медины и Мекки, городов-близнецов - собраться вместе, чтобы Он мог явить им всякие чудеса, о каких они только ни попросят, а они, увидев эти чудеса своими глазами, засвидетельствовали бы письменно, что этим подтверждается истинность Его Миссии. И, как говорит в «Ответах на некоторые вопросы» Абдул-Баха, они не придумали ничего лучше, чем так ответить на этот вызов: «Человек этот колдун, и очень может быть, что он пустит в ход свои чары и мы ничего не сможем сказать». «В течение двенадцати лет, - свидетельствует Сам Бахаулла, - оставались Мы в Багдаде. И в течение всего этого времени Мы желали только одного - чтобы собрались вместе богословы и люди непредубежденные, и истина отличена была от заблуждения и явлена во всей полноте: но никто не захотел этого». И далее: «Пребывая в Ираке, пожелали Мы встретиться с богословами Персии. Но едва заслышав об этом, бежали они прочь, восклицая: "Воистину, это колдун!" И в прежние времена это слово не раз произносили уста людей, им подобных. Они (богословы) возражали против таких речей, а ныне сами заговорили так же, ибо не разумеют истину. Жизнию клянусь! Подобны они золе в глазах Господа. И пожелай Он, пронесутся над ними ураганные ветры и развеют их во прах. Воистину, творит Господь, что пожелает».
2 These false, these cruel and cowardly Shi'ih clericals, who, as Bahá'u'lláh declared, had they not intervened, Persia would have been subdued by the power of God in hardly more than two years, have been thus addressed in the Qayyum-i-Asma: "O concourse of divines! Fear God from this day onwards in the views ye advance, for He Who is Our Remembrance in your midst, and Who cometh from Us, is, in very truth, the Judge and Witness. Turn away from that which ye lay hold of, and which the Book of God, the True One, hath not sanctioned, for on the Day of Resurrection ye shall, upon the Bridge, be, in very truth, held answerable for the position ye occupied." Если бы не эти лживые, жестокие и трусливые шиитские священнослужители, Персия, - как говорит Сам Бахаулла, - уже в течение первых двух лет перешла бы в лоно Веры Божией, и ведь именно к ним взывал еще Баб в Каюм-уль-Асма: «О сонм священнослужителей! Бойтесь Бога и, начиная с сего дня, будьте осмотрительны, ибо Тот, Кто есть Поминание Наше, теперь среди вас; а Тот, Кто придет от Нас, воистину, есть Судия и Свидетель. Откажитесь от того, чем завладели вы и что не предписано Книгой Бога истинного, ибо в День Воскресения на Переправе спросится с вас согласно сану, занимаемому вами здесь».
3 In that same Book The Báb thus addresses the Shi'ihs, as well as the entire body of the followers of the Prophet: "O concourse of Shi'ihs! Fear ye God, and Our Cause, which concerneth Him Who is the Most Great Remembrance of God. For great is its fire, as decreed in the Mother-Book." "O people of the Quran! Ye are as nothing unless ye submit unto [\P86] the Remembrance of God and unto this Book. If ye follow the Cause of God, We will forgive you your sins, and if ye turn aside from Our command, We will, in truth, condemn your souls in Our Book, unto the Most Great Fire. We, verily, do not deal unjustly with men, even to the extent of a speck on a date stone." В той же Книге Баб обращается к верующим-шиитам, а также ко всем последователям Пророка: «О собрание шиитов! Бойтесь Бога и Дела Нашего, кое исходит от Того, Кто есть Великое Поминание Божие. Ибо - сказано в Матери-Книге - страшен огнь Его». «О почитающие Коран! Вы будете подобны праху, пока не признаете Поминание Божие и Книгу Его. Если последуете вы Делу Божию, Мы простим грехи ваши, а если отвергнете Его заповедь, воистину, повелением Нашим ваши души будут преданы Величайшему Огню. Истинно говорю, в обращении Нашем с людьми нет ни крупицы несправедливости».
4 And finally, in that same Commentary, this startling prophecy is recorded: "Erelong We will, in very truth, torment such as waged war against Husayn [Imam Husayn], in the Land of the Euphrates, with the most afflictive torment, and the most dire and exemplary punishment." "Erelong," He also, referring to that same people, in that same Book, has written, "will God wreak His vengeance upon them, at the time of Our Return, and He hath, in very truth, prepared for them, in the world to come, a severe torment." И наконец в том же Толковании мы находим и такое поразительное пророчество: «Скоро уже нашлем Мы на тех, кто развязал войну против Хусейна (Имама) в землях Евфрата, муку мученическую и в назидание другим предадим их страшному наказанию». «Скоро, когда возвратимся Мы, - пишет Он в той же Книге, обращаясь к тому же народу, - обрушит на них Господь Свое возмездие; воистину, уготовил Он им в мире будущем наказание суровое».
5 As to Bahá'u'lláh, the passages I cite in these pages constitute but a fraction of the references to the Muslim divines with which His writings abound. "The Lote-Tree beyond Which there is no passing," He exclaims, "crieth out, by reason of the cruelty of the divines. It shouteth aloud, and bewaileth itself." "From the inception of this sect [Shi'ih]," He, in His "Epistle to the Son of the Wolf," has written, "until the present day, how great hath been the number of the divines that have appeared, none of whom became cognizant of the nature of this Revelation. What could have been the cause of this waywardness? Were We to mention it, their limbs would cleave asunder. It is necessary for them to meditate, nay to meditate for a thousand thousand years, that haply they may attain unto a sprinkling from the ocean of knowledge, and discover the things whereof they are oblivious in this day. I was walking in the Land of Ta [Tihran]--the dayspring of the signs of thy Lord--when lo, I heard the lamentation of the pulpits and the voice of their supplication unto God, blessed and glorified be He! They cried out and said: `O God of the world and Lord of the nations! Thou beholdest our state and the things which have befallen us, by reason of the cruelty of Thy servants. Thou hast created us and revealed us for Thy glorification and praise. Thou dost now hear what the wayward proclaim upon us in Thy days. By Thy might! Our souls are melted, and our limbs are trembling. Alas, alas! Would that we had never been created and revealed by Thee!' The hearts of them that enjoy near access to God are consumed by these words, and from them the cries of such as are devoted to Him are raised." Что касается Бахауллы, то приводимые здесь отрывки - это лишь малые крупицы из Его Писаний, на страницах которых постоянно встречаются обращения к исламскому духовенству. «Древо Лотос, за которым нет пути, - восклицает Он, - вопиет от жестокости священнослужителей. Плачет оно и сокрушается». В Послании Сыну Волка Бахаулла пишет: «Со времени создания секты (шиитской) до наших дней было у них великое множество богословов, но ни один не сумел постичь природу сего Откровения. Что же стало причиной такой слепоты? Назови Мы ее сейчас - они лишь развели бы руками. Им надлежит погрузиться в размышления - на тысячу тысяч лет - дабы коснулись их брызги океана знания и открылось им то, о чем не ведают они в сей день. Шел Я в Земле Та (в Тегеране) - на рассвете знамений Божиих, - когда услышал Я доносившиеся из мечетей причитания и моления священников, обращенные к Богу, - будь славен Он и благословен! Они восклицали: "О Господь мироздания, Владыка рода человеческого! Ведомо Тебе положение наше и все то, что случилось с Нами по вине жестоких слуг Тво-их. Ты создал нас и повелел славить и превозносить Тебя. Но смотри же, что теперь говорят о нас заблудшие. Мощью Твоею клянемся! Сокрушены души наши и члены трепещут. Увы, увы нам! Лучше бы не создавал Ты нас и не велел этого!" Сердца радующихся близости Божией содрогаются при таких словах и слышится плач преданных Ему».
6 "These thick clouds," He, in that same Epistle, has stated, "are the [\P87] exponents of idle fancies and vain imaginings, who are none other than the divines of Persia." "By `divines' in the passage cited above," He, in that same connection, explains, "is meant those men who outwardly attire themselves with the raiment of knowledge, but who inwardly are deprived therefrom. In this connection We quote, from the Tablet addressed to His Majesty the Shah, certain passages from the `Hidden Words' which were revealed by the Abha Pen under the name of the `Book of Fatimih,' the blessings of God be upon her! `O ye that are foolish, yet have a name to be wise! Wherefore do ye wear the guise of the shepherd, when inwardly ye have become wolves, intent upon My flock? Ye are even as the star, which riseth ere the dawn, and which, though it seem radiant and luminous, leadeth the wayfarers of My city astray into the paths of perdition.' And likewise He saith: `O ye seemingly fair yet inwardly foul! Ye are like clear but bitter water, which to outward seeming is but crystal pure but of which, when tested by the Divine Assayer, not a drop is accepted. Yea, the sunbeam falleth alike upon the dust and the mirror, yet differ they in reflection even as doth the star from the earth: nay, immeasurable is the difference!'" «Эти темные тучи, - говорится в том же Послании, - суть богословы Персии, воплощение праздных чаяний и тщетных мечтаний». И далее Он поясняет Свои слова: «Под "богословами" здесь разумеются люди, которые обладают всеми внешними признаками учености, но в действительности лишены истинного знания. В этой связи Мы приведем строки из Послания, обращенного Его величеству шаху, которые взяты из Сокровенных Слов, явленных Пером Абхб под названием «Книга Фатимы», да будет с ней благословение Божие! "О невежды, слывущие учеными! Отчего носите вы одежду пастырей, когда под ней превратились в волков, подстерегающих Мою паству? Вы сходны со звездой, что предваряет зарю и кажется лучезарной и сверкающей, но уводит путников града Моего прочь, на пути гибели." И вновь повторяет Он: "О чистые снаружи, но запятнанные изнутри! Вы подобны чистой, но горькой воде, что на взгляд прозрачна, но если вкусить ее, ни одна капля не будет принята Божественным Испытателем. Ведь и солнечный луч нисходит равно на прах и на зеркало, но в отражении разнятся они, как звезда от земли; нет, разница между ними неизмерима!"»
7 "We have invited all men," Bahá'u'lláh, in another Tablet, has stated, "to turn towards God, and have acquainted them with the Straight Path. They [divines] rose up against Us with such cruelty as hath sapped the strength of Islam, and yet most of the people are heedless!" "The children of Him Who is the Friend of God [Abraham]," He moreover has written, "and heirs of the One Who discoursed with God [Moses], who were accounted the most abject of men, have split the veils asunder, and rent the coverings, and seized the Sealed Wine from the hands of the bounty of Him Who is the Self-Subsisting, and drunk their fill, whilst the detestable Shi'ih divines have remained, until the present time, hesitant and perverse." And again: "The divines of Persia committed that which no people amongst the peoples of the world have committed." В другом Послании Бахаулла говорит: «Мы призвали человеков обратиться к Господу, указав им Путь Прямой. Они же (богословы) восстали против Нас с такой жестокостью, что чрез это иссякла сила Ислама, и все же большинство людей по-прежнему не внемлют!» И вновь повторяет: «Дети Друга Божия (Авраама), наследники Собеседника Божия (Моисея), считавшиеся прежде самыми ничтожными среди людей, откинули завесы, порвали покровы, приняли Запечатанное Вино из рук щедрости Несотворенного и пригубили его, тогда как богословы шиитские, презренные, до сих пор колеблются, упорствуя в своем заблуждении». И далее: «Духовенство персидское совершило то, чего никто среди людей прежде не совершал».
8 "If this Cause be of God," He thus addresses the Minister of the Shah in Constantinople, "no man can prevail against it; and if it be not of God, the divines amongst you, and they that follow their corrupt desires, and such as have rebelled against Him, will surely suffice to overpower it." «Если Дело сие - от Бога, - пишет Он министру шаха в Константинополе, - ни один человек не сумеет противостоять ему; если же нет, то богословы ваши, и те, что следуют зову низменных желаний своих, и те, что восстали против Него, без сомнения, одолеют его».
9 "Of all the peoples of the world," He, in another Tablet, observes, "they that have suffered the greatest loss have been, and are still, the [\P88] people of Persia. I swear by the Daystar of Utterance which shineth upon the world in its meridian glory! The lamentations of the pulpits, in that country, are being raised continually. In the early days such lamentations were heard in the Land of Ta [Tihran], for pulpits, erected for the purpose of remembering the True One--exalted be His glory--have now, in Persia, become places wherefrom blasphemies are uttered against Him Who is the Desire of the worlds." «Из всех народов земли, - размышляет Он в другом Послании, - ни один не понес столь великих утрат, каковые довелось пережить народу Персии. Клянусь Дневною Звездою Речения, что сияет над миром в зените славы своей! Из мечетей здесь ежечасно доносятся стенания. Поначалу слышались они и в Земле Та (в Тегеране), ибо храмы, возведенные для поминания Истинного - да возвысится слава Его! - стали в Персии местом проклятий и поношений, раздающихся в адрес Того, Кто есть Желание мира».
10 "In this day," is His caustic denunciation, "the world is redolent with the fragrances of the robe of the Revelation of the Ancient King ... and yet, they [divines] have gathered together, and established themselves upon their seats, and have spoken that which would put an animal to shame, how much more man himself! Were they to become aware of one of their acts, and perceive the mischief it hath wrought, they would, with their own hands, dispatch themselves to their final abode." Далее следуют резкие слова осуждения: «В сей день весь мир опьянен благоуханием, исходящим от покрова Откровений Предвечного... но они (богословы), собравшись вместе и воссев на седалищах своих, рекут такое, отчего впо-ру устыдиться зверю неразумному! Если бы ведали они, что творят, если бы осознали, какое зло содеяли, они уничтожили бы себя собственными руками».
11 "O concourse of divines!" Bahá'u'lláh thus commands them, "...Lay aside that which ye possess, and hold your peace, and give ear, then, unto that which the Tongue of Grandeur and Majesty speaketh. How many the veiled handmaidens who turned unto Me, and believed, and how numerous the wearers of the turban who were debarred from Me, and followed in the footsteps of bygone generations!" «О сонм богословов! Откажитесь от всех владений ваших, - повелевает им Бахаулла, - и, обретя в душе покой, склоните слух к тому, что изрекли Уста Величия и Могущества. Сколь многие служанки, чьи лица скрыты под покровами, обратившись ко Мне, уверовали; и сколь многие обладатели чалмы остались в стороне от Меня и пошли дорогою ушедших поколений!»
12 "I swear by the Daystar that shineth above the Horizon of Utterance!" He asserts, "A paring from the nail of one of the believing handmaidens is, in this day, more esteemed, in the sight of God, than the divines of Persia, who, after thirteen hundred years' waiting, have perpetrated what the Jews have not perpetrated during the Revelation of Him Who is the Spirit [Jesus]." "Though they rejoice," is His warning, "at the adversities that have touched Us, the day will come whereon they shall wail and weep." «Клянусь Дневною Звездою, что сияет над Горизонтом Речения, - говорил Он, - что теперь ноготь с пальца служанки уверовавшей стоит больше в глазах Господа, нежели все богословы Персии, те самые, что после тринадцати веков ожидания сотворили такое, чего не сотворили иудеи во времена Откровения Духа Божьего (Иисуса)». «Пусть сейчас радуются они невзгодам, обрушившимся на Нас; настанет день, - предупреждал Бахаул-ла, - когда восплачут они и возопят».
13 "O heedless one!" He thus addresses, in the Lawh-i-Burhan, a notorious Persian mujtahid, whose hands were stained with the blood of Bahá'í martyrs, "rely not on thy glory and thy power. Thou art even as the last trace of sunlight upon the mountaintop. Soon will it fade away, as decreed by God, the All-Possessing, the Most High. Thy glory, and the glory of such as are like thee, have been taken away, and this, verily, is what hath been ordained by the One with Whom is the Mother Tablet. ...Because of you the Apostle [Muhammad] lamented, and the Chaste One [Fatimih] cried out, and the countries were laid waste, and darkness fell upon all regions. O concourse of divines! Because of you the people [\P89] were abased, and the banner of Islam was hauled down, and its mighty throne subverted. Every time a man of discernment hath sought to hold fast unto that which would exalt Islam, you raised a clamor, and thereby was he deterred from achieving his purpose, while the land remained fallen in clear ruin." «О беспечный! Не уповай ни на славу, ни на власть свою, - с такими словами обратился Он в Лаух-и-Буран к одному известному муджтахиду, чьи руки были обагрены кровью мучеников бахаи. - Ты подобен последнему блику солнца, упавшему на вершину горы. Скоро исчезнет он, ибо так повелел Господь Бог, Вседержитель Наивысочайший. У тебя и тебе подобных отнята слава, ибо - истинно говорю - так повелел Тот, Кто держит в руках Книгу Книг...» И далее Он пишет: "По вашей вине сокрушался Апостол (Мухаммад) и печалилась Непорочная (Фатима), из-за вас страны лежат разоренные и пала тьма на все земли! О сонм богословов! Из-за вас унижен народ, и поникло знамя Ислама, и могучий его трон повергнут. Всякий раз, когда находился среди вас человек разумеющий, который пытался утвердить то, что возвысило бы Ислам, вы восставали на него, чиня ему препятствия, и он не достигал своей цели, а земля ваша, как и прежде, пребывала в запустении».
14 "Say: O concourse of Persian divines!" Bahá'u'lláh again prophesies, "In My name ye have seized the reins of men, and occupy the seats of honor, by reason of your relation to Me. When I revealed Myself, however, ye turned aside, and committed what hath caused the tears of such as have recognized Me to flow. Erelong will all that ye possess perish, and your glory be turned into the most wretched abasement, and ye shall behold the punishment for what ye have wrought, as decreed by God, the Ordainer, the All-Wise." «Говорю вам: о сонм богословов персидских! - вновь пророчествует Бахаулла. - Вы взяли в руки бразды правления над людьми во имя Мое и занимаете почетное положение, потому что служите Мне. Но когда Я открылся вам, вы отвернулись от Меня, сотворив такое, что горько возрыдали те, кто признал Меня. Скоро бесследно исчезнет все, чем владеете теперь, и слава ваша обернется унижением, и постигнет вас заслуженная кара, ибо так судил Господь Бог, Повелитель Всемудрый...»
15 In the Suriy-i-Muluk, addressing the entire company of the ecclesiastical leaders of Sunni Islam in Constantinople, the capital of the Empire and seat of the Caliphate, He has written: "O ye divines of the City! We came to you with the truth, whilst ye were heedless of it. Methinks ye are as dead, wrapt in the coverings of your own selves. Ye sought not Our presence, when so to do would have been better for you than all your doings.... Know ye, that had your leaders, to whom ye owe allegiance, and on whom ye pride yourselves, and whom ye mention by day and by night, and from whose traces ye seek guidance--had they lived in these days, they would have circled around Me, and would not have separated themselves from Me, whether at eventide or at morn. Ye, however, did not turn your faces towards My face, for even less than a moment, and waxed proud, and were careless of this Wronged One, Who hath been so afflicted by men that they dealt with Him as they pleased. Ye failed to inquire about My condition, nor did ye inform yourselves of the things which befell Me. Thereby have ye withheld from yourselves the winds of holiness, and the breezes of bounty, that blow from this luminous and perspicuous Spot. Methinks ye have clung to outward things, and forgotten the inner things, and say that which ye do not. Ye are lovers of names, and appear to have given yourselves up to them. For this reason make ye mention of the names of your leaders. And should anyone like them, or superior unto them, come unto you, ye would flee him. Through their names ye have exalted yourselves, and have secured your positions, and live and prosper. And were your leaders to reappear, ye would not renounce your leadership, nor would ye turn in their direction, nor set [\P90] your faces towards them. We found you, as We found most men, worshiping names which they mention during the days of their life, and with which they occupy themselves. No sooner do the Bearers of these names appear, however, than they repudiate them, and turn upon their heels.... Know ye that God will not, in this day, accept your thoughts, nor your remembrance of Him, nor your turning towards Him, nor your devotions, nor your vigilance, unless ye be made new in the estimation of this Servant, could be but perceive it." В Суре-и-Мулюк, обращаясь одновременно ко всем суннитским иерархам Константинополя, столицы империи и Халифата, Бахаулла писал: «О священнослужители Града! Мы явились к вам, неся истину, но не пожелали вы слушать. Вы подобны мертвецам, запеленатым в саваны себялюбия. Вы не ищите присутствия Нашего, хотя для вас это лучшее из всего, что вы можете сделать... Знайте, что вероучители ваши, те, кому вы верны и кем гор-дитесь, кого поминаете днем и ночью и чьим заветам сле-дуете, будь они сейчас живы, собрались бы вокруг Меня и не покидали бы Меня ни вечерней, ни утренней порою. Вы же - вы ни на мгновение не устремили взор свой ко Мне и в гордыне своей отвернулись от Гонимого, оскорбленного людьми, которые поступали с Ним так, как им заблагорассудится. Не пожелали вы узнать о судьбе Моей, о том, что постигло Меня. Так, по собственной воле, ук-рылись вы от ветра святости, уклонились от дуновения благодати, что доносится сюда из Места ясного и лучезарного. Вы живете внешним, забыв о внутреннем, и слова ваши расходятся с делами. Вы - поклонники имен, ибо упиваетесь ими. Потому и поминаете вы столь часто имена вероучителей ваших. Но если б некто, подобный им - или некто, превосходящий их, - явился среди вас, вы бы стали избегать его. Благодаря их именам вы возвысились, им вы обязаны своим положением, своею жизнию и благополучием. Но вернись они, вы бы не признали их и не устремили б к ним взоры свои. Видим Мы, что вы ничем не отличаетесь от большинства людей, кои только тем и заняты, что славят имена, поминая их каждый день жизни своей. Но приходит к ним Владыка имен - и отказываются они признать Его и поворачиваются к Нему спиною... Знайте же, что отныне не примет Господь ни рвения вашего, ни поминаний Его, ни молитв, обращенных к Нему, ни поклонения, ни трудов ваших, если не родитесь вы заново в глазах сего Слуги, уразумейте же сие».
16 The voice of `Abdu'l-Bahá, the Center of the Covenant of God, has, likewise, been raised, announcing the dire misfortunes which were to overtake, soon after His passing, the ecclesiastical hierarchies of both Sunni and Shi'ih Islam. "This glory," He has written, "shall be turned into the most abject abasement, and this pomp and might converted into the most complete subjugation. Their palaces will be transformed into prisons, and the course of their ascendant star terminate in the depths of the pit. Laughter and merriment will vanish, nay more, the voice of their weeping will be raised." "Even as the snow," He moreover has written, "they will melt away in the July sun." Позже возвысил голос Свой Абдул-Баха, Средоточие Завета Божьего, - Он тоже предупреждал о страшных бедствиях, которые вскоре после Его ухода должны были обрушиться и на шиитских, и на суннитских иерархов. «Слава эта, - писал Он, - обернется горьким унижением, а могущество и великолепие - полной зависимостью. Их дворцы обратятся в тюрьмы, и восходящая звезда падет со своей высоты в страшную бездну. Навсегда умолкнут смех и веселье, и слышны будут только стоны их и плач». И далее Абдул-Баха добавляет: «Будто снег под июльским солнцем, исчезнут они».
17 The dissolution of the institution of the Caliphate, the complete secularization of the state which had enshrined the most august institution of Islam, and the virtual collapse of the Shi'ih hierarchy in Persia, were the visible and immediate consequences of the treatment meted out to the Cause of God by the clergy of the two largest communions of the Muslim world. |N22 Исчезновение института Халифата, полная секуляризация государства, некогда основанного на высочайших установлениях Ислама, фактический крах шиитской духовной иерархии в Персии - все это явилось явным и прямым следствием отношения духовенства двух самых мощных общин мусульманского мира к новоявленному Делу Божьему.
0 {The Falling Fortunes of Shi'ih Islam} Падение шиитского ислама
1 Let us first consider the visitations that have marked the falling fortunes of Shi'ih Islam. The iniquities summarized in the beginning of these pages, and for which the Shi'ih ecclesiastical order in Persia is to be held primarily answerable; iniquities which, in the words of Bahá'u'lláh, had caused "the Apostle [Muhammad] to lament, and the Chaste One [Fatimih] to cry out," and "all created things to groan, and the limbs of the holy ones to quake" ; iniquities which had riddled the breast of The Báb with bullets, and bowed down Bahá'u'lláh, and turned His hair white, and caused Him to groan aloud in anguish, and made Muhammad to weep over Him, and Jesus to beat Himself upon the [\P91] head, and The Báb to bewail His plight--such iniquities indeed could not, and were not to, remain unpunished. God, the Fiercest of Avengers, was lying in wait, pledged "not to forgive any man's injustice." The scourge of His chastisement, swift, sudden and terrible, was, at long last, let loose upon the perpetrators of these iniquities. Обратимся теперь к событиям, ознаменовавшим собой падение шиитского Ислама. Беззакония, кратко описанные в начале этой книги, вина за которые в первую очередь ложится на духовенство Персии; беззакония, которые, если говорить словами Бахауллы, заставили «сокрушаться Апостола (Мухаммада) и плакать Непорочную (Фатиму)», «все живое стонать, а члены святых - содрогаться»; беззакония, приведшие к тому, что пал под пулями Баб, что согнулась под тяжестью цепей спина Бахауллы и до времени убелила седина главу Его; беззакония, исторгнувшие из груди Его стон отчаяния, когда «плакал над Ним Мухаммад, рвал на себе власы Иисус и скорбел Баб над участью Его», - эти беззакония не могли остаться и не остались неотмщенными. Господь, Самый Грозный из Мстителей, поклявшись «не прощать ни одной несправедливости, кто бы ни учинил ее», пребывал в ожидании. И наконец карающий меч Его обрушился быстро, неожиданно и страшно на головы тех, кто сотворил сие зло.
2 A revolution, formidable in its proportions, far-reaching in its repercussions, amazing in the absence of bloodshed and even of violence which marked its progress, challenged that ecclesiastical ascendency which, for centuries, had been of the essence of Islam in that country, and virtually overthrew a hierarchy with which the machinery of the state and the life of the people had been inextricably interwoven. Such a revolution did not signalize the disestablishment of a state-church. It indeed was tantamount to the disruption of what may be called a church-state--a state that had been hopefully awaiting, even up till the moment of its expiry, the gladsome advent of the Hidden Imam, who would not only seize the reins of authority from the shah, the chief magistrate who was merely representing him, but would also assume dominion over the whole earth. Революция, грандиозная по своим масштабам, эхом отозвавшаяся далеко за пределами страны и при этом поразившая мир полным отсутствием кровопролития и даже какого-либо насилия, отняла власть у духовенства, которое в течение многих столетий составляло основу этого исламского государства, практически разрушив ту иерархическую структуру, что пронизывала весь государственный механизм, определяя жизнь страны и ее народа. Революция не означала ликвидацию исламского государства как такового. Но она, можно сказать, подорвала изнутри устои этого государства, которое всегда, вплоть до последнего своего часа, жило ожиданием пришествия обетованного Сокрытого Имама - явившись, Он должен был не просто принять бразды правления из рук шаха и его правительства, лишь до поры исполнявших Его обязанности, но и установить Свое господство над всем миром.
3 The spirit which that clerical order had so assiduously striven, during a whole century, to crush; the Faith which it had, with such ferocious brutality, attempted to extirpate; were now, in their turn, through the forces they had engendered in the world, deranging the equilibrium, and sapping the strength, of that same order whose ramifications had extended to every sphere, duty, and act of life in that country. The rock wall of Islam, seemingly impregnable, was now shaken to its foundations, and was tottering to its ruin, before the very eyes of the persecuted followers of the Faith of Bahá'u'lláh. A sacerdotal hierarchy that had held in thrall for so long the Faith of God, and seemed, at one time, to have mortally struck it down, now found itself the prey of a superior civil authority whose settled policy was to fasten, steadily and relentlessly, its coils around it. И вот пробил час, когда тот самый дух, который священнослужители так упорно старались подавить, и Вера, которую они в течение целого столетия пытались искоренить, прибегая к чудовищному насилию, привели в действие скрытые силы, и эти силы опрокинули и обескровили старый порядок, являвший собой на протяжении веков основу всей жизни общества в этой стране и определявший обязанности и поведение людей. Неприступная с виду твердыня Ислама содрогнулась до основания и рассыпалась на глазах у гонимых последователей Бахауллы. Духовные власти, столь долго притеснявшие Веру Божью и в какой-то момент, казалось, едва не сокрушившие ее, теперь сами стали жертвой высшей светской власти, которая медленно и неуклонно затягивала вокруг них петлю.
4 The vast system of that hierarchy, with all its elements and appurtenances--its shaykhu'l-Islams (high priests), its mujtahids (doctors of the law), its mullas (priests), its fuqahas (jurists), its imams (prayer-leaders), its mu'adhdhins (criers), its vu'azz (preachers), its qadis (judges), its mutavallis (custodians), its madrasihs (seminaries), its mudarrisins (professors), its tullabs (pupils), its qurra's (intoners), its mu'abbirins (soothsayers), its muhaddithins (narrators), its [\P92] musakhkhirins (spirit-subduers), its dhakirins (rememberers), its ummal-i-dhakat (almsgivers), its muqaddasins (saints), its munzavis (recluses), its sufis, its dervishes, and what not--was paralyzed and utterly discredited. Its mujtahids, those firebrands, who wielded powers of life and death, and who for generations had been accorded honors almost regal in character, were reduced to a deplorably insignificant number. The beturbaned prelates of the Islamic church who, in the words of Bahá'u'lláh, "decked their heads with green and white, and committed what made the Faithful Spirit to groan," were ruthlessly swept away, except for a handful who, in order to safeguard themselves against the fury of an impious populace, are now compelled to submit to the humiliation of producing, whenever the occasion demands it, the license granted them by the civil authorities to wear this vanishing emblem of a vanished authority. The rest of this turbaned class, whether siyyids, mullas, or hajis, were forced not only to exchange their venerable headdress for the kulah-i-farangi (European hat), which not long ago they themselves had anathematized, but also to discard their flowing robes and don the tight-fitting garments of European style, the introduction of which into their country they had, a generation ago, so violently disapproved. Недействующей и в высшей степени дискредитированной оказалась вся разветвленнейшая система духовной иерархии, с ее институтами и ее составляющими - среди которых были шейхи-уль-Ислам (верховные священнослужители), муджтахиды (законоведы), муллы (священнослужители), факихи (знатоки мусульманского права), имамы (предстоятели на молитвах), муэдзины (призывающие к молитве), ваизы (проповедники), кадии (судьи), мутавали (смотрители), медресе (семинарии), мударрисы (преподаватели богословия), талабе (учащиеся духовных семинарий), кари (чтецы Корана), муаббиры (толкователи снов), мухаддисы (рассказчики преданий), мусаххиры (усмирители духа), закиры (поминающие Бога), уммале закат (податели милостыни), мукаддисы («святые»), мунзави (отшельники), суфии, дервишы. Муджтахидов, этих столпов Ислама, в чьих руках была жизнь и смерть граждан и которым на протяжении веков оказывались едва ли не царские почести, в стране практически не осталось. И обладатели чалмы - служители исламского культа, «покрывавшие главы свои зеленым и белым, - как говорил о них Бахаулла, - но сотворившие такое, от чего стенал Дух Верный», - они тоже были безжалостно отторгнуты обществом (исключение составили те немногие, кто, боясь навлечь на себя гнев вышедшей из повиновения толпы, согласился подчиниться унизительному правилу - по первому требованию предъявлять полученное от светских властей разрешение на ношение этого уходящего в прошлое символа исчезнувшей власти). Остальным представителям класса «обладателей чалмы» - сейидам, муллам, хаджи - пришлось расстаться не только со своим столь почитаемым головным убором, сменив его на «кулах-и-фаранджи» - европейскую шляпу, которую еще не так давно они предавали анафеме, но и отказаться от ношения длинных развевающихся одежд и перейти на тесное, европейское же платье, запрещенное ими в этой стране всего одно поколение назад.
5 "The dark blue and white domes" --an allusion by `Abdu'l-Bahá to the rotund and massive headgears of the priests of Persia--had indeed been "inverted." Those whose heads had borne them, the arrogant, fanatical, perfidious, and retrograde clericals, "in the grasp of whose authority," as testified by Bahá'u'lláh, "were held the reins of the people," whose "words are the pride of the world," and whose "deeds are the shame of the nations," recognizing the wretchedness of their state, betook themselves, crestfallen and destitute of hope, to their homes, there to drag out a miserable existence. Impotent and sullen, they are watching the operations of a process which, having reversed their policy and ruined their handiwork, is irresistibly moving towards a climax. «Опрокинулись сине-белые купола» - такую метафору использует Абдул-Баха, намекая на круглые и массивные головные уборы персидских священнослужителей. Те же, кто носил их, - высокомерные, фанатичные, упрямые ретрограды, «в чьих руках, по свидетельству Бахауллы, была сосредоточена власть над людьми, чьи слова были славой мира, а деяния - позором его», признали крах своего государства, и, удрученные, павшие духом, удалились от жизни, и ныне влачат жалкое существование. Сознавая бессилие, угрюмо наблюдают они за тем, как неуклонно продолжает набирать силу процесс, подорвавший основы их политики и уничтоживший плоды их трудов.
6 The pomp and pageantry of these princes of the church of Islam has already died out. Their fanatical outcries, their clamorous invocations, their noisy demonstrations, are stilled. Their fatvas (sentences), pronounced with such shamelessness, and at times embracing the denunciation of kings, are a dead letter. The spectacular sight of congregational prayers, in which thousands of worshipers, lined row upon row, participated, has vanished. The pulpits from whence they discharged [\P93] the thunder of their anathemas against the powerful and the innocent alike, are deserted and silent. Their waqfs, those priceless and far-flung endowments--the landed property of the expected Imam--which in Isfahan alone at one time embraced the whole of the city, have been wrested out of their hands, and brought under the control of a lay administration. Their madrasihs (seminaries), with their medieval learning, are deserted and dilapidated. The innumerable tomes of theological commentaries, super-commentaries, glosses, and notes, unreadable, unprofitable, the product of misdirected ingenuity and toil, and pronounced by one of the most enlightened Islamic thinkers in modern times as works obscuring sound knowledge, breeding maggots, and fit for fire, are now buried away, overspread with cobwebs, and forgotten. Their abstruse dissertations, their vehement controversies, their interminable discussions, are outmoded and abandoned. Their masjids (mosques) and imam-zadihs (tombs of saints), which were privileged to extend the bast (right of sanctuary) to many a criminal, and which had degenerated into a monstrous scandal, whose walls rang with the intonations of a hypocritical and profligate clergy, whose ornaments vied with the treasures of the palaces of kings, are either forsaken or fallen in ruin. Their takyihs, the haunts of the lazy, the passive, and contemplative pietists, are either being sold or closed down. Their ta'ziyihs (religious plays), acted with barbaric zeal, and accentuated by sudden spasms of unbridled religious excitement, are forbidden. Even their rawdih-khanis (lamentations), with their long-drawn-out, plaintive howls, which arose from so many houses, have been curtailed and discouraged. The sacred pilgrimages to Najaf and Karbila, the holiest shrines of the Shi'ih world, are reduced in number and made increasingly difficult, preventing thereby many a greedy mulla from indulging in his time-honored habit of charging double for making those pilgrimages as a substitute for the religious-minded. The disuse of the veil which the mullas fought tooth and nail to prevent; the equality of sexes which their law forbade; the erection of civil tribunals which superseded their ecclesiastical courts; the abolition of the sighih (concubinage) which, when contracted for short periods, is hardly distinguishable from quasi-prostitution, and which made of the turbulent and fanatical Mashhad, the national center of pilgrimage, one of the most immoral cities in Asia; and finally, the efforts which are being made to disparage the Arabic tongue, the sacred language of Islam and of the Quran, and [\P94] to divorce it from Persian--all these have successively lent their share to the acceleration of that impelling process which has subordinated to the civil authority the position and interests of Muslim clericals to a degree undreamt of by any mulla. Канули в небытие блеск и великолепие этих иерархов Ислама. Не слышны более фанатичные выкрики, не проводятся показные молебны, не отправляются пышные ритуалы. Жестокие приговоры, выносившиеся без всяких угрызений совести, иногда даже в адрес монархов, стали мертвой буквой. Прекращены публичные моления, на которые в былые времена собирались тысячи верующих, выстраиваясь ряд за рядом. С богословских кафедр более не доносятся проклятия, некогда обрушивавшиеся на головы и власть имущих, и простолюдинов. Баснословные владения исламского духовенства - собственность будущего Имама (которые некогда в одном только Исфахане включали в себя весь город) - отняты у него и переданы светским властям. Медресе - духовные семинарии, распространявшие знания времен средневековья, опустели. Бесчисленные тома теологических толкований, заметок и комментариев, непонятных никому, кроме их авторов, и потому бесполезных - плоды направленных в ложное русло усилий - пылятся, не востребованные, на затянутых паутиной полках хранилищ (один из наипросвещеннейших современных мыслителей Ислама назвал их трудами, затемняющими истинное знание и пригодными лишь для растопки да в пищу червям). Многословные и запутанные богословские рассуждения, страстная полемика, бесконечные схоластические споры - все это изжило себя, ушло в небытие. Мечети и усыпальницы, в стенах которых прежде звучали речитативы лицемерных и корыстолюбивых священнослужителей, - эти великолепные сооружения, которые по красоте своей могли соперничать с дворцами - покинуты или пришли в упадок. Все обители дервишей, служившие в прежние времена приютом сибаритствующих святош-созерцателей, либо проданы, либо закрыты. Религиозные пьесы, исполнявшиеся с такой чудовищной экзальтацией и нередко сопровождавшиеся неистовыми выкриками впавших в исступление зрителей, запрещены. Даже плачи, с их протяжным жалобным завыванием, прежде доносившиеся из множества домов, стали менее продолжительными и раздаются гораздо реже, ибо не поощряются властями. Число паломников, отправляющихся к святым гробницам шиитов в Неджеф и Кербелу, значительно сократилось, да и сами паломничества не были уже столь доступными, а это лишало алчных мулл возможности получать двойную мзду, совершая паломничество вместо тех, кто, желая восполнить недостаток истинных религиозных чувств, готов был щедро заплатить. Отмена обязательного ношения чадры, чему муллы всегда ожесточенно сопротивлялись; утверждение равенства полов, не признаваемое законами Ислама; установление гражданских судов, заменивших духовные; упразднение сигхи (конкубината)*, который, при заключении его на короткий срок, мало чем отличался от проституции (Машад - центр шиитского паломничества, город неспокойный и фанатичный, где процветал конкубинат, славился во всей Азии как настоящий притон разврата); и наконец, нападки на арабский язык - язык Корана и исламского культа - и попытки изгнать его из Персии - все вышеназванное сыграло свою роль в ускорении того мощного процесса, который привел к полному подчинению гражданским властям всего исламского духовенства, оказавшегося ныне в такой зависимости, какая и присниться не могла ни одному мулле.
7 Well might the once lofty-turbaned, long-bearded, grave-looking aqa (mulla), who had so insolently concerned himself with every department of human activity, as he sits, hatless, clean shaven, in the seclusion of his home, and perhaps listening to the strains of western music, blared upon the ethers of his native land, pause to reflect for a while on the vanished splendors of his defunct empire. Well might he muse upon the havoc which the rising tide of nationalism and skepticism has wrought in the adamantine traditions of his country. Well might he recollect the halcyon days when, seated on a donkey, and parading through the bazars and maydans of his native town, an eager but deluded multitude would rush to kiss with fervor not only his hands, but also the tail of the animal on which he rode. Well might he remember the blind zeal with which they acclaimed his acts, and the prodigies and miracles they ascribed to their performance. Возможно, сейчас какой-нибудь бывший ака (мулла), всю жизнь носивший чалму и длинную бороду, некогда важный и надменный, считавший себя вправе бесцеремонно вмешиваться во все дела своих сограждан, сидит себе, уединившись в своем доме, чисто выбритый, простоволосый и, вслушиваясь в доносящиеся с улицы западные мелодии, нередко звучащие теперь в его стране, вспоминает былое великолепие погибшей империи. Возможно, он с грустью размышляет над крушением вековых устоев, вызванном поднявшейся волной национализма и безверия. А может быть, вспоминаются ему те счастливые дни, когда он с важным видом разъезжал на осле по базарам и майданам родного города, а восторженная толпа бросалась к нему навстречу, чтобы почтительно поцеловать ему руку (иные даже пытались целовать хвост его осла). Возможно, он погружается в приятные воспоминания о том, с каким восхищением ожидавшая чуда толпа наблюдала за всеми его действами, приписывая им сверхъестественную силу.
8 He might indeed look back further, and call to mind the reign of those pious Safavi monarchs, who delighted to call themselves "dogs of the threshold of the Immaculate Imams," how one of those kings was induced to go on foot before the mujtahid as he rode through the maydan-i-Shah, the main square of Isfahan, as a mark of royal subservience to the favorite minister of the Hidden Imam, a minister who, as distinct from the Shah's title, styled himself "the servant of the Lord of Saintship (Imam Ali)." Он мог бы заглянуть чуть поглубже в прошлое, вызвав в памяти благочестивых правителей династии Сафави, которые с гордостью называли себя «псами порога Непогрешимых Имамов»; мог бы вспомнить, как один из них вызвался пройти пешим по главной площади Исфахана Майдан-и-шах впереди ехавшего верхом муджтахида в знак полной покорности монарха перед лицом любимого служителя Сокрытого Имама, называвшего себя «слугой Господа Святости» - Имама Али (так не мог называть себя даже шах).
9 Was it not, he might well ponder, this same Shah Abbas the Great who had been arrogantly addressed by another mujtahid as "the founder of a borrowed empire," implying that the kingdom of the "king of kings" really belonged to the expected Imam, and was held by the Shah solely in the capacity of a temporary trustee? Was it not this same Shah who walked the entire distance of eight hundred miles from Isfahan to Mashhad, the "special glory of the Shi'ih world," to offer his prayers, in the only way that befitted the shahanshah, at the shrine of the Imam Rida, and who trimmed the thousand candles which adorned its courts? Had not Shah Tahmasp, on receiving an epistle, penned by yet another mujtahid, sprung to his feet, placed it on his eyes, kissed it with rapture, [\P95] and, because he had been addressed as "brother," ordered it to be placed within his winding-sheet and buried with him? Пусть бы задумался он над тем, как другой муджтахид дерзко назвал того же самого шаха Аббаса Великого «основателем дарованного на время царства», имея в виду, что империя «царя царей» принадлежит по закону грядущему Имаму, а шах всего лишь временно исполняет обязанности доверенного лица. Или над тем, как этот шах прошел пешком все расстояние (восемьсот миль) от Исфахана до Машхада, «главной сокровищницы шиитского мира», чтобы, как подобает шахиншаху, помолиться в гробнице Имама Рида, и собственными руками обрезал фитили у тысячи горевших там свечей. Или над тем, как шах Тахмасп, получив написанное ему одним муджтахидом письмо, где тот употребил обращение «брат», вскочил на ноги, поднес к лицу драгоценный листок и с благоговением поцеловал его, а потом приказал положить это письмо в складки савана, в котором его должны были похоронить.
10 Might not that same mulla ponder the torrents of blood which, during the long years when he enjoyed impunity of conduct, flowed at his behest, the flamboyant anathemas he pronounced, and the great army of orphans and widows, of the disinherited, the dishonored, the destitute, and the homeless which, on the Day of Reckoning, were, with one accord, to cry out for vengeance, and invoke the malediction of God upon him? Может, вспомнились бы тогда мулле потоки крови, пролитые в те годы, когда он безнаказанно вершил неправедный суд свой, вспомнился бы гром провозглашенных им анафем, огромные толпы сирот и вдов, обездоленных, униженных, нищих, бездомных, которые посылали ему проклятия и взывали к отмщению Судного Дня.
11 That infamous crew had indeed merited the degradation in which it had sunk. Persistently ignoring the sentence of doom which the finger of Bahá'u'lláh had traced upon the wall, it pursued, for well nigh a hundred years, its fatal course, until, at the appointed hour, its death knell was sounded by those spiritual, revolutionary forces which, synchronizing with the first dawnings of the World Order of His Faith, are upsetting the equilibrium, and throwing into such confusion, the ancient institutions of mankind. |N23 Презренная клика богословов заслужила свою жалкую участь. В течение почти ста лет священнослужители Персии, не вняв грозному пророчеству, начертанному перстом Бахауллы, продолжали следовать своим гибельным путем, пока не пробил назначенный час и не пронесся над ними погребальный звон, порожденный силами духовного обновления, которые, возникнув одновременно с первыми проблесками Мирового Порядка Его Веры, нарушили равновесие в мире и поколебали самые древние установления человечества.
0 {The Collapse of the Caliphate} Конец Халифата1 These same forces, operating in a collateral field, have effected a still more remarkable, and a more radical, revolution, culminating in the collapse and fall of the Muslim Caliphate, the most powerful institution of the whole Islamic world. This event of portentous significance has, moreover, been followed by a formal and definite separation of what was left of the Sunni faith in Turkey from the state, and by the complete secularization of the Republic that has arisen on the ruins of the Ottoman theocratic empire. This catastrophic fall, that stunned the Islamic world, and the avowed, the unqualified, and formal divorce between the spiritual and temporal powers, which distinguished the revolution in Turkey from that which occurred in Persia, I now proceed to consider. Те же самые силы вызвали в соседней стране революционный взрыв, куда более сильный и сокрушительный, ставший причиной падения мусульманского Халифата, наиболее мощного института власти во всем исламском мире. Следом за этим событием, получившем широкий резонанс во всем мире, произошло формальное и окончательное отделение от государства институтов суннитской веры, вернее того, что от них оставалось, а также полная секуляризация республики, возникшей на развалинах теократической Османской империи. Сейчас я приступаю к рассмотрению событий именно этого периода - периода катастрофического распада империи, потрясшего весь исламский мир, за которым последовало безоговорочное официальное разделение светской и духовной власти, отличавшее турецкую революцию от персидской.
2 Sunni Islam has sustained, not through the action of a foreign and invading Power, but at the hands of a dictator, avowedly professing the Faith of Muhammad, a blow more grievous than that which fell, almost simultaneously, upon its sister-sect in Persia. This retributive act, directed [\P96] against the archenemy of the Faith of Bahá'u'lláh, recalls a similar disaster precipitated through the action of a Roman emperor, during the latter part of the first century of the Christian era--a disaster that razed to its foundations the Temple of Solomon, destroyed the Holy of Holies, laid waste the city of David, uprooted the Jewish hierarchy in Jerusalem, massacred thousands of the Jewish people--the persecutors of the religion of Jesus Christ--dispersed the remainder over the surface of the earth, and reared a pagan colony on Zion. По суннитскому Исламу был нанесен удар - причем не иноземными захватчиками, а собственным диктатором, исповедовавшим ту же веру, - и удар этот был куда более страшным, чем тот, который в этот же период времени обрушился на шиитов в Персии. Этот акт возмездия, сокрушивший главного врага Веры Бахауллы, заставляет вспомнить о трагических событиях Римской истории, когда в конце первого века христианской эры был стерт с лица земли Храм Соломонов и разрушена Святая Святых и лег в руинах град Давидов, когда пала иудаистская иерархия в Иерусалиме и погибли тысячи иудеев - ярых гонителей христиан, уцелевшие же рассеялись по всему свету, оплакивая участь Сиона, попавшего в руки язычников.
3 The Caliph, the self-styled vicar of the Prophet of Islam, exercised a spiritual sovereignty, and was invested with a sacred character, which the Shah of Persia neither claimed nor possessed. Nor should it be forgotten that the sphere of his spiritual jurisdiction extended to countries far beyond the confines of his own empire, and embraced the overwhelming majority of Muslims throughout the world. He was, moreover, in his capacity as the Prophet's representative on earth, regarded as the protector of the holy cities of Mecca and Medina, the defender and propagator of Islam, and the commander of its followers in any holy war they might be called upon to wage. Халиф, называвший себя Наместником Пророка на земле, в отличие от персидского шаха, обладал всей полнотой духовной власти и почитался священной особой. Не следует забывать и о том, что сфера его духовного влияния распространялась далеко за пределы империи - под него подпадало большинство мусульман разных стран мира. Помимо прочего, он, как Наместник Пророка, считался защитником и главным проповедником исламской веры и являлся главнокомандующим мусульманской армии на случай священной войны, настоящей или будущей, а также покровителем двух святынь Ислама - городов Мекки и Медины.
4 So potent, so august, so sacred a personage was at first by virtue of the abolition of the Sultanate in Turkey, divested of that temporal authority which the exponents of the Sunni school have regarded as a necessary concomitant to his high office. The sword, emblem of temporal sovereignty, was thus wrested out of the hands of the commander who, for a brief period, was permitted to occupy such an anomalous and precarious position. It was soon, however, trumpeted to the Sunni world, which had not previously been in the least consulted, that the Caliphate itself had been extinguished, and that the country which had accepted it as an appanage to its Sultanate, for more than four hundred years, had now permanently disowned it. The Turks who had been the militant leaders of the Muhammadan world, since the Arab decline, and who had carried the standard of Islam as far as the gates of Vienna, the seat of government of Europe's premier Power, had resigned their leadership. The ex-caliph, shorn of his royal pomp, stripped of the symbols of his vicarship, and deserted by friend and foe alike, was forced to flee from Constantinople, the proud seat of a dual sovereignty, to the land of the infidels, resigning himself to that same life of exile to which a number of his fellow-sovereigns had been and were still condemned. В результате упразднения Султаната этот могущественный владыка, облеченный священной властью, лишился всех своих полномочий светского правителя, обладание которыми у суннитов считалось обязательным для его сана. Таким образом, у главнокомандующего Ислама был вырван из рук меч, считавшийся символом его светской власти, что сделало его положение весьма неустойчивым и двусмысленным. Но и оно сохранялось недолго. Вскоре суннитскому миру, без всякого предупреждения, было объявлено об упразднении Халифата, а это означало, что страна, более четырех столетий считавшая его придатком Султаната, навсегда лишалась прав на него. Турки, ставшие после заката арабского владычества военным авангардом мусульманского мира, донесшие зеленое знамя Пророка до ворот Вены - столицы главной европейской державы, теперь утратили свою роль лидера. Бывший халиф, лишенный всех прав наместника, потерявший свой монарший блеск, покинутый и друзьями, и врагами, вынужден был бежать из Константинополя, гордой столицы исламского мира, оплота его светской и духовной власти, в страну неверных, где его ждала пожизненная ссылка; так разделил он судьбу многих своих собратьев-монархов, живших до и после него.
5 Nor has the Sunni world, despite determined efforts, succeeded in [\P97] designating anyone in his stead who, though deprived of the sword of a commander, would still act as the custodian of the cloak and standard of the Apostle of God--the twin holy symbols of the Caliphate. Conferences were held, discussions ensued, a Congress of the Caliphate was convened in the Egyptian capital, the City of the Fatimites, only to result in the widely advertised and public confession of its failure: "They have agreed to disagree!" Несмотря на все предпринятые усилия, суннитам не удалось добиться того, чтобы вместо халифа был назначен кто-то другой, кто, пусть и лишенный меча главнокомандующего, оставался бы хранителем плащаницы и знамени Апостола Божьего - двух священных символов Халифата. В связи с этим были проведены многочисленные дискуссии и конференции; в столице Египта, городе Фатимы, собрался Конгресс по вопросам Халифата, но единственным его результатом стало официальное признание того, что ожидания его участников не оправдались: «Все едины во мнении, что единство не достигнуто».
6 Strange, incredibly strange, must appear the position of this most powerful branch of the Islamic Faith, with no outward and visible head to voice its sentiments and convictions, its unity irretrievably shattered, its radiance obscured, its law undermined, its institutions thrown into hopeless confusion. This institution that had challenged the inalienable, divinely appointed rights of the Imams of the Faith of Muhammad, had, after the revolution of thirteen centuries, vanished like a smoke, an institution which had dealt such merciless blows to a Faith Whose Herald was Himself a descendant of the Imams, the lawful successors of the Apostle of God. Странным, поистине необъяснимым, может показаться то обстоятельство, что у столь мощной ветви исламской веры не оказалось лидера, который стал бы рупором ее принципов и идеалов, что ее слава так быстро померкла, единство оказалось бесповоротно утраченным, законы потеряли свою силу и вся система была ввергнута в хаос. Институт, присвоивший себе незыблемые, Богом данные права Имамов - наследников Мухаммада, безжалостно преследовавший Веру, Провозвестник которой Сам был потомком Имамов и законным наследником Апостола Божьего, после тринадцати веков своего существования исчез, растаяв как дым.
7 To what else could this remarkable prophecy, enshrined in the Lawh-i-Burhan, allude if not to the downfall of this crowned overlord of Sunni Muslims? "O concourse of Muslim Divines! Because of you the people were abased, and the banner of Islam was hauled down, and its mighty throne subverted." What of the indubitably clear and amazing prophecy recorded in the Qayyum-i-Asma'? "Erelong We will, in very truth, torment such as waged war against Husayn [Imam Husayn], in the Land of the Euphrates, with the most afflictive torment, and the direst and most exemplary punishment." What other interpretation can this Muhammadan tradition be given? "In the latter days a grievous calamity shall befall My people at the hands of their ruler, a calamity such as no man ever heard to surpass it." К чему еще можно отнести замечательное пророчество из Лаух-и-Бурхан, если не к падению облеченного высшей властью правителя мусульман-суннитов? «О сонм мусульманских священнослужителей! Из-за вас унижен народ, пало знамя Ислама, и могучий престол низвергнут». К чему еще можно отнести поразительное предсказание Каюм-уль-Асма? «Скоро уже нашлем Мы на тех, кто развязал войну против Хусейна (Имама) в земле Евфрата, муку мученическую и предадим их, в назидание другим, страшному наказанию». Какое еще толкование можно дать и такому высказыванию Мухаммада: «В последние дни падет на народ Мой от рук правителя его страшное бедствие, о каком не слышал прежде ни один человек?»
8 This was not all, however. The disappearance of the Caliph, the spiritual head of above two hundred million Muhammadans, brought in its wake, in the land that had dealt Islam such a heavy blow, the annulment of the shari'ah canonical Law, the disendowment of Sunni institutions, the promulgation of a civil Code, the suppression of religious orders, the abrogation of ceremonials and traditions inculcated by the religion of Muhammad. The Shaykhu'l-Islam and his satellites, including muftis, qadis, hujahs, shaykhs, sufis, hajis, mawlavis, dervishes, and others, vanished at a stroke more determined, more open, [\P98] and drastic than the one dealt the Shi'ihs by the Shah and his government. The mosques of the capital, the pride and glory of the Islamic world, were deserted, and the fairest and most famous of them all, the peerless St. Sophia, "the Second Firmament," "the Vehicle of the Cherubim," converted by the blatant creators of a secular regime into a museum. The Arabic tongue, the language of the Prophet of God, was banished from the land, its alphabet was superseded by Latin characters, and the Quran itself translated into Turkish for the few who still cared to read it. The constitution of the new Turkey not only proclaimed formally the disestablishment and disendowment of Islam, with all its attendant and, in the view of some, atheistic enactments, but also heralded various measures that aimed at its further humiliation and weakening. Even the city of Constantinople, "the Dome of Islam," apostrophized in such condemnatory terms by Bahá'u'lláh, which, after the fall of Byzantium, had been hailed by the great Constantine as "the New Rome," and exalted to the rank of the metropolis of both the Roman Empire and of Christendom, and subsequently revered as the seat of the Caliphs, was relegated to the position of a provincial city and stripped of all its pomp and glory, its soaring and slender minarets standing sentinel at the grave of so much vanished splendor and power. Но это был еще не конец. Падение халифа, духовного владыки мусульманского мира, где проживало более двухсот миллионов человек, привело к тому, что в стране, предпринявшей столь жесткие меры в отношении Ислама, были аннулированы канонические законы шариата, упразднены государственные институты суннитов, принят гражданский кодекс, наложены суровые ограничения на деятельность религиозных групп, упразднены многие обряды и церемонии магометанской веры. Шейх-уль-Ислам и его окружение - муфти и кадисы, хаджи, дервиши и иже с ними - были вытеснены с арены общественной жизни еще более открыто и решительно, чем в Персии. Мечети столицы, краса и гордость исламского мира, опустели, а самая знаменитая, самая прекрасная и бесценная, Айя-София, «Второй Свод Небесный», «Колесница Ангелов», усилиями крикливых поборников секулярного режима была превращена в музей. Арабский язык, язык Пророка, был изгнан из страны, его алфавит был заменен латиницей, Коран переведен на турецкий - для тех немногих, кто еще хотел его читать. Новая турецкая конституция, имевшая даже некоторую атеистическую окраску, не только формально провозглашала отделение Ислама от государства, но и предусматривала меры, направленные на дальнейшее ослабление его влияния. Великий град Константинополь - «Храм Ислама», к которому взывал в Своих Посланиях Бахаулла, - после падения Византии возвышенный Константином Великим и провозглашенный Новым Римом, столицей обеих империй - христианской и Халифата, - был низведен до положения провинциального города; он утратил весь свой блеск и великолепие, и стройные минареты, возвышавшиеся над ним, казались теперь стражами, охранявшими последний сон его былого могущества.
9 "O Spot that art situate on the shores of the two seas!" Bahá'u'lláh has thus apostrophized the Imperial City, in terms that call to mind the prophetic words addressed by Jesus Christ to Jerusalem, "The throne of tyranny hath, verily, been stablished upon thee, and the flame of hatred hath been kindled within thy bosom, in such wise that the Concourse on high, and they who circle around the Exalted Throne, have wailed and lamented. We behold in thee the foolish ruling over the wise, and darkness vaunting itself against the light. Thou art indeed filled with manifest pride. Hath thine outward splendor made thee vainglorious? By Him Who is the Lord of mankind! It shall soon perish, and thy daughters, and thy widows, and all the kindreds that dwell within thee shall lament. Thus informeth thee the All-Knowing, the All-Wise." «О Земля, раскинувшаяся на брегах двух морей! - так обращался Бахаулла к имперскому городу, заставляя вспомнить пророческие слова Иисуса Христа, сказанные об Иерусалиме. - Воистину, установлен на тебе трон тирании и столь сильно разгорелось в груди твоей пламя ненависти, что горние Сонмы и те, что пребывают округ Вышнего Престола, стенают и плачут. Видим Мы, как безумец торжествует в тебе над мудрецом, как тьма превозносится над светом. Воистину, преисполнена ты явной гордыней. Тщеславишься ли ты внешним своим блеском? Клянусь Тем, Кто есть Господь человечества! Сие вскоре исчезнет без следа, и возрыдают дщери твои и вдовы, и все племена, что обретаются в тебе. Так возвещает тебе Всезнающий, Премудрый».
10 Such was the fate that overtook both Shi'ih and Sunni Islam, in the two countries where they had planted their banners and reared their most powerful and far-famed institutions. Such was their fate in these two countries, in one of which Bahá'u'lláh died an exile, and in the other The Báb suffered a martyr's death. Such was the fate of the self-styled Vicar of the Prophet of God, and of the favorite ministers of [\P99] the still awaited Imam. "The people of the Quran," Bahá'u'lláh testifies, "have risen against Us, and tormented Us with such a torment that the Holy Spirit lamented, and the thunder roared out, and the clouds wept over Us.... Muhammad, the Apostle of God, bewaileth, in the all-highest Paradise, their acts." "A day shall be witnessed by My people," their own traditions condemn them, "whereon there will have remained of Islam naught but a name, and of the Quran naught but a mere appearance. The doctors of that age shall be the most evil the world hath ever seen. Mischief hath proceeded from them, and on them it will recoil." And again: "Most of His enemies will be the divines. His bidding they will not obey, but will protest saying: `This is contrary to that which hath been handed down unto us by the Imams of the Faith.'" And still again: "At that hour His malediction shall descend upon you, and your curse shall afflict you, and your religion shall remain an empty word on your tongues. And when these signs appear amongst you, anticipate the day when the red-hot wind will have swept over you, or the day when ye will have been disfigured, or when stones will have rained upon you." |N24 Такова была судьба, постигшая обе ветви Ислама, шиитскую и суннитскую, в двух странах, где была воздвигнута хоругвь его веры и созданы самые мощные и влиятельные его институты. Такова была судьба, постигшая обе эти страны - в одной из них жил изгнанником и закончил Свои дни Бахаулла, в другой Баб принял мученическую смерть. Такова была судьба, постигшая монарха, называвшего себя Наместником Пророка Божьего, и доверенных исполнителей воли грядущего Имама. «Народ Корана, - свидетельствует Бахаулла, - восстал против Нас и предал Нас такой муке, что стенал Дух Святой, и гром рокотал, и тучи плакали в вышине над Нами... Мухаммад, Пророк Божий, сокрушался в вышнем Раю, видя, что сотворили они». Собственное их предание гласит: «Настанет день, и народ Мой узрит, что не осталось ничего от Ислама, кроме имени, и не осталось ничего от Корана, кроме видимости. Книжники-богословы станут в те времена худшим злом, какое только знала земля. От них изошло зло, на них оно и обрушится». И далее: «Большинство врагов Его будут из богословов. Не станут они слушаться Его, воспротивятся, говоря: "Это противоречит тому, что нам вручили Имамы Веры"». И еще далее: «И в тот час гнев Его падет на вас, и проклятие ваше настигнет вас самих, и вера ваша станет лишь пустым звуком на языках ваших. И когда увидите вы знамения эти среди вас, ждите дня, когда сметет вас поток огненно-красный, обезобразятся члены ваши, и падет на вас град каменный».
0 {A Warning Unto All Nations} Предупреждение народам
1 This horde of degraded priests, stigmatized by Bahá'u'lláh as "doctors of doubt," as the "abject manifestations of the Prince of Darkness," as "wolves" and "pharaohs," as "focal centers of hellish fire," as "voracious beasts preying upon the carrion of the souls of men," and, as testified by their own traditions, as both the sources and victims of mischief, have joined the various swarms of shah-zadihs, of emirs, and princelings of fallen dynasties--a witness and a warning unto all nations of what must, sooner or later, befall those wielders of earthly dominion, be it royal or ecclesiastic, who might dare to challenge or persecute the appointed Channels and Embodiments of Divine authority and power. Духовное сословие, которое гневно осуждал Бахаулла, назвавший богословов «докторами сомнения», «жалкими слугами Князя Тьмы», «волками», «фараонами», «огнем пламени адского», «ненасытным зверьем, питающимся падалью душ человеческих», и которое, согласно преданию их собственной религии, было и причиной, и жертвой зла, разделило участь исчезнувшей правящей династии со всеми ее эмирами, принцами, шах-заде и иже с ними, и печальная судьба его стала для народов посланным свыше предупреждением о том, что постигнет рано или поздно всякого земного владыку, который осмелится противостоять ниспосланному свыше Проводнику Божественной власти и могущества.
2 Islam, at once the progenitor and persecutor of the Faith of Bahá'u'lláh, is, if we read aright the signs of the times, only beginning to sustain the impact of this invincible and triumphant Faith. We need only recall the nineteen hundred years of abject misery and dispersion which they, who only for the short space of three years persecuted the Son of God, have had to endure, and are still enduring. We may well ask ourselves, with mingled feelings of dread and awe, how severe must [\P100] be the tribulations of those who, during no less than fifty years, have, "at every moment tormented with a fresh torment" Him Who is the Father, and who have, in addition, made His Herald--Himself a Manifestation of God--to quaff, in such tragic circumstances, the cup of martyrdom. Тот, кому ясны знамения времени, видит, что Ислам, бывший и прародителем, и гонителем Веры Бахауллы, только сейчас начинает по-настоящему испытывать на себе влияние этой несокрушимой, всепобеждающей Веры. Вспомним о том, что народ, который в продолжении лишь трех коротких лет гнал Сына Божьего, уже почти два тысячелетия бедствует, скитаясь по всему свету. И со смешанным чувством страха и благоговейного трепета зададим себе вопрос - сколь же суровое наказание ждет тех, кто в течение почти пятидесяти лет «каждый день насылал новую муку мученическую» на Самого Отца, из-за кого Провозвестник Его - бывший Сам Проявлением Божиим - при невероятно трагических обстоятельствах испил до дна чашу мученичества?
3 I have, in the pages immediately preceding, quoted certain passages addressed collectively to the members of the ecclesiastical order, both Islamic and Christian, and have then recorded a number of specific addresses and references to Muslim divines, both Shi'ih and Sunni, after which I proceeded to describe the calamities that afflicted these Muhammadan hierarchies, their heads, their members, their properties, their ceremonials, and institutions. Let us now consider the addresses specifically made to the members of the Christian clerical order who, for the most part, have ignored the Faith of Bahá'u'lláh, whilst a few among them have, as its Administrative Order gained in stature and spread its ramifications over Christian countries, arisen to check its progress, to belittle its influence, and obscure its purpose. |N25 На страницах этой книги мы уже приводили отрывки, в которых Бахаулла одновременно обращается ко всему духовенству - и к христианскому, и к исламскому; мы цитировали обращения и воззвания, адресованные мусульманскому духовенству, шиитскому и суннитскому; мы также описали те бедствия, которые, одно за другим, обрушивались на исламский мир, ниспровергая его лидеров, уничтожая его богатства, подрывая его установления и институты. А теперь обратимся к Посланиям, адресованным непосредственно представителям христианской церкви, которые в большинстве своем просто отвернулись от Веры Бахауллы, а некоторые - видя, что Административный Порядок Веры утвердился и начал распространяться именно в пределах христианских стран, - предприняли активные попытки помешать ее распространению, ослабить ее влияние и представить в искаженном виде ее цели.
0 {His Messages to Christian Leaders} ПосланиЯ Бахауллы христианским лидерам
1 A glance at the writings of the Author of the Bahá'í Revelation will reveal the important and significant fact that He Who addressed collectively an immortal message to all the kings of the earth, Who revealed a Tablet to each of the outstanding crowned heads of Europe and Asia, Who issued His call to the sacerdotal leaders of Islam, both Sunni and Shi'ih, Who did not exclude from His purview the Jews and the Zoroastrians, has, apart from His numerous and repeated exhortations and warnings to the entire Christian world, directed particular messages, some general, others precise and challenging, to the heads, as well as to the rank and file, of the ecclesiastical orders of Christendom --its pope, its kings, its patriarchs, its archbishops, its bishops, its priests, and its monks. We have already, in connection with the messages of Bahá'u'lláh to the crowned heads of the world, considered certain features of the Tablet to the Roman Pontiff, as well as the words written to the kings of Christendom. Let us now turn our attention to those passages in which the aristocracy of the church and its ordained servants are singled out for exhortation and admonition by the Pen of Bahá'u'lláh: [\P101] Достаточно беглого взгляда на Писания Бахауллы, чтобы заметить одно важное и примечательное обстоятельство: Он, адресовавший Свои бессмертные Послания и всему сонму монархов, и каждому из правителей великих держав Ев-ропы и Азии в отдельности, обращавшийся с призывами к духовным лидерам Ислама - как к шиитам, так и к суннитам, не обошедший Своим вниманием ни иудеев, ни зороастрийцев, - Он написал, помимо многочисленных воззваний и предостережений, обращенных ко всему христианскому миру, целый ряд Посланий, как общего, так и более конкретного, а нередко и предостерегающего характера, к христианским лидерам и рядовым представителям духовенства, начиная от папы, патриархов, архиепископов и епископов и кончая простыми священниками и монахами. Мы уже упоминали об обращении Бахауллы к первосвященнику римскому, когда говорили о Его Посланиях, адресованных коронованным особам христианского мира. Теперь же мы хотим привести отрывки, в которых звучат призывы и предостережения Бахауллы, обращенные отдельно к каждой категории христианских священнослужителей - от верховных иерархов до скромных служителей церкви.
2 "Say: O concourse of patriarchs! He Whom ye were promised in the Tablets is come. Fear God, and follow not the vain imaginings of the superstitious. Lay aside the things ye possess, and take fast hold of the Tablet of God by His sovereign power. Better is this for you than all your possessions. Unto this testifieth every understanding heart, and every man of insight. Pride ye yourselves on My Name, and yet shut yourselves out as by a veil from Me? This indeed is a strange thing!" «Говорю вам: о сонм патриархов! Пришел Тот, Кто был обещан вам в Писаниях. Бойтесь Господа и не следуйте досужим вымыслам и предрассудкам вашим. Отриньте то, чем владеете, и держитесь Скрижали Божьей, ниспосланной по воле Его. Стяжаете от этого бульшее благо, чем от обладания всеми богатствами вашими. Об этом свидетельствует всякое просвещенное сердце и всякий человек разумения. Славите вы себя во Имя Мое, так неужели укроетесь от Меня за завесою? Воистину, непостижимо сие».
3 "Say: O concourse of archbishops! He Who is the Lord of all men hath appeared. In the plain of guidance He calleth mankind, whilst ye are numbered with the dead! Great is the blessedness of him who is stirred by the Breeze of God, and hath arisen from amongst the dead in this perspicuous Name." «Говорю вам, о сонм архиепископов! Явился Господь наш, Владыка рода человеческого. Зовет Он всех последовать Его наставлению, а вы мертвы и не внемлите! Ве-ликое благословение осенит того, кто, разбуженный Дуновением Божиим, восстанет из мертвых во Имя Его явное».
4 "Say: O concourse of bishops! Trembling hath seized all the kindreds of the earth, and He Who is the Everlasting Father calleth aloud between earth and heaven. Blessed the ear that hath heard, and the eye that hath seen, and the heart that hath turned unto Him Who is the Point of Adoration of all who are in the heavens and all who are on earth." "O concourse of bishops! Ye are the stars of the heaven of My knowledge. My mercy desireth not that ye should fall upon the earth. My justice, however, declareth: `This is that which the Son [Jesus] hath decreed.' And whatsoever hath proceeded out of His blameless, His truthspeaking, trustworthy mouth, can never be altered. The bells, verily, peal out My Name, and lament over Me, but My spirit rejoiceth with evident gladness. The body of the Loved One yearneth for the cross, and His head is eager for the spear, in the path of the All-Merciful. The ascendancy of the oppressor can in no wise deter Him from His purpose." And again: "The stars of the heaven of knowledge have fallen, they that adduce the proofs they possess in order to demonstrate the truth of My Cause, and who make mention of God in My Name. When I came unto them, in My majesty, however, they turned aside from Me. They, verily, are of the fallen. This is what the Spirit [Jesus] prophesied when He came with the truth, and the Jewish doctors caviled at Him, until they committed what made the Holy Spirit to lament, and the eyes of such as enjoy near access to God to weep." «Говорю вам: о сонм епископов! Дрожь охватила всех чад человеческих, и Отец Предвечный воззвал между твердью земной и небесною. Благословенно ухо, которое слышало, благословенно око, которое видело, благословенно сердце, которое обратилось к Тому, Кто есть Средоточие обожания, кто на небе и на земле». «О сонм епископов! Вы звезды на небесах знания Моего. В милосердии Своем Мы не хотим увидеть вас падшими на землю. Но в справедливости Своей требуем: "Так повелел им Сын Божий (Иисус)". Что бы ни изрекли уста Его, рекущие лишь непреложную истину, сие пребудет неизменным. Воистину, по Мне звонят колокола, оплакивая Меня, но дух Мой ликует. Тело Возлюбленного томится по кресту, и голова Его жаждет копья на пути ко Всемилостивому. Власть гонителя не помешает Ему исполнить Его предназначение». И далее: «Пали звезды небес знания - те, что владели доказательствами истинности Дела Моего и поминали Бога во имя Мое. Когда явил Я им величие Свое, они отвернулись от Меня. Воистину, оказались они среди падших. Сие предсказал Дух (Иисус), когда явился в мир, неся людям истину, а иудейские книжники оспаривали Его и наконец сотворили такое, отчего сокрушился Дух Святой и глаза приближенных к Богу наполнились слезами».
5 "Say: O concourse of priests! Leave the bells, and come forth, then, from your churches. It behooveth you, in this day, to proclaim aloud the Most Great Name among the nations. Prefer ye to be silent, whilst every stone and every tree shouteth aloud: `The Lord is come in His great [\P102] glory!'?... He that summoneth men in My name is, verily, of Me, and he will show forth that which is beyond the power of all that are on earth. ...Let the Breeze of God awaken you. Verily, it hath wafted over the world. Well is it with him that hath discovered the fragrance thereof and been accounted among the well-assured." And again: "O concourse of priests! The Day of Reckoning hath appeared, the Day whereon He Who was in heaven hath come. He, verily, is the One Whom ye were promised in the Books of God, the Holy, the Almighty, the All-Praised. How long will ye wander in the wilderness of heedlessness and superstition? Turn with your hearts in the direction of your Lord, the Forgiving, the Generous." «Говорю вам: о сонм священнослужителей! Оставьте колокола и покиньте церкви ваши. Ибо подобает вам те-перь громко славить среди народов Величайшее Имя. Захо-тите ли вы молчать, когда каждый камень и дерево во-пиет: "Пришел Господь в великой славе Своей!.." Воистину, тот, кто зовет людей во имя Мое, от Меня есть, и явит он то, что превосходит власть всех пребывающих на земле... Да пробудит вас Дуновение Божие. Воистину, оно пронеслось уже над землею. Благо тому, кто ощутил его благоухание и оказался в числе званых». И далее следует: «О сонм священнослужителей! Настал День Расчета, когда явился Тот, Кто был на небе. Воистину, Он Тот, Кто был обещан вам в Книгах Бога нашего, Всемогущего и Всеславного. Сколь долго будете вы блуждать в темноте невежества и предубеждений. Обратите сердца свои к Господу, Всепрощающему и Великодушному».
6 "Say: O concourse of monks! Seclude not yourselves in churches and cloisters. Come forth by My leave, and occupy yourselves with that which will profit your souls and the souls of men. Thus biddeth you the King of the Day of Reckoning. Seclude yourselves in the stronghold of My love. This, verily, is a befitting seclusion, were ye of them that perceive it. He that shutteth himself up in a house is indeed as one dead. It behooveth man to show forth that which will profit all created things, and he that bringeth forth no fruit is fit for fire. Thus counseleth you your Lord, and He, verily, is the Almighty, the All-Bounteous. Enter ye into wedlock, that after you someone may fill your place. We have forbidden you perfidious acts, and not that which will demonstrate fidelity. Have ye clung to the standards fixed by your own selves, and cast the standards of God behind your backs? Fear God, and be not of the foolish. But for man, who would make mention of Me on My earth, and how could My attributes and My name have been revealed? Ponder ye, and be not of them that are veiled and fast asleep. He that wedded not [Jesus] found no place wherein to dwell or lay His head, by reason of that which the hands of the treacherous had wrought. His sanctity consisteth not in that which ye believe or fancy, but rather in the things We possess. Ask, that ye may apprehend His station which hath been exalted above the imaginings of all that dwell on earth. Blessed are they who perceive it." And again: "O concourse of monks! If ye choose to follow Me, I will make you heirs of My Kingdom; and if ye transgress against Me, I will, in My long-suffering, endure it patiently, and I, verily, am the Ever-Forgiving, the All-Merciful. ...Bethlehem is astir with the Breeze of God. We hear her voice saying: `O Most Generous Lord! Where is Thy great glory established? [\P103] The sweet savors of Thy presence have quickened me, after I had melted in my separation from Thee. Praised be Thou in that Thou hast raised the veils, and come with power in evident glory.' We called unto her from behind the Tabernacle of Majesty and Grandeur: `O Bethlehem! This Light hath risen in the orient, and traveled towards the occident, until it reached thee in the evening of its life. Tell Me then: Do the sons recognize the Father, and acknowledge Him, or do they deny Him, even as the people aforetime denied Him [Jesus]?' Whereupon she cried out saying: `Thou art, in truth, the All-Knowing, the Best-Informed." And again: "Consider, likewise, how numerous at this time are the monks who have secluded themselves in their churches, in My name, and who, when the appointed time came, and We unveiled to them Our beauty, failed to recognize Me, notwithstanding that they call upon Me at dawn and at eventide." "Read ye the Evangel," He again addresses them, "and yet refuse to acknowledge the All-Glorious Lord? This indeed beseemeth you not, O concourse of learned men!... The fragrances of the All-Merciful have wafted over all creation. Happy the man that hath forsaken his desires, and taken fast hold of guidance." «Говорю вам: о сословие монашеское! Не заточайте се-бя более в церквах и монастырских обителях. Покиньте их по соизволению Моему и займитесь тем, что пойдет во благо вашей собственной душе и иным душам. Так по-велевает вам Царь Дня Расчета. Заключите себя в твердыне любви Моей. Воистину, если последуете совету Моему, сие будет лучшее для вас заточение. Тот же, кто до-бровольно запирает себя в доме, подобен мертвецу. Человеку подобает делать то, что принесет пользу созданиям Божьим; а кто не приносит пользы, тот годен только для огня. Так говорит вам Господь ваш, а Он, воистину, Всемогущ и Всеблагостен. Вступайте в брак, дабы остались после вас те, кто придет на смену вам. Мы запретили вам вероломство, но не наложили запрета на то, в чем проявляется верность. Неужели будете вы держаться предписаний, что сами установили, и отвергнете предписания Божьи? Побойтесь Бога и не будьте глупцами. Не будь человека, кту поминал бы Меня на земле Моей, как бы открылись имена и свойства Мои? Поразмыслите над этим, да не будете из тех, кто окутал себя покровом и крепко спит. Ведь Тот, Кто не вступал в брак (Иисус), не имел ни жилища, ни пристанища, где мог бы Он преклонить главу, по причине того, что сотворили руки вероломных. Святость Его не в том, что вы сами измыслили и придумали, но в том, чем Мы владеем. Спрашивайте, и тогда, быть может, откроется вам величие Его положения, что превосходит все представления живущих на земле. Благословенны разумеющие сие». И далее: «О сословие монашеское! Если вы последуете за Мною, Я сделаю вас наследниками Царства Моего; если же восстанете на Меня, то Я в Своем долготерпении все вынесу, ибо, воистину, Я - Вечнопрощающий, Всемилостивый... Взволнован весь Вифлеем Дуновением Божиим. Слышим Мы глас его, говорящий: "О Господь наш великодушный! Где утвердилась ныне великая слава Твоя? Умер я, разлученный с Тобою, но сладкое благоухание Твое оживило меня. Хвала Тебе, ибо поднял Ты завесу и явился вновь в сиянии славы и могущества". Отвечали Мы из Обители Величия: "О Вифлеем! Занялся этот Свет на востоке и устремился на запад, и достиг тебя на закате жизни своей. Скажи Мне: узнают ли сыновья Отца, признают ли Его или вновь отрицают, как некогда отрицали люди Его (Иисуса)?" И восплакал он, говоря: "Ты, воистину, Всезнающ и Всеведущ"». И далее: «Подумайте же, сколь велико в наши дни число монахов, заточивших себя в монастырях во имя Мое, которые в назначенный час, когда откинули Мы завесу, дабы явить красоту Свою, не узнали Нас, хотя неустанно взывают к Нам на вечерней заре и на утренней». «Вы, читавшие Евангелие, - вновь обращается Он к ним, - неужели откажетесь вы признать Меня, Господа вашего Всеславного?.. Истинно говорю, не подобает вам это, о сонм ученейших!.. Благоухание Всемилостивого пронеслось над всем творением. Счастлив тот, кто презрел свои желания и последовал гласу наставления».
7 These "fallen stars" of the firmament of Christendom, these "thick clouds" that have obscured the radiance of the true Faith of God, these princes of the Church that have failed to acknowledge the sovereignty of the "King of kings," these deluded ministers of the Son who have shunned and ignored the promised Kingdom which the "Everlasting Father" has brought down from heaven, and is now establishing upon earth--these are experiencing, in this "Day of Reckoning," a crisis, not indeed as critical as that which the Islamic sacerdotal order, the inveterate enemies of the Faith, has had to face, but one which is no less widespread and significant. "Power hath been seized" indeed, and is being increasingly seized, from these ecclesiastics that speak in the name, and yet are so far away from the spirit, of the Faith they profess. Эти «падшие звезды» христианских небес, эти «тучи густые», затмившие сияние истинной Веры Божией, эти князья церкви, не признавшие владычества «Царя Царей», эти заблудшие служители Сына, отвернувшиеся и не пожелавшие заметить Царствие обетованное, которое «Отец Предвечный» перенес с тверди небесной на твердь земную, где оно сейчас и утверждается, - все это сословие ныне, «в День Расчета», переживает кризис, пусть не столь явный, какой пришлось пережить самому заклятому врагу Веры - исламскому духовенству, но не менее глубокий и не менее значительный по своим масштабам. Воистину, «отнята власть» у духовенства, которое говорит от имени Веры, но далеко от духа ее, и чем дальше идет время, тем больше утрачивает оно свою власть.
8 We have only to look around us, as we survey the fortunes of Christian ecclesiastical orders, to appreciate the steady deterioration of their influence, the decline of their power, the damage to their prestige, the flouting of their authority, the dwindling of their congregations, the relaxation of their discipline, the restriction of their press, the timidity of their leaders, the confusion in their ranks, the progressive confiscation of their properties, the surrender of some of their most powerful strongholds, [\P104] and the extinction of other ancient and cherished institutions. Indeed, ever since the Divine summons was issued, and the invitation extended, and the warning sounded, and the condemnation pronounced, this process, that may be said to have been initiated with the collapse of the temporal sovereignty of the Roman Pontiff, soon after the Tablet to the Pope had been revealed, has been operating with increasing momentum, menacing the very basis on which the entire order is resting. Aided by the forces which the Communist movement has unloosed, reinforced by the political consequences of the last war, accelerated by the excessive, the blind, the intolerant, and militant nationalism which is now convulsing the nations, and stimulated by the rising tide of materialism, irreligion, and paganism, this process is not only tending to subvert ecclesiastical institutions, but appears to be leading to the rapid dechristianization of the masses in many Christian countries. Если говорить о судьбе христианских церквей, то достаточно взглянуть вокруг, чтобы увидеть неуклонное падение их влияния, угасание их могущества, упадок их авторитета, непоследовательность их политики, сокращение паствы, ослабление церковной дисциплины, вырождение церковной прессы, робость их лидеров, разногласия среди священников, постоянные потери церковной собственности, разрушение мощных твердынь и угасание древних и почитаемых институтов. Когда был возглашен Божественный призыв и все «были званы» к трапезе Господней, и прозвучали слова предупреждения и осуждения, тогда начался исторический процесс, отправной точкой которого можно считать утрату римским первосвященником светской власти (что произошло вскоре после написания Бахауллой Послания папе римскому), и с тех пор процесс постоянно набирает силу, подрывая самое основание, на котором покоится вся система. Силы, выпущенные на свободу коммунистической идеологией, политические последствия последней войны, неумеренный, фанатичный, слепой, воинствующий национализм, сотрясающий сегодня государства, поднявшаяся волна материализма и неверия - все это не только ускорило процесс, ведущий к разрушению всех церковных институтов, но и вызвало в христианских странах массовый отход людей от религии.
9 I shall content myself with the enumeration of certain outstanding manifestations of this force which is increasingly invading the domain, and assailing the firmest ramparts, of one of the leading religious systems of mankind. The virtual extinction of the temporal power of the most preeminent ruler in Christendom immediately after the creation of the Kingdom of Italy; the wave of anticlericalism that swept over France after the collapse of the Napoleonic empire, and which culminated in the complete separation of the Catholic Church from the state, in the laicization of the Third Republic, in the secularization of education, and in the suppression and dispersal of religious orders; the swift and sudden rise of that "religious irreligion," that bold, conscious, and organized assault launched in Soviet Russia against the Greek Orthodox Church, that precipitated the disestablishment of the state religion, that massacred a vast number of its members originally numbering above a hundred million souls, that pulled down, closed, or converted into museums, theatres and warehouses, thousands upon thousands of churches, monasteries, synagogues and mosques, that stripped the church of its six and a half million acres of property, and sought, through its League of Militant Atheists and the promulgation of a "five-year plan of godlessness," to loosen from its foundations the religious life of the masses; the dismemberment of the Austro-Hungarian Monarchy that dissolved, by one stroke, the most powerful [\P105] unit which owed its allegiance to, and supported through its resources the administration of, the Church of Rome; the divorce of the Spanish state from that same Church, and the overthrow of the monarchy, the champion of Catholic Christendom; the nationalistic philosophy, the parent of an unbridled and obsolete nationalism, which, having dethroned Islam, has indirectly assaulted the front line of the Christian church in non-Christian lands, and is dealing such heavy blows to Catholic, Anglican, and Presbyterian Missions in Persia, Turkey, and the Far East; the revolutionary movement that brought in its wake the persecution of the Catholic Church in Mexico; and finally the gospel of modern paganism, unconcealed, aggressive, and unrelenting, which, in the years preceding the present turmoil, and increasingly since its outbreak, has swept over the continent of Europe, invading the citadels, and sowing confusion in the hearts of the supporters, of the Catholic, the Greek Orthodox, and the Lutheran churches, in Austria, Poland, the Baltic and Scandinavian states, and more recently in Western Europe, the home and center of the most powerful hierarchies of Christendom. |N26 В рамках этого изложения я перечислю лишь самые явные проявления этой разрушительной силы, которая все активнее вторгается в сферу владычества церкви, подрывая прочнейшие устои одной из могущественнейших религиозных систем, когда-либо существовавших в истории. Это и фактическая потеря светской власти одним из крупнейших правителей христианского мира вслед за созданием королевства Италии. Это и волна антиклерикальных выступлений, прокатившаяся по всей Франции после падения Наполеона III, за которыми и последовало полное отделение католической церкви от государства, секуляризация Третьей республики и отмена церковного образования, заметно ослабившая влияние церкви в стране. Это и быстрый, неожиданный расцвет «культа атеизма» в Советском Союзе, выразившийся в открытых, сознательных и организованных гонениях на православную церковь, результатом которых стало падение государственной религии, уничтожение огромного числа верующих (общее количество жертв превысило сто миллионов человек), разрушение и закрытие тысяч храмов, использование церковных зданий под склады или в качестве музеев и театров, конфискация более шести с половиной миллионов акров земельной собственности церкви и, наконец, такое крайнее проявление антирелигиозности, как принятие Лигой воинствующих атеистов плана «пятилетки безбожия», направленного на окончательный подрыв духовной жизни масс. Это и распад Австро-Венгерской империи, немедленно повлекший за собой разрушение - одним ударом - Римской церкви, самого могущественного института веры, финансовой и политической поддержкой которого она служила в течение длительного времени; это и разрыв между государством и церковью в Испании, и свержение там монархии, прежде всегда служившей главным оплотом католицизма. Это и националистическая философия, возродившая вульгарный пережиток прошлого - национализм, который, потеснив власть Ислама, косвенно ударил и по христианам, подорвав позиции католической, англиканской и пресвитерианской миссий в Персии, Турции и на Дальнем Востоке. Это и революционное движение в Мексике, в ходе которого начались преследования католической церкви. Это, наконец, и проповедь современного язычества, яростная, агрессивная, ни перед чем не останавливающаяся, которая в годы, предшествующие нынешнему хаосу, не раз захлестывала Австрию, Польшу, страны Балтии и Скандинавии, а совсем недавно - и всю Западную Европу, родину и оплот наиболее мощных институтов христианской церкви, сокрушая твердыни и внося смятение в сердца всех верующих - и католиков, и православных, и лютеран.
0 {Christian Nations against Christian Nations} Христиане против христиан
1 What a sorry spectacle of impotence and disruption does this fratricidal war, which Christian nations are waging against Christian nations-- Anglicans pitted against Lutherans, Catholics against Greek Orthodox, Catholics against Catholics, and Protestants against Protestants--in support of a so-called Christian civilization, offer to the eyes of those who are already perceiving the bankruptcy of the institutions that claim to speak in the name, and to be the custodians, of the Faith of Jesus Christ! The powerlessness and despair of the Holy See to halt this internecine strife, in which the children of the Prince of Peace--blessed and supported by the benedictions and harangues of the prelates of a hopelessly divided church--are engaged, proclaim the degree of subservience into which the once all-powerful institutions of the Christian Faith have sunk, and are a striking reminder of the parallel state of decadence into which the hierarchies of its sister religion have fallen. [\P106] Что за печальное зрелище бессилия и распада предстает взору человека, который, наблюдая эту братоубийственную войну, развязанную христианскими странами против христианских же стран (приверженцы англиканской церкви воюют против лютеран, католики против православных, католики против католиков, протестанты против протестантов, и все это во имя процветания так называемой христианской цивилизации), начинает видеть всю несостоятельность институтов, провозглашающих себя хранителями веры Иисуса Христа и выступающих якобы от Его имени. Отчаяние и беспомощность папы, его неспособность остановить междоусобицу, в которую втянуты чада Князя Мира, - с одобрения и благословения прелатов безнадежно расколовшейся церкви - свидетельствуют о том, до какой рабской зависимости опустилась некогда всемогущая христианская церковь, и заставляют вспомнить о жалкой участи, постигшей другую, не менее великую религию.
2 How tragically has Christendom ignored, and how far it has strayed from, that high mission which He Who is the true Prince of Peace has, in these, the concluding passages of His Tablet to Pope Pius IX, called upon the entire body of Christians to fulfill--passages which establish, for all time, the distinction between the Mission of Bahá'u'lláh in this age and that of Jesus Christ: "Say: O concourse of Christians! We have, on a previous occasion, revealed Ourself unto you, and ye recognized Me not. This is yet another occasion vouchsafed unto you. This is the Day of God; turn ye unto Him.... The Beloved One loveth not that ye be consumed with the fire of your desires. Were ye to be shut out as by a veil from Him, this would be for no other reason than your own waywardness and ignorance. Ye make mention of Me, and know Me not. Ye call upon Me, and are heedless of My Revelation.... O people of the Gospel! They who were not in the Kingdom have now entered it, whilst We behold you, in this day, tarrying at the gate. Rend the veils asunder by the power of your Lord, the Almighty, the All-Bounteous, and enter, then, in My name My Kingdom. Thus biddeth you He Who desireth for you everlasting life.... We behold you, O children of the Kingdom, in darkness. This, verily, beseemeth you not. Are ye, in the face of the Light, fearful because of your deeds? Direct yourselves towards Him.... Verily, He [Jesus] said: `Come ye after Me, and I will make you to become fishers of men.' In this day, however, We say: `Come ye after Me, that We may make you to become the quickeners of mankind.'" "Say," He moreover has written, "We, verily, have come for your sakes, and have borne the misfortunes of the world for your salvation. Flee ye the One Who hath sacrificed His life that ye may be quickened? Fear God, O followers of the Spirit [Jesus], and walk not in the footsteps of every divine that hath gone far astray.... Open the doors of your hearts. He Who is the Spirit [Jesus] verily, standeth before them. Wherefore keep ye afar from Him Who hath purposed to draw you nigh unto a Resplendent Spot? Say: We, in truth, have opened unto you the gates of the Kingdom. Will ye bar the doors of your houses in My face? This indeed is naught but a grievous error." С какой прискорбной беспечностью отвергли христиане истинного Князя Мира, не вняв призыву, прозвучавшему в заключительных строках Его Послания к папе Пию IX, где раз и навсегда определено различие между Миссией Иисуса Христа и Миссией Бахауллы в эту эпоху: «Говорю вам: о сонм христиан! Однажды Мы уже открылись вам, но вы не признали Нас. Вам даруется еще одна возможность. Сей день - День Господень, так обратитесь к Нему... Не угодно Возлюбленному, чтобы сжигал вас огонь страстей ваших. Вы сокрылись от Него за завесою, и завеса эта - ваше невежество и заблуждения. Поминаете вы Меня - и Меня не узнаете. Зовете Меня - и не внемлите гласу Откровения Моего... О народ Евангелия! Тот, кто раньше не был в Царствии, ныне вошел в него, а вы все еще медлите у врат. Порвите завесу силою Господа вашего, Всемилостивого и Всеблагого, и войдите в Мое Царствие во имя Мое. Так велит вам Тот, Кто даровал вам жизнь вечную... Видим Мы, как блуждаете вы во тьме, о чада Царствия Моего. Воистину, сие не подобает вам. Боитесь ли вы Света по причине содеянного вами? Устремитесь же к Нему... Воистину, Он (Иисус) рек: "Ступайте за Мною, и Я сделаю вас ловцами душ человеческих". А Мы теперь говорим: "Ступайте за Мною, дабы стать вам теми, кто пробудит человечество"». И далее Бахаулла добавляет: «Говорю вам: воистину, явились Мы ради вас и принесли бедствия в мир ради спасения вашего. Так неужели вы отвернетесь от Того, Кто пожертвовал жизнию Своею ради воскресения вашего? Бойтесь Бога, о уверовавшие в Духа (Иисуса), и не следуйте по стопам богословов заблудших... Распахните двери сердец своих, ибо воистину Дух Божий (Иисус) стоит в ожидании пред ними. Так неужели отдалитесь вы от Того, Кто явился, дабы приблизить вас к Обители Лучезарной? Истинно говорю вам: открыли Мы пред вами врата Царствия. Так неужели замкнете вы двери домов своих пред ликом Моим? Воистину, сие есть прискорбное заблуждение».
3 Such is the pass to which the Christian clergy have come--a clergy that have interposed themselves between their flock and the Christ returned in the glory of the Father. As the Faith of this Promised One penetrates farther and farther into the heart of Christendom, as its recruits from the garrisons which its spirit is assailing multiply, and [\P107] provoke a concerted and determined action in defense of the strongholds of Christian orthodoxy, and as the forces of nationalism, paganism, secularism and racialism move jointly towards a climax, might we not expect that the decline in the power, the authority, and the prestige of these ecclesiastics will be accentuated, and further demonstrate the truth, and more fully unfold the implications, of Bahá'u'lláh's pronouncement predicting the eclipse of the luminaries of the Church of Jesus Christ. Таков, увы, был путь, выбранный христианским духовенством, которое встало между собственной паствой и Христом, возвратившимся во славе Отца Своего. Ныне, когда Вера Обетованного все глубже проникает в самое сердце христианского мира, когда все новые воины переходят на ее сторону, покидая дрогнувшие под мощным натиском ее духа легионы, в то время как оставшиеся в них продолжают яростно сопротивляться, защищая твердыни христианской ортодоксии, когда силы национализма, язычества, секуляризма и расизма все теснее сплачиваются, у нас есть все основания ожидать, что процесс распада системы клерикальной власти, ведущей к окончательному падению ее могущества и авторитета, будет все более усугубляться, являя новые свидетельства того, насколько точны были пророческие предсказания Бахауллы о закате Церкви Христовой.
4 Devastating indeed has been the havoc wrought in the fortunes of the Shi'ih hierarchy in Persia, and pitiable the lot reserved for its remnant now groaning under the yoke of a civil authority it had for centuries scorned and dominated. Cataclysmic indeed has been the collapse of the most preeminent institution of Sunni Islam, and irretrievable the downfall of its hierarchy in a country that had championed the cause of the self-styled vicar of the Prophet of God. Steady and relentless is the process which has brought such destruction, shame, division, and weakness to the defenders of the strongholds of Christian ecclesiasticism, and black indeed are the clouds that darken its horizon. Through the actions of Muslim and Christian divines-- "idols," whom Bahá'u'lláh has stigmatized as constituting the majority of His enemies-- who failed, as commanded by Him, to lay aside their pens and fling away their fancies, and who, as He Himself testified, had they believed in Him would have brought about the conversion of the masses, Islam and Christianity have, it would be no exaggeration to say, entered the most critical phase of their history. Поистине сокрушительным был удар, обрушившийся на головы шиитского духовенства Персии, и жалкой - участь горстки сохранивших свое положение иерархов, стонущих ныне под игом тех самых светских властей, которые в течение многих столетий унижались и попирались ими. Поистине катастрофическим по своим последствиям было крушение самого могущественного института веры суннитского Ислама и безвозвратной - потеря им власти в стране, некогда служившей главным оплотом наместника Пророка. Неуклонно и неумолимо продолжает развиваться процесс, порождающий мучительные противоречия, разлад, ощущение позора и бессилия в среде защитников христианской твердыни, и темны тучи, омрачающие ее горизонт. Не будет преувеличением сказать: причиной кризиса, охватившего мусульманскую и христианскую религии, послужили именно действия их священнослужителей - главных врагов Веры Бахауллы, названных Им «идолами», - которые не сложили перьев и не пожелали последовать Его повелению, отказавшись от заблуждений своих; а ведь уверуй они, то смогли бы - как свидетельствует Сам Бахаулла - обратить в Веру и паству свою.
5 Let none, however, mistake my purpose, or misrepresent this cardinal truth which is of the essence of the Faith of Bahá'u'lláh. The divine origin of all the Prophets of God--including Jesus Christ and the Apostle of God, the two greatest Manifestations preceding the Revelation of The Báb--is unreservedly and unshakably upheld by each and every follower of the Bahá'í religion. The fundamental unity of these Messengers of God is clearly recognized, the continuity of their Revelations is affirmed, the God-given authority and correlative character of their Books is admitted, the singleness of their aims and purposes is proclaimed, the uniqueness of their influence emphasized, the ultimate reconciliation of their teachings and followers taught and anticipated. "They all," according to Bahá'u'lláh's testimony, "abide in the same [\P108] tabernacle, soar in the same heaven, are seated upon the same throne, utter the same speech, and proclaim the same Faith." |N27 Мне не хотелось бы, однако, чтобы кто-то из читателей этой книги, неправильно истолковав мои слова, составил себе неверное представление об основных истинах Веры Ба-хауллы. Последователи религии Бахаи твердо и безоговорочно верят в Божественное происхождение всех Пророков Господа, среди которых Иисус Христос и Мухаммад, Апостол Божий - величайшие Явители воли Господа, предшествовавшие приходу Баба. В Писаниях Бахаи раскрывается единство сущности Посланников Божьих, подчеркивается преемственность Их Откровений, говорится о Божественной природе Их власти и едином происхождении Их Книг, ут-верждается общность Их целей, непревзойденная мощь Их влияния на людей, тождественность сути Их Учений и отсутствие действительных противоречий между Их последователями. По словам Бахауллы, «все Они обитают в одной обители, парят в одних небесах, восседают на одном троне, говорят одним языком, проповедуют одну Веру».
0 {The Continuity of Revelation} Преемственность Божественного ОткровениЯ
1 The Faith standing identified with the name of Bahá'u'lláh disclaims any intention to belittle any of the Prophets gone before Him, to whittle down any of their teachings, to obscure, however slightly, the radiance of their Revelations, to oust them from the hearts of their followers, to abrogate the fundamentals of their doctrines, to discard any of their revealed Books, or to suppress the legitimate aspirations of their adherents. Repudiating the claim of any religion to be the final revelation of God to man, disclaiming finality for His own Revelation, Bahá'u'lláh inculcates the basic principle of the relativity of religious truth, the continuity of Divine Revelation, the progressiveness of religious experience. His aim is to widen the basis of all revealed religions and to unravel the mysteries of their scriptures. He insists on the unqualified recognition of the unity of their purpose, restates the eternal verities they enshrine, coordinates their functions, distinguishes the essential and the authentic from the nonessential and spurious in their teachings, separates the God-given truths from the priest-prompted superstitions, and on this as a basis proclaims the possibility, and even prophecies the inevitability, of their unification, and the consummation of their highest hopes. В Учении Бахауллы безоговорочно осуждаются любые попытки умалить роль Великих Пророков прошлого, оспорить какие-либо постулаты Их Учений, затмить - хотя бы на миг - сияние Их Откровений, исторгнуть Их образ из сердец верующих, подвергнуть сомнению основные истины Их веры, приуменьшить значение какого-либо из Священных Писаний, воспрепятствовать законным устремлениям Их приверженцев. Отвергая притязания любой религии на то, что ее вероучение является исчерпывающим и окончательным, не считая последним и собственное Откровение, Бахаулла в качестве основного положения новой Веры провозглашает относительность религиозной истины и неисчерпаемость Божественного Откровения и говорит о постепенном накоплении человечеством религиозного опыта. Исходя из задач Своей миссии, Он подводит единую, более широкую основу под все Божественные вероучения, раскрывая тайный смысл их Священных Писаний. Требуя от верующих безоговорочного признания единства целей всех религий, Он вновь утверждает те же вечные истины, что заключены в Священных Книгах прошлого, показывает соотношение религий друг с другом, отделяет в их Учениях важное и существенное от малозначительного и наносного, проводит четкую грань между данной свыше истиной и домыслами богословов и на основании этого предсказывает в будущем возможное, даже неизбежное, слияние всех религий и осуществление их Божественных идеалов.
2 As to Muhammad, the Apostle of God, let none among His followers who read these pages, think for a moment that either Islam, or its Prophet, or His Book, or His appointed Successors, or any of His authentic teachings, have been, or are to be in any way, or to however slight a degree, disparaged. The lineage of The Báb, the descendant of the Imam Husayn; the divers and striking evidences, in Nabil's Narrative, of the attitude of the Herald of our Faith towards the Founder, the Imams, and the Book of Islam; the glowing tributes paid by Bahá'u'lláh in the Kitáb-i-Iqan to Muhammad and His lawful Successors, and particularly to the "peerless and incomparable" Imam Husayn; the arguments adduced, forcibly, fearlessly, and publicly by `Abdu'l-Bahá, in churches and synagogues, to demonstrate the validity of the Message of the Arabian Prophet; and last but not least the written testimonial of [\P109] the Queen of Rumania, who, born in the Anglican faith and notwithstanding the close alliance of her government with the Greek Orthodox Church, the state religion of her adopted country, has, largely as a result of the perusal of these public discourses of `Abdu'l-Bahá, been prompted to proclaim her recognition of the prophetic function of Muhammad-- all proclaim, in no uncertain terms, the true attitude of the Bahá'í Faith towards its parent religion. Пусть ни одному последователю Мухаммада, читающему эти строки, и в голову не придет мысль о том, что Вера Бахауллы стремится хоть в чем-то умалить Ислам, Пророка, Коран, назначенных Им Преемников или какую-либо из Его истин. Происхождение Баба, Который был потомком Имама Хусейна; множество ярких свидетельств об отношении Провозвестника нашей Веры и к Самому Основателю Ислама, и к Имамам, и к Его главной Книге, приведенных в «Повествовании Набиля»; восторженные эпитеты, данные Бахауллой в Китаб-и-Икан Мухаммаду и Его законным Преемникам, в частности Имаму Хусейну, которого Он называл «бесподобным и несравненным»; убедительные аргументы, которые бесстрашно и настойчиво выдвигал Абдул-Баха, выступая в церквах и синагогах, дабы утвердить истинность Послания арабского Пророка; и, наконец, последнее по счету, но не по значимости свидетельство - это письменное заявление королевы Румынии (рожденной в англиканской вере и жившей в стране, где государственной религией было греческое православие и правительство которой поддерживало теснейшую связь с Греческой православной церковью) о том, что она, после внимательного ознакомления с записями выступлений Абдул-Баха, признала пророческую миссию Мухаммада, - все это убедительно показывает нам, каково на самом деле отношение бахаи к религии, которая была колыбелью их Веры.
3 "God," is her royal tribute, "is All, everything. He is the power behind all beginnings.... His is the Voice within us that shows us good and evil. But mostly we ignore or misunderstand this voice. Therefore, did He choose His Elect to come down amongst us upon earth to make clear His Word, His real meaning. Therefore, the Prophets; therefore, Christ, Muhammad, Bahá'u'lláh, for man needs from time to time a voice upon earth to bring God to him, to sharpen the realization of the existence of the true God. Those voices sent to us had to become flesh, so that with our earthly ears we should be able to hear and understand." «Бог, - пишет Ее Королевское Величество, - Вездесущ. Он есть Начало всех начал... Бог - это Глас, указующий нам, чту есть добро и чту есть зло. Но чаще всего мы или не слышим, или не понимаем Его. Потому и назначал Он Избранных и посылал Их к нам, что желал сделать явным Слово и истинный Смысл его. Потому и жили на земле Пророки, потому и приходили в мир Христос, Мухаммад, Бахаулла, что человеку время от времени необходимо услышать голос, возвещающий ему о Боге, дабы осознать реальность Его существования. Голоса эти Он облекал плотью, чтобы наше земное ухо могло различить и понять их».
4 What greater proof, it may be pertinently asked, can the divines of either Persia or Turkey require wherewith to demonstrate the recognition by the followers of Bahá'u'lláh of the exalted position occupied by the Prophet Muhammad among the entire company of the Messengers of God? What greater service do these divines expect us to render the Cause of Islam? What greater evidence of our competence can they demand than that we should kindle, in quarters so far beyond their reach, the spark of an ardent and sincere conversion to the truth voiced by the Apostle of God, and obtain from the pen of royalty this public, and indeed historic, confession of His God-given Mission? И здесь уместно спросить - какого еще свидетельства в пользу того, что последователи Бахауллы признают высочайшее положение Пророка Мухаммада в ряду других Посланников Божьих, могут требовать от нас богословы Турции и Персии? Какого еще служения делу Ислама ждет от нас его духовенство? Какого доказательства нашей преданности могут они желать, если мы зажигаем там, куда не дотягивается их собственная рука, искру подлинного, горячего почитания истин, принесенных Апостолом, и получаем от особы королевской крови письменное признание Его Божественной Миссии, имеющее поистине историческое значение?
5 As to the position of Christianity, let it be stated without any hesitation or equivocation that its divine origin is unconditionally acknowledged, that the Sonship and Divinity of Jesus Christ are fearlessly asserted, that the divine inspiration of the Gospel is fully recognized, that the reality of the mystery of the Immaculacy of the Virgin Mary is confessed, and the primacy of Peter, the Prince of the Apostles, is upheld and defended. The Founder of the Christian Faith is designated by Bahá'u'lláh as the "Spirit of God," is proclaimed as the One Who "appeared out of the breath of the Holy Ghost," and is even extolled as the "Essence of the Spirit." His mother is described as "that veiled and immortal, that most beauteous, countenance," and the station of her Son eulogized as a "station which hath been exalted above the imaginings [\P110] of all that dwell on earth," whilst Peter is recognized as one whom God has caused "the mysteries of wisdom and of utterance to flow out of his mouth." "Know thou," Bahá'u'lláh has moreover testified, "that when the Son of Man yielded up His breath to God, the whole creation wept with a great weeping. By sacrificing Himself, however, a fresh capacity was infused into all created things. Its evidences, as witnessed in all the peoples of the earth, are now manifest before thee. The deepest wisdom which the sages have uttered, the profoundest learning which any mind hath unfolded, the arts which the ablest hands have produced, the influence exerted by the most potent of rulers, are but manifestations of the quickening power released by His transcendent, His all-pervasive and resplendent Spirit. We testify that when He came into the world, He shed the splendor of His glory upon all created things. Through Him the leper recovered from the leprosy of perversity and ignorance. Through Him the unchaste and wayward were healed. Through His power, born of Almighty God, the eyes of the blind were opened and the soul of the sinner sanctified.... He it is Who purified the world. Blessed is the man who, with a face beaming with light, hath turned towards Him." Что касается Христианства, то мы однозначно и твердо заявляем, что безоговорочно признаем его Божественную природу, неколебимо верим в Божественность Сына, бого-вдохновенность Евангелия и непорочность Девы Марии, поддерживаем догмат о первосвященстве Петра, Князя Апостолов. Бахаулла называл Основателя Христианства «Духом Божиим», явившимся от «дыхания Духа Святого», и даже нарек Его «Сущностью Духа». О Его матери Бахаулла писал как о «скрывшемся за покровом, бессмертном, прекраснейшем лике», положение Сына характеризовал как «вознесенное превыше всякого представления всех обитающих на земле»; в Петре Бахаулла признавал того, чьи уста по воле Божьей изрекали «тайны речений мудрости». «Знай же, - утверждает Бахаулла, - что когда отдал Сын Человеческий последнее дыхание Свое Господу, восплакала вся Вселенная плачем великим. Пожертвовав жизнию Своею, вдохнул Он новую силу во все сотворенное. Свидетельства сему явлены в каждом живущем, и ныне открылись тебе. Глубочайшие истины, изреченные мудрецами, познания, добытые ученейшими из умов, творения искусства, созданные искуснейшими руками, влияние, оказанное на мир могущественнейшими из правителей, - все это проявления животворящей силы, привнесенной в мир неземным, всепроникающим и всеозаряющим Духом. Мы свидетельствуем о том, что придя в сей мир, Он озарил сиянием славы Своей все твари Божии на земле. Через Него излечился прокаженный от язв невежества и извращенности. Через Него исцелились заблудшие и нечистые. По воле Его, Сына Бога Всемогущего, открылись глаза слепых и освятились души грешных... Он есть Тот, Кто очистил мир сей. Благословен человек, обративший к Нему сияющий лик свой».
6 Indeed, the essential prerequisites of admittance into the Bahá'í fold of Jews, Zoroastrians, Hindus, Buddhists, and the followers of other ancient faiths, as well as of agnostics and even atheists, is the wholehearted and unqualified acceptance by them all of the divine origin of both Islam and Christianity, of the Prophetic functions of both Muhammad and Jesus Christ, of the legitimacy of the institution of the Imamate, and of the primacy of St. Peter, the Prince of the Apostles. Such are the central, the solid, the incontrovertible principles that constitute the bedrock of Bahá'í belief, which the Faith of Bahá'u'lláh is proud to acknowledge, which its teachers proclaim, which its apologists defend, which its literature disseminates, which its summer schools expound, and which the rank and file of its followers attest by both word and deed. Поистине значимым является то обстоятельство, что для вхождения в братство бахаи от последователя любой из древних религий - Иудаизма, Зороастризма, Индуизма, Буддизма, а также от приверженцев агностицизма и даже атеизма - требуется искреннее и безоговорочное признание Божественной природы Ислама и Христианства, Пророческой Миссии Христа и Мухаммада, законности института Имамата и первосвященства св. Петра, Князя Апостолов. Таковы главные, твердые и нерушимые принципы, составляющие основу убеждений бахаи, которые с гордостью признает наша Вера - их провозглашают ее учителя, защищают ее сторонники, утверждает ее литература, им учат в школах Бахаи, их поддерживают верующие и словом, и делом.
7 Nor should it be thought for a moment that the followers of Bahá'u'lláh either seek to degrade or even belittle the rank of the world's religious leaders, whether Christian, Muslim, or of any other denomination, should their conduct conform to their professions, and be worthy of the position they occupy. "Those divines," Bahá'u'lláh has affirmed, "...who are truly adorned with the ornament of knowledge and of a goodly character are, verily, as a head to the body of the world, [\P111] and as eyes to the nations. The guidance of men hath, at all times, been and is dependent upon these blessed souls." And again: "The divine whose conduct is upright, and the sage who is just, are as the spirit unto the body of the world. Well is it with that divine whose head is attired with the crown of justice, and whose temple is adorned with the ornament of equity." And yet again: "The divine who hath seized and quaffed the most holy Wine, in the name of the sovereign Ordainer, is as an eye unto the world. Well is it with them who obey him, and call him to remembrance." "Great is the blessedness of that divine," He, in another connection, has written, "that hath not allowed knowledge to become a veil between him and the One Who is the Object of all knowledge, and who, when the Self-Subsisting appeared, hath turned with a beaming face towards Him. He, in truth, is numbered with the learned. The inmates of Paradise seek the blessing of his breath, and his lamp sheddeth its radiance over all who are in heaven and on earth. He, verily, is numbered with the inheritors of the Prophets. He that beholdeth him hath, verily, beheld the True One, and he that turneth towards him hath, verily, turned towards God, the Almighty, the All-Wise." "Respect ye the divines amongst you," is His exhortation, "They whose acts conform to the knowledge they possess, who observe the statutes of God, and decree the things God hath decreed in the Book. Know ye that they are the lamps of guidance betwixt earth and heaven. They that have no consideration for the position and merit of the divines amongst them have, verily, altered the bounty of God vouchsafed unto them." Да не подумает никто, что последователи Бахауллы стремятся принизить или хоть на гран умалить роль духовных лидеров мировых религий - Христианства, Ислама или любой другой, - тех, кто живет согласно своей проповеди и достоен занимаемого сана. «Священнослужители, украшенные венцом истинного знания и добродетели, - говорит Бахаулла, - суть око для народов, глава для тела мира человеческого. Во все времена просвещение человеков зависило от этих благословенных душ». И вновь: «Священнослужитель, чья жизнь незапятнана, и мудрец, чьи суждения справедливы, подобны душе в теле мира. Благословен служитель Божий, увенчавший себя короной справедливости и украсивший свой храм узором беспристрастности». И далее: «Священнослужитель, которому дано пригубить священного Вина во имя Господа Владыки нашего, подобен оку мира сего. Благо тому, кто послушествует ему и поминает его». В другом месте Бахаулла пишет: «Во веки веков благословен тот служитель Бога, который не сделал знание завесою между собой и Тем, Кто есть Смысл всякого знания, который, когда явился Творец всего Сущего, обратил к Нему сияющий лик свой. Воистину, во благо ему учение. Обитатели Рая ищут благословения от его дыхания, и лампада его светит каждому на небе и на земле. Воистину, причислен он к наследникам Пророков. И кто видит его, тот видит Истинного, и кто обращается к нему, тот обращается ко Всемогущему и Всемудрому». «Почитайте тех священнослужителей ваших, - восклицает Бахаулла, - чьи поступки не расходятся со словами их проповеди, кто послушествует заветам Божьим и велит вам делать то, что повелел Сам Господь через Книгу Свою. Знайте же, что они - свет путеводный между твердью земной и небесной. Тот же, кто не почитает сан и заслуги служителей Бога среди людей, воистину, отвергает благодать Божию».
8 Dear friends! I have, in the preceding pages, attempted to represent this world-afflicting ordeal that has laid its grip upon mankind as primarily a judgment of God pronounced against the peoples of the earth, who, for a century, have refused to recognize the One Whose advent had been promised to all religions, and in Whose Faith all nations can alone, and must eventually, seek their true salvation. I have quoted certain passages from the writings of Bahá'u'lláh and The Báb that reveal the character, and foreshadow the occurrence of this divinely inflicted visitation. I have enumerated the woeful trials with which the Faith, its Herald, its Founder, and its Exemplar, have been afflicted, and exposed the tragic failure of the generality of mankind and its leaders to protest against these tribulations, and to acknowledge the claims advanced by those Who bore them. I have, moreover, indicated that a [\P112] direct, an awful, an inescapable responsibility rested on the sovereigns of the earth and the world's religious leaders who, in the days of The Báb and Bahá'u'lláh, held within their grasp the reins of absolute political and religious authority. I have also endeavored to show how, as a result of the direct and active antagonism of some of them to the Faith, and the neglect by others of their unquestioned duty to investigate its truth and its claims, to vindicate its innocence, and avenge its injuries, both kings and ecclesiastics have been, and are still being, subjected to the dire punishments which their sins of omission and commission have provoked. I have, owing to the chief responsibility which they incurred, as a result of the undisputed ascendancy they held over their subjects and followers, quoted extensively from the messages, the exhortations and warnings addressed to them by the Founders of our Faith, and expatiated on the consequences that have flowed from these momentous and epoch-making utterances. Возлюбленные друзья! На страницах этой книги я попытался представить картину тяжких бедствий, что обрушились на человечество по приговору Божьему, вынесенному в первую очередь тем народам, которые на протяжении целого столетия отказывались признать Пророка, Чей приход был обещан всеми религиями и в Чьей Вере каждый народ может и должен найти истинное спасение. Я процитировал строки из Писаний Баба и Бахауллы, в которых предсказывалось, где и как должно было свершиться возмездие. Я описал горестные испытания, которым подверглась сама Вера и Те, Кто стоял у ее истоков, - ее Провозвестник, ее Основатель и ее Воплощение. Я поведал о том, как большинство Их современников, в том числе и вожди человечества, впав в трагическое заблуждение, отказались принять истины Веры и защитить ее от гонений. Я упомянул и о том, что бремя ответственности за это ложится на плечи земных владык и религиозных лидеров, которые во времена Баба и Бахауллы обладали всей полнотой светской и духовной власти. Я также попытался показать, как были наказаны (и наказание это продолжается до сих пор) монархи и духовенство, иные за непосредственное и активное противодействие Вере, иные же - за то, что пренебрегли своим долгом, отказавшись вникнуть в ее истины и постулаты, и не встали на ее защиту, дабы искупить причиненное ей зло, - иначе говоря, одни - за преступные деяния, другие - за преступное бездействие.
9 This great retributive calamity, for which the world's supreme leaders, both secular and religious, are to be regarded as primarily answerable, as testified by Bahá'u'lláh, should not, if we would correctly appraise it, be regarded solely as a punishment meted out by God to a world that has, for a hundred years, persisted in its refusal to embrace the truth of the redemptive Message proffered to it by the supreme Messenger of God in this day. It should be viewed also, though to a lesser degree, in the light of a divine retribution for the perversity of the human race in general, in casting itself adrift from those elementary principles which must, at all times, govern, and can alone safeguard, the life and progress of mankind. Humanity has, alas, with increasing insistence, preferred, instead of acknowledging and adoring the Spirit of God as embodied in His religion in this day, to worship those false idols, untruths and half-truths, which are obscuring its religions, corrupting its spiritual life, convulsing its political institutions, corroding its social fabric, and shattering its economic structure. Но если правильно оценить происходящее, то в страшных бедствиях, которые, по свидетельству Бахауллы, навлекли на человечество прежде всего его светские и духовные лидеры, нам следует усматривать не только наказание людям от Бога за упорное нежелание признать истины искупительного Послания, принесенного высочайшим Явителем Божиим, но и кару, обрушившуюся на весь род людской за его греховность, за пренебрежение теми духовными принципами, каковыми во все времена должны руководствоваться люди, сообразуя с ними свою жизнь и подчиняя им развитие общества. Но увы, вместо того, чтобы признать Дух Божий, воплощенный в Его религии сего дня, и поклоняться Ему, человечество упорствует в своем заблуждении и славословит идолов, исповедуя ложь и полуправду, от чего затмевается свет Веры, пропитывается ядом духовная жизнь людей, колеблются политические институты, разрушаются социальные устои и экономическая система.
10 Not only have the peoples of the earth ignored, and some of them even assailed, a Faith which is at once the essence, the promise, the reconciler, and the unifier of all religions, but they have drifted away from their own religions, and set up on their subverted altars other gods wholly alien not only to the spirit but to the traditional forms of their ancient faiths. Народы мира не просто отвернулись от Веры, в которой воплотилось то, что было обещано религиями прошлого, а именно всеобщее примирение и единение, они не просто подвергли ее нападкам и гонениям - нет, они еще забыли и собственную веру, а на поверженные алтари водрузили иных богов, чуждых не только духу, но и букве законов их веро-учений.
11 "The face of the world," Bahá'u'lláh laments, "hath altered. The way [\P113] of God and the religion of God have ceased to be of any worth in the eyes of men." "The vitality of men's belief in God," He also has written, "is dying out in every land.... The corrosion of ungodliness is eating into the vitals of human society." "Religion," He affirms, "is verily the chief instrument for the establishment of order in the world, and of tranquility amongst its peoples.... The greater the decline of religion, the more grievous the waywardness of the ungodly. This cannot but lead in the end to chaos and confusion." And again: "Religion is a radiant light and an impregnable stronghold for the protection and welfare of the peoples of the world." "As the body of man," He, in another connection, has written, "needeth a garment to clothe it, so the body of mankind must needs be adorned with the mantle of justice and wisdom. Its robe is the Revelation vouchsafed unto it by God." |N28 «Лик мира искажен, - сокрушается Бахаулла. - Ни пути Господни, ни заповеди Его ничего не стоят более в глазах людей». «Вера в Бога, - пишет Он, - угасает на всей земле... Ржа безбожия разъедает самые устои человеческого общества». «Религия, - говорит Он, - это, воистину, важнейший инструмент для установления порядка и примирения народов... Чем глубже упадок религии, тем темнее дебри заблуждения. Итог же один - хаос и смятение». И далее: «Религия есть лучезарный свет и твердыня несокрушимая, защита народов и путь к их процветанию». И еще: «Как телу человека необходимо платье, прикрывающее наготу его, так и телу человечества необходимо одеяние мудрости и справедливости. Одеяние сие - Откровение, дарованное Господом».
0 {The Three False Gods} Три ложных бога1 This vital force is dying out, this mighty agency has been scorned, this radiant light obscured, this impregnable stronghold abandoned, this beauteous robe discarded. God Himself has indeed been dethroned from the hearts of men, and an idolatrous world passionately and clamorously hails and worships the false gods which its own idle fancies have fatuously created, and its misguided hands so impiously exalted. The chief idols in the desecrated temple of mankind are none other than the triple gods of Nationalism, Racialism and Communism, at whose altars governments and peoples, whether democratic or totalitarian, at peace or at war, of the East or of the West, Christian or Islamic, are, in various forms and in different degrees, now worshiping. Their high priests are the politicians and the worldly-wise, the so-called sages of the age; their sacrifice, the flesh and blood of the slaughtered multitudes; their incantations outworn shibboleths and insidious and irreverent formulas; their incense, the smoke of anguish that ascends from the lacerated hearts of the bereaved, the maimed, and the homeless. Вера Эта жизненная энергия угасает, эта повсеместно - мощныйая движитель сила бездействуетподвергнута осмеянию, этот сияющий свет затмился, эта несокрушимая твердыня оставлена, это прекрасное одеяние сброшено. Сам Господь Бог низвергнут со Своего престола в сердцах людей, и в языческомидолопоклоннический мире шумно и горячо приветствуюет и славият лжебогов, бездумно порожденных извращенной суетным человеческимой фантазией воображением и столь нечестиво возвышенных вознесенных на алтарь руками нечестивыхми рукамии заблудших. Главные идолы оскверненного храма человеческого - это три бога национализма, расизма и коммунизма,. у алтарей которых Им поклоняются ныне, в той или иной форме и в различной степени, правительства и народы,- как демократичные, такы и сторонники тоталитарныеизма, как воюющие, так и пребывающие в мире, принадлежащие как Западу, так и Востоку, как христиане, так и мусульмане, на Западе и на Востоке, во времена мира и во времена войн. Их высшее духовенство - политики и печально известныемирские «мудрецы», так называемые «властители дум» нынешнего века; приносимые ихм жертвы - плоть и кровь уизбиенных масс; их заклинания - отжившие свое шибболеты*избитые лозунги и лживыековарные, грубые бессмысленные лозунгиформулы; их фимиам - дым отчаяния, что поднимается из истерзанных сердец осиротевших, искалеченных и обездоленных.
2 The theories and policies, so unsound, so pernicious, which deify the state and exalt the nation above mankind, which seek to subordinate the sister races of the world to one single race, which discriminate between the black and the white, and which tolerate the dominance of one privileged class over all others--these are the dark, the false, and [\P114] crooked doctrines for which any man or people who believes in them, or acts upon them, must, sooner or later, incur the wrath and chastisement of God. Теории и практика, глубоко ошибочные и извращенные, обожествляющие государство, ставящие нацию выше человечества, стремящиеся подчинить все расы одной, делящие мир на черных и белых, утверждающие главенство одного класса над другими - вот темные, ложные, пагубные доктрины, веря в которые и следуя которым человек рано или поздно навлекает на себя гнев и наказание Божие.
3 "Movements," is the warning sounded by `Abdu'l-Bahá, "newly born and worldwide in their range, will exert their utmost effort for the advancement of their designs. The Movement of the Left will acquire great importance. Its influence will spread." «Новоявленные, распространившиеся по всему миру движения, - звучало предупреждение Абдул-Баха, - разовьют самую бурную деятельность, добиваясь поставленных целей. Движение «левых» приобретет огромное значение. Его влияние усилится».
4 Contrasting with, and irreconcilably opposed to, these war-engendering, world-convulsing doctrines are the healing, the saving, the pregnant truths proclaimed by Bahá'u'lláh, the Divine Organizer and Savior of the whole human race--truths which should be regarded as the animating force and the hallmark of His Revelation: "The world is but one country, and mankind its citizens." "Let not a man glory in that he loves his country; let him rather glory in this, that he loves his kind." And again: "Ye are the fruits of one tree, and the leaves of one branch." "Bend your minds and wills to the education of the peoples and kindreds of the earth, that haply ... all mankind may become the upholders of one order, and the inhabitants of one city.... Ye dwell in one world, and have been created through the operation of one Will." "Beware lest the desires of the flesh and of a corrupt inclination provoke divisions among you. Be ye as the fingers of one hand, the members of one body." And yet again: "All the saplings of the world have appeared from one Tree, and all the drops from one Ocean, and all beings owe their existence to one Being." And furthermore: "That one indeed is a man who today dedicateth himself to the service of the entire human race." |N29 Этим воинственным, разрушительным доктринам неуклонно противостоят глубокие, примирительные, исцеляющие истины Бахауллы, Божественного Устроителя и Спасителя рода человеческого - те самые животворящие истины, в которых заключена суть Его Откровения: «Вся земля есть одна страна, а человечество - ее граждане». «Не тот должен гордиться, кто любит свою страну, а тот, кто возлюбил весь мир». И еще: «Вы - плоды одного древа и листья одной ветви». «Направьте разум и волю на просвещение народов и племен земли, дабы... все люди стали бы опорой единого Порядка и обитателями единого Града... Вы живете в одном мире и созданы одной Волей». «Бойтесь, дабы плотские вожделения и порочные побуждения не послужили причиной раздора среди вас. Будьте подобны пальцам одной руки, членам единого тела». И еще: «Все в мире побеги суть от одного Древа, все в мире капли - от одного океана, все сущие в нем - от од-ного Сущего». И последнее: «Лишь тот достойный человек, кто нынче посвятил себя служению всему роду человеческому».
0 {The Weakened Pillars of Religion} ПошатнувшиесЯ основы религии
1 Not only must irreligion and its monstrous offspring, the triple curse that oppresses the soul of mankind in this day, be held responsible for the ills which are so tragically besetting it, but other evils and vices, which are, for the most part, the direct consequences of the "weakening of the pillars of religion," must also be regarded as contributory factors to the manifold guilt of which individuals and nations stand convicted. The signs of moral downfall, consequent to the dethronement of religion and the enthronement of these usurping idols, are too numerous and too patent for even a superficial observer of the state of present-day [\P115] society to fail to notice. The spread of lawlessness, of drunkenness, of gambling, and of crime; the inordinate love of pleasure, of riches, and other earthly vanities; the laxity in morals, revealing itself in the irresponsible attitude towards marriage, in the weakening of parental control, in the rising tide of divorce, in the deterioration in the standard of literature and of the press, and in the advocacy of theories that are the very negation of purity, of morality and chastity--these evidences of moral decadence, invading both the East and the West, permeating every stratum of society, and instilling their poison in its members of both sexes, young and old alike, blacken still further the scroll upon which are inscribed the manifold transgressions of an unrepentant humanity. Бедствия миру и погибель душе человеческой несет не только неверие с его чудовищным порождением - одиозным культом трех лжебогов, но и другое зло, усугубляющее вину, за которую несут ответственность люди и нации, и зло это происходит от того, что «пошатнулись сами основы религии». Признаки моральной деградации, являющиеся следствием упадка религии, на смену которой пришло поклонение идолам, слишком многочисленны и очевидны, чтобы остаться незамеченными даже при беглом взгляде на современное общество. Невиданные беззакония, пьянство, азартные игры, преступность; чрезмерная тяга к роскоши, удовольствиям и прочим мирским соблазнам; ослабление моральных устоев, проявляющееся в безответственном отношении к браку, в падении родительского авторитета, в непомерном росте количества разводов, в снижении критериев в литературе и журналистике, в распространении взглядов, которые по самой сути своей есть отрицание чистоты, целомудрия и нравственности, - таковы свидетельства упадка, охватившего Восток и Запад, поразившего каждую клетку общества, отравляющего мужчин и женщин - как старшего поколения, так и молодых, продолжающего мрачную летопись бесчисленных прегрешений нераскаявшегося рода человеческого.
2 Small wonder that Bahá'u'lláh, the Divine Physician, should have declared: "In this day the tastes of men have changed, and their power of perception hath altered. The contrary winds of the world, and its colors, have provoked a cold, and deprived men's nostrils of the sweet savors of Revelation." Истинно сказал Божественный Целитель, Бахаулла: «Теперь вкусы людей изменились, и восприятие их стало другим. Противоборствующие ветры бушуют в мире, неся холод, и не могут люди вдохнуть сладкого аромата Откровения».
3 Brimful and bitter indeed is the cup of humanity that has failed to respond to the summons of God as voiced by His Supreme Messenger, that has dimmed the lamp of its faith in its Creator, that has transferred, in so great a measure, the allegiance owed Him to the gods of its own invention, and polluted itself with the evils and vices which such a transference must necessarily engender. До краев наполнилась чаша горечи человечества, которое не откликнулось на призывы Господа, возглашенные Его Высшим Посланником, затушило свечу веры в своего Создателя, отказалось от верности Ему ради выдуманных божков, осквернило себя грехами и пороками, порожденными этим отступничеством.
4 Dear friends! It is in this light that we, the followers of Bahá'u'lláh, should regard this visitation of God which, in the concluding years of the first century of the Bahá'í era, afflicts the generality, and has thrown into such a bewildering confusion the affairs, of mankind. It is because of this dual guilt, the things it has done and the things it has left undone, its misdeeds as well as its dismal and signal failure to accomplish its clear and unmistakable duty towards God, His Messenger, and His Faith, that this grievous ordeal, whatever its immediate political and economic causes, has laid its adamantine grip upon it. Возлюбленные друзья! В свете сказанного мы, последователи Бахауллы, должны осознать, что хаос и смятение, охватившие мир в завершающий период первого века эры Бахаи, есть проявление Божьей кары, которая постигла большую часть человечества. Виной тому - двойной грех человечества: его действия, то есть сотворенное им зло, и его бездействие, то есть постыдный отказ выполнить свой долг, ясный и непреложный, в отношении Бога, Его Посланника, Его Веры; за это и было послано людям суровое наказание, каковы бы ни были непосредственные политические и экономические причины трагических катаклизмов современной истории.
5 God, however, as has been pointed out in the very beginning of these pages, does not only punish the wrongdoings of His children. He chastises because He is just, and He chastens because He loves. Having chastened them, He cannot, in His great mercy, leave them to their fate. Indeed, by the very act of chastening them He prepares them for [\P116] the mission for which He has created them. "My calamity is My providence," He, by the mouth of Bahá'u'lláh, has assured them, "outwardly it is fire and vengeance, but inwardly it is light and mercy." Но, как уже говорилось в начале этой книги, Господь не только наказывает заблудших детей Своих. Он карает потому, что справедлив и потому, что любит. Воздав людям по заслугам, Он, в милосердии Своем, протягивает им руку помощи. Наказывая, Он тем самым подготавливает людей к миссии, ради которой создал их. «Испытания Мои суть провидение Мое, - изрекли уста Бахауллы, - по видимости они - огнь и мучение, но сокрыты в них свет и ми-лосердие».
6 The flames which His Divine justice have kindled cleanse an unregenerate humanity, and fuse its discordant, its warring elements as no other agency can cleanse or fuse them. It is not only a retributory and destructive fire, but a disciplinary and creative process, whose aim is the salvation, through unification, of the entire planet. Mysteriously, slowly, and resistlessly God accomplishes His design, though the sight that meets our eyes in this day be the spectacle of a world hopelessly entangled in its own meshes, utterly careless of the Voice which, for a century, has been calling it to God, and miserably subservient to the siren voices which are attempting to lure it into the vast abyss. |N30 Пламя, разожженное Его Божественной справедливостью, испепеляет грехи человечества, очищая его, и сплавляет во-едино разобщенные, противоборствующие народы мира так, как это никому не под силу. То, что происходит в мире, - это не просто грозящий разрушением пожар возмездия, но организующий, созидательный процесс, цель которого - спасение человечества через единение. Неисповедимо, неспешно, неуклонно осуществляется Промысел Божий, хотя и печальна картина мира, предстающая взору современного человека - этот мир безнадежно запутался в собственных сетях, ибо не прислушался к Гласу, в течение ста лет призывавшему его к Богу, но последовал за манящим пением сирен, что влечет его в бездну.
0 {God's Purpose} Цель Бога1 God's purpose is none other than to usher in, in ways He alone can bring about, and the full significance of which He alone can fathom, the Great, the Golden Age of a long-divided, a long-afflicted humanity. Its present state, indeed even its immediate future, is dark, distressingly dark. Its distant future, however, is radiant, gloriously radiant--so radiant that no eye can visualize it. Нет у Бога иной цели, кроме одной - только Ему ведомыми путями привести исстрадавшееся, изначально разобщенное человечество к Великому Золотому Веку. Мрачно не только наше нынешнее состояние, удручающе мрачно и наше ближайшее будущее. Отдаленное же будущее сияет в лучах славы - но смертное око не в силах узреть сияние это.
2 "The winds of despair," writes Bahá'u'lláh, as He surveys the immediate destinies of mankind, "are, alas, blowing from every direction, and the strife that divides and afflicts the human race is daily increasing. The signs of impending convulsions and chaos can now be discerned, inasmuch as the prevailing order appears to be lamentably defective." "Such shall be its plight," He, in another connection, has declared, "that to disclose it now would not be meet and seemly." "These fruitless strifes," He, on the other hand, contemplating the future of mankind, has emphatically prophesied, in the course of His memorable interview with the Persian orientalist, Edward G. Browne, "these ruinous wars shall pass away, and the `Most Great Peace' shall come.... These strifes and this bloodshed and discord must cease, and all men be as one kindred and one family." "Soon," He predicts, "will the present-day order be rolled up, and a new one spread out in its stead." "After a time," He also has written, "all the governments on earth will change. Oppression will [\P117] envelop the world. And following a universal convulsion, the sun of justice will rise from the horizon of the unseen realm." "The whole earth," He, moreover, has stated, "is now in a state of pregnancy. The day is approaching when it will have yielded its noblest fruits, when from it will have sprung forth the loftiest trees, the most enchanting blossoms, the most heavenly blessings." "All nations and kindreds," `Abdu'l-Bahá likewise has written, "...will become a single nation. Religious and sectarian antagonism, the hostility of races and peoples, and differences among nations, will be eliminated. All men will adhere to one religion, will have one common faith, will be blended into one race, and become a single people. All will dwell in one common fatherland, which is the planet itself." «Увы, ветры отчаяния веют отовсюду, - пишет Бахаулла, имея в виду ближайшую судьбу человечества, - и смута, что разделяет и сотрясает род людской, усиливается каждый день. Ныне очевидны признаки неизбежных содроганий и хаоса, ибо господствующий строй оказался плачевно несовершенным». В другой связи Он говорит: «Таковой будет участь его, что раскрывать ее сейчас неуместно и не нужно». Вместе с тем в Своей незабываемой беседе с востоковедом-иранистом Эдвардом Дж. Брауном Бахаулла, рисуя будущее человечества, произнес такие пророческие слова: «Эти разрушительные войны уйдут в прошлое и наступит "Величайший мир"... Борьба, кровопролитие, раздоры прекратятся, и люди заживут как один народ, как одна семья». «Скоро закатится порядок нынешнего дня, - предсказывает Он, - и новый заступит на его место». «Через какое-то время все формы правления изменятся. Насилие станет править миром. Но вслед за всеобщей смутой над горизонтом невиданного царства поднимется солнце справедливости». «Вся земля сейчас в ожидании, - говорит Он. - Близится день, когда увидит она лучшие свои плоды, когда взрастут на ней благороднейшие древа, украсят ее прекраснейшие цветы, осенят небесные благословения». «... Все нации и племена... - писал Абдул-Баха, - станут единым народом. Противостояние сект и религий, вражда между расами и народами - все это уйдет в прошлое. Люди примут одну религию, обретут общую веру, сольются в одну расу и станут единым народом. Все будут жить в одном отечестве, которым является сама наша планета».
3 What we witness at the present time, during "this gravest crisis in the history of civilization," recalling such times in which "religions have perished and are born," is the adolescent stage in the slow and painful evolution of humanity, preparatory to the attainment of the stage of manhood, the stage of maturity, the promise of which is embedded in the teachings, and enshrined in the prophecies, of Bahá'u'lláh. The tumult of this age of transition is characteristic of the impetuosity and irrational instincts of youth, its follies, its prodigality, its pride, its self-assurance, its rebelliousness, and contempt of discipline. |N31 То, что мы наблюдаем в наши дни, в эпоху «глубочайшего во всей ис-тории цивилизации кризиса», заставляет нас вспомнить о тех временах, когда «религии умирали и возрождались вновь», - это трудности роста человечества, которое в ходе медленной и мучительной эволюции своей переживает период отрочества и одновременно готовится вступить в пору зрелости и возмужания, предсказанную Бахауллой и запечатленную в Его Учении. И все тяготы нашего переходного времени - это всего лишь болезни горячей, безрассудной юности, которой свойственны расточительность, самонадеянность, гордыня, непокорность и презрение к порядку.
0 {The Great Age to Come} ГрЯдет великий век1 The ages of its infancy and childhood are past, never again to return, while the Great Age, the consummation of all ages, which must signalize the coming of age of the entire human race, is yet to come. The convulsions of this transitional and most turbulent period in the annals of humanity are the essential prerequisites, and herald the inevitable approach, of that Age of Ages, "the time of the end," in which the folly and tumult of strife that has, since the dawn of history, blackened the annals of mankind, will have been finally transmuted into the wisdom and the tranquility of an undisturbed, a universal, and lasting peace, in which the discord and separation of the children of men will have given way to the worldwide reconciliation, and the complete unification of the divers elements that constitute human society. Возраст младенчества и детства человечества безвозвратно ушел в прошлое, и теперь грядет Великий Век - венец всех предыдущих веков, который ознаменует собой начало эры единства человеческого рода. Смуты нашего переходного, «самого неспокойного» в истории человечества времени - это предвестники и необходимые предпосылки наступления Века Веков, «времени конца», когда безумие и хаос противостояния, омрачающего жизнь людей с момента их появления на земле, обернется наконец мудростью и покоем всеобщего, нерушимого, длительного мира, когда распри и раздоры уступят место полному согласию и единению.
2 This will indeed be the fitting climax of that process of integration [\P118] which, starting with the family, the smallest unit in the scale of human organization, must, after having called successively into being the tribe, the city-state, and the nation, continue to operate until it culminates in the unification of the whole world, the final object and the crowning glory of human evolution on this planet. It is this stage which humanity, willingly or unwillingly, is resistlessly approaching. It is for this stage that this vast, this fiery ordeal which humanity is experiencing is mysteriously paving the way. It is with this stage that the fortunes and the purpose of the Faith of Bahá'u'lláh are indissolubly linked. It is the creative energies which His Revelation has released in the "year sixty," and later reinforced by the successive effusions of celestial power vouchsafed in the "year nine" and the "year eighty" to all mankind, that have instilled into humanity the capacity to attain this final stage in its organic and collective evolution. It is with the Golden Age of His Dispensation that the consummation of this process will be forever associated. It is the structure of His New World Order, now stirring in the womb of the administrative institutions He Himself has created, that will serve both as a pattern and a nucleus of that world commonwealth which is the sure, the inevitable destiny of the peoples and nations of the earth. Это и станет кульминационным моментом того интегрирующего процесса, который начался с образования мельчайшей единицы социальной организации - семьи, затем пошел дальше - к племени, городу-государству, нации - и будет продолжаться до тех пор, пока человеческая эволюция не достигнет своей конечной цели - объединения народов всего мира. Именно к этой цели и движется, сознательно или бессознательно, человеческое сообщество. Именно к этой цели неисповедимо направляют его бесчисленные суровые испытания, выпавшие на долю ныне живущих. Именно с ней неразрывно связаны устремления и судьбы Веры Ба-хауллы. Созидательная энергия, освобожденная Его Откровением в «году шестидесятом» и многократно усиленная излияниями небесной силы в «году девятом» и в «году восьмидесятом», послужила толчком для достижения человечеством конечной цели его общей эволюции. И именно с Золотым Веком Его Возглашения будет связано завершение этого процесса. Именно структура Его нового Порядка, который сейчас развивается в лоне институтов управления, созданных Им Самим, станет в будущем и ядром, и моделью всемирного государства, в рамках которого неизбежно объединятся все народы и нации.
3 Just as the organic evolution of mankind has been slow and gradual, and involved successively the unification of the family, the tribe, the city-state, and the nation, so has the light vouchsafed by the Revelation of God, at various stages in the evolution of religion, and reflected in the successive Dispensations of the past, been slow and progressive. Indeed the measure of Divine Revelation, in every age, has been adapted to, and commensurate with, the degree of social progress achieved in that age by a constantly evolving humanity. Медленно и постепенно осуществлялось становление человеческого общества, которое в ходе своей естественной эволюции шаг за шагом проходило стадии семьи, племени, города-государства, нации; столь же медленно и постепенно пробивался к людям свет Божественного Откровения, совершавшего свое поступательное восхождение по ступенькам последовательных стадий эволюции религии, которыми были все Возглашения Пророков прошлого. Действительно, мера излияния Божественной истины в каждую эпоху определялась достигнутым в ходе непрерывной эволюции человечества уровнем социального прогресса.
4 "It hath been decreed by Us," explains Bahá'u'lláh, "that the Word of God, and all the potentialities thereof, shall be manifested unto men in strict conformity with such conditions as have been foreordained by Him Who is the All-Knowing, the All-Wise.... Should the Word be allowed to release suddenly all the energies latent within it, no man could sustain the weight of so mighty a Revelation." "All created things," `Abdu'l-Bahá, elucidating this truth, has affirmed, "have their degree or stage of maturity. The period of maturity in the life of a tree is the time of its fruit-bearing.... The animal attains a stage of full growth and completeness, and in the human kingdom man reaches his maturity when the light of his intelligence attains its greatest power and development. [\P119] ...Similarly there are periods and stages in the collective life of humanity. At one time it was passing through its stage of childhood, at another its period of youth, but now it has entered its long-predicted phase of maturity, the evidences of which are everywhere apparent.... That which was applicable to human needs during the early history of the race can neither meet nor satisfy the demands of this day, this period of newness and consummation. Humanity has emerged from its former state of limitation and preliminary training. Man must now become imbued with new virtues and powers, new moral standards, new capacities. New bounties, perfect bestowals, are awaiting and already descending upon him. The gifts and blessings of the period of youth, although timely and sufficient during the adolescence of mankind, are now incapable of meeting the requirements of its maturity." "In every Dispensation," He moreover has written, "the light of Divine Guidance has been focused upon one central theme.... In this wondrous Revelation, this glorious century, the foundation of the Faith of God, and the distinguishing feature of His Law, is the consciousness of the oneness of mankind." |N32 «Так повелели Мы, - восклицает Бахаулла, - чтобы Мир Божий и все возможности в нем являлись в строгом согласии с условиями, предписанными свыше Всезнающим и Всемудрым... Если позволить Миру вдруг освободить все сокрытые в нем энергии, ни одна душа не выдержит бремени столь мощного Откровения». «Все творения Божии, - поясняет эту истину Абдул-Баха, - имеют свою степень зрелости. Для деревьев период зрелости - это время плодоношения... Животное достигает ее с момента прекращения роста, а человек в царствии людей обретает ее тогда, когда наибольшей силы и яркости достигает свет его разума... Сходные периоды есть и в жизни человеческого сообщества. Когда-то оно прошло период своего детства, затем - юности, а ныне подходит к давно предсказанной зрелости, и признаки этого очевидны... То, что отвечало его запросам на заре истории, не отвечает им сегодня, в период обновления и завершения роста. Человечество переросло стадию начального обучения, освободилось от прежних ограничений. Теперь оно должно выработать новые понятия добродетели, власти, морали, открыть для себя новые возможности. Новые, благодатные, совершенные щедроты уже изливаются на него. Благословенные дары, ниспосланные человечеству во времена младенчества его, в тот период своевременные и достаточные, не отвечают более запросам эпохи зрелости». «В каждом Возглашении, - пишет Абдул-Баха, - свет Божественного Руководства высвечивал какую-то одну истину... В сем изумительном Откровении, в сей славный век, основанием Веры Божией и отличительной особенностью Закона Его стало осознание единства всего человечества».
0 {Religion and Social Evolution} РелигиЯ и социальнаЯ эволюциЯ
1 The Revelation associated with the Faith of Jesus Christ focused attention primarily on the redemption of the individual and the molding of his conduct, and stressed, as its central theme, the necessity of inculcating a high standard of morality and discipline into man, as the fundamental unit in human society. Nowhere in the Gospels do we find any reference to the unity of nations or the unification of mankind as a whole. When Jesus spoke to those around Him, He addressed them primarily as individuals rather than as component parts of one universal, indivisible entity. The whole surface of the earth was as yet unexplored, and the organization of all its peoples and nations as one unit could, consequently, not be envisaged, how much less proclaimed or established. What other interpretation can be given to these words, addressed specifically by Bahá'u'lláh to the followers of the Gospel, in which the fundamental distinction between the Mission of Jesus Christ, concerning primarily the individual, and His own Message, directed more particularly to mankind as a whole, has been definitely established: [\P120] "Verily, He [Jesus] said: `Come ye after Me, and I will make you to become fishers of men.' In this day, however, We say: `Come ye after Me, that We may make you to become the quickeners of mankind.'" Главное в Откровении, освященном именем Иисуса Христа, - это путь, ведущий к спасению души, этические нормы поведения личности, являющей собой первооснову общества, воспитание в человеке высоких идеалов морали и послушания Богу. В Евангелии ни разу не упомянуто об объединении всех народов и о единстве человечества. Когда Иисус обращался к слушавшим Его, Он обращался к каждому человеку как к отдельной личности, а не как к частице единого и неделимого целого. В те времена многие земли были не исследованы, не назрела еще необходимость организации наций и народов в единое целое, и потому идеал единства не мог быть провозглашен и тем более осуществлен. Именно так можно истолковать слова Бахауллы, непосредственно адресованные к последователям Евангелия, в которых сформулировано основное различие между Посланием Иисуса Христа, обращенным главным образом к личности, и Его Собственным Посланием, обращенным ко всему человечеству: «Воистину, Он (Иисус) сказал: "Воистину Он (Иисус) рек: "Ступайте за Мною, и Я сделаю вас ловцами душ человеческих". А Мы теперь говорим: "Ступайте за Мною, дабы стать вам теми, кто пробудит человечество"».
2 The Faith of Islam, the succeeding link in the chain of Divine Revelation, introduced, as Bahá'u'lláh Himself testifies, the conception of the nation as a unit and a vital stage in the organization of human society, and embodied it in its teaching. This indeed is what is meant by this brief yet highly significant and illuminating pronouncement of Bahá'u'lláh: "Of old [Islamic Dispensation] it hath been revealed: `Love of one's country is an element of the Faith of God.'" This principle was established and stressed by the Apostle of God, inasmuch as the evolution of human society required it at that time. Nor could any stage above and beyond it have been envisaged, as world conditions preliminary to the establishment of a superior form of organization were as yet unobtainable. The conception of nationality, the attainment to the state of nationhood, may, therefore, be said to be the distinguishing characteristics of the Muhammadan Dispensation, in the course of which the nations and races of the world, and particularly in Europe and America, were unified and achieved political independence. По свидетельству Бахауллы, в Учении Ислама, которое в цепи Божественных Откровений является связующим звеном между Христианством и Верой Бахаи, была развита концепция нации и национального государства как принципиально нового типа устройства человеческого общества. Об этом сказано в кратком, но в высшей степени значимом изречении Бахауллы: «Прежде (в Возглашении Ислама) было явлено: "Любовь к отечеству неотъемлема от Веры Божией". Этот принцип провозгласил и утвердил Мухаммад, Апостол Божий, Он же осуществил необходимые в то время общественные преобразования. В тех исторических условиях общество не могло подняться на более высокую ступень развития, поскольку для этого не было необходимых предпосылок. Таким образом, отличительной чертой Возглашения Мухаммада можно считать концепцию нации и национального государства; на протяжении всего цикла Его Откровения формировались, обретая политическую независимость, многочисленные нации и государства, в частности в Европе и Америке».
3 `Abdu'l-Bahá Himself elucidates this truth in one of His Tablets: "In cycles gone by, though harmony was established, yet, owing to the absence of means, the unity of all mankind could not have been achieved. Continents remained widely divided, nay even among the peoples of one and the same continent association and interchange of thought were well-nigh impossible. Consequently intercourse, understanding and unity amongst all the peoples and kindreds of the earth were unattainable. In this day, however, means of communication have multiplied, and the five continents of the earth have virtually merged into one.... In like manner all the members of the human family, whether peoples or governments, cities or villages, have become increasingly interdependent. For none is self-sufficiency any longer possible, inasmuch as political ties unite all peoples and nations, and the bonds of trade and industry, of agriculture and education, are being strengthened every day. Hence the unity of all mankind can in this day be achieved. Verily this is none other but one of the wonders of this wondrous age, this glorious century. Of this past ages have been deprived, for this century--the century of light--has been endowed with unique and unprecedented glory, power and illumination. Hence the miraculous unfolding of a [\P121] fresh marvel every day. Eventually it will be seen how bright its candles will burn in the assemblage of man." Абдул-Баха так разъяснял эту истину: «Хотя в прошлых Откровениях и провозглашалась гармония, но в силу отсутствия необходимых условий единство человечества не могло быть тогда достигнуто. Континенты были изолированы друг от друга, и даже в пределах одного континента контакты и обмен информацией между народами являлись трудноосуществимыми. Вследствие этого сближение, взаимопонимание и единение всех народов и племен земли были недостижимы. В наши дни средства связи усовершенствовались и пять континентов земли стали как один... И потому все члены человеческой семьи - нации и правительства, города и села - становятся все более тесно связанными между собой. Ни для одной страны более невозможно изолированное существование, народы и нации объединены ныне политическими узами, а связи в области торговли и промышленности, сельского хозяйства и образования укрепляются с каждым днем. А значит, в наши дни объединение человечества реально и достижимо. Поистине, это не что иное, как одно из чудес сей дивной эпохи, сего славного века. Этого не знали прошлые века, ибо сей век - век просвещения - озарен особым и неповторимым светом, наделен мощью и славой. И потому каждый его день свидетельствует о новых чудесных свершениях. И в конце концов светочи сей эпохи ярко воссияют в собрании человеков, и все озарится их лучами».
4 "Behold," He further explains, "how its light is now dawning upon the world's darkened horizon. The first candle is unity in the political realm, the early glimmerings of which can now be discerned. The second candle is unity of thought in world undertakings, the consummation of which will erelong be witnessed. The third candle is unity in freedom which will surely come to pass. The fourth candle is unity in religion which is the cornerstone of the foundation itself, and which, by the power of God, will be revealed in all its splendor. The fifth candle is the unity of nations--a unity which, in this century, will be securely established, causing all the peoples of the world to regard themselves as citizens of one common fatherland. The sixth candle is unity of races, making of all that dwell on earth peoples and kindreds of one race. The seventh candle is unity of language, i.e., the choice of a universal tongue in which all peoples will be instructed and converse. Each and every one of these will inevitably come to pass, inasmuch as the power of the Kingdom of God will aid and assist in their realization." «Взгляни, как свет сей уже занимается над сумрачным горизонтом мира, - пишет Он далее. - Первый светоч - это политическое единение, признаки которого видны уже сейчас. Второй светоч - совместные действия стран в ходе осуществления мероприятий планетарного масштаба, свидетелями которых мы вскоре станем. Третий светоч - единые для всех народов свободы, которые в свое время несомненно будут им предоставлены. Четвертый светоч - единая для всего мира религия, этот краеугольный камень в основании всего здания, которая по воле Божьей будет явлена во всем великолепии своей славы. Пятый светоч - это единение наций, единение, которое будет непременно достигнуто в нынешнем столетии и благодаря которому все жители земли будут считать себя гражданами одного общего отечества. Шестой светоч - это единство рас, которое сделает все народы и племена представителями одной расы людей. Седьмой светоч - это единый язык, то есть принятие общего языка, который будут знать и на котором будут общаться все люди. Все это несомненно сбудется, ибо движущая сила этих перемен - это сила Царствия Божия».
5 "One of the great events," `Abdu'l-Bahá has, in His "Some Answered Questions," affirmed, "which is to occur in the Day of the manifestation of that Incomparable Branch [Bahá'u'lláh] is the hoisting of the Standard of God among all nations. By this is meant that all nations and kindreds will be gathered together under the shadow of this Divine Banner, which is no other than the Lordly Branch itself, and will become a single nation. Religious and sectarian antagonism, the hostility of races and peoples, and differences among nations, will be eliminated. All men will adhere to one religion, will have one common faith, will be blended into one race, and become a single people. All will dwell in one common fatherland, which is the planet itself." «Величайшее событие, - пишет Абдул-Баха в своей книге "Ответы на некоторые вопросы", - которое должно произойти в День явления сей Несравненной Ветви (Баха-уллы), будет воздвижение Хоругви Божьей среди всех наций. Под этим подразумевается, что все нации и племена соберутся под сенью его Священного Знамени, которое есть не что иное, как сама Ветвь Господня, и станут единым народом. Противостояние сект и религий, вражда между расами и народами, различия между нациями - все это уйдет в прошлое. Люди приобщатся к одной религии, обретут общую веру, сольются в одну расу и станут единым народом. Все будут жить в одном общем отечестве, которое есть сама наша планета».
6 This is the stage which the world is now approaching, the stage of world unity, which, as `Abdu'l-Bahá assures us, will, in this century, be securely established. "The Tongue of Grandeur," Bahá'u'lláh Himself affirms, "hath ... in the Day of His Manifestation proclaimed: `It is not his to boast who loveth his country, but it is his who loveth the world.'" "Through the power," He adds, "released by these exalted words He hath lent a fresh impulse, and set a new direction, to the birds of men's hearts, and hath obliterated every trace of restriction and limitation from God's Holy Book." [\P122] |N33 Такова стадия, к которой приблизился сейчас мир - стадия всемирного единения, которое, как уверяет Абдул-Баха, будет прочно установлено в этом веке. «Уста Величия, - сказал Бахаулла, - в День Проявления Его изрекли: "Не тот должен гордиться, кто любит свою страну, а тот, кто возлюбил весь мир"». И добавляет: «Через созидательную энергию, принесенную в мир этими наивозвышенными словами, Он придал свежие силы и задал новое направление птицам сердец человеческих и изгладил всякий след ограниченности и узости из Священной Книги Божией».
0 {The Wider, Inclusive Loyalty} Более широкое понимание Патриотизма
1 A word of warning should, however, be uttered in this connection. The love of one's country, instilled and stressed by the teaching of Islam, as "an element of the Faith of God," has not, through this declaration, this clarion-call of Bahá'u'lláh, been either condemned or disparaged. It should not, indeed it cannot, be construed as a repudiation, or regarded in the light of a censure, pronounced against a sane and intelligent patriotism, nor does it seek to undermine the allegiance and loyalty of any individual to his country, nor does it conflict with the legitimate aspirations, rights, and duties of any individual state or nation. All it does imply and proclaim is the insufficiency of patriotism, in view of the fundamental changes effected in the economic life of society and the interdependence of the nations, and as the consequence of the contraction of the world, through the revolution in the means of transportation and communication--conditions that did not and could not exist either in the days of Jesus Christ or of Muhammad. It calls for a wider loyalty, which should not, and indeed does not, conflict with lesser loyalties. It instills a love which, in view of its scope, must include and not exclude the love of one's own country. It lays, through this loyalty which it inspires, and this love which it infuses, the only foundation on which the concept of world citizenship can thrive, and the structure of world unification can rest. It does insist, however, on the subordination of national considerations and particularistic interests to the imperative and paramount claims of humanity as a whole, inasmuch as in a world of interdependent nations and peoples the advantage of the part is best to be reached by the advantage of the whole. В этой связи следует, однако, сделать одно замечание. Призыв Бахауллы ни в коем случае нельзя истолковывать как порицание или принижение патриотизма и чувства любви к родине, которые превозносятся в Учении Ислама. Недопустимо рассматривать Его слова как отрицание или осуждение разумного, здорового патриотизма, как попытку оскорбить верноподданнические чувства людей или желание оспорить законные права, устремления и обязанности государства и нации. Бахаулла утверждает лишь одно: патриотизм - это не самое главное достоинство в эпоху, когда в экономической жизни общества происходят радикальные преобразования и нации становятся все более зависимыми друг от друга, когда идет процесс сближения различных частей планеты, обусловленный революцией в области транспорта и средств связи, чего не было и не могло быть при Иисусе Христе и Мухаммаде. Слова Бахауллы - это призыв к более широкому пониманию патриотизма и преданности, призыв к вселенской любви, которая не исключает, а включает в себя любовь к родной стране. Возжигая такую любовь в сердцах людей, вдохновляя их на служение своему общему дому, Земле, Учение Бахауллы закладывает те основы, на которых строится концепция всеобщего объединения и всемирного государства. Это, однако, требует безоговорочного подчинения национальных и частных интересов интересам и нуждам всего человечества, ибо в мире взаимозависимых наций и народов частная выгода достигается там, где достигнута выгода всеобщая.
2 The world is, in truth, moving on towards its destiny. The interdependence of the peoples and nations of the earth, whatever the leaders of the divisive forces of the world may say or do, is already an accomplished fact. Its unity in the economic sphere is now understood and recognized. The welfare of the part means the welfare of the whole, and the distress of the part brings distress to the whole. The Revelation of Bahá'u'lláh has, in His own words, "lent a fresh impulse and set a new direction" to this vast process now operating in the world. The fires lit by this great ordeal are the consequences of men's failure to recognize it. They are, moreover, hastening its consummation. Adversity, prolonged, [\P123] worldwide, afflictive, allied to chaos and universal destruction, must needs convulse the nations, stir the conscience of the world, disillusion the masses, precipitate a radical change in the very conception of society, and coalesce ultimately the disjointed, the bleeding limbs of mankind into one body, single, organically united, and indivisible. |N34 Воистину, мир неуклонно движется навстречу своей судьбе. Что бы ни говорили и что бы ни делали те, кто стоит во главе сил, стремящихся к разъединению, взаимозависимость наций и народов Земли становится сегодня неоспоримым фактом. Интеграция в экономической сфере сейчас наиболее очевидна и признается практически всеми. Благополучие части означает благополучие целого, и разорение части приводит к разорению целого. Откровение Бахауллы, по Его собственным словам, дало этому охватившему весь мир процессу «новый толчок, направило его в новое русло». Но человечество по-прежнему не желает признать этого, и потому пламя сурового наказания, опаляющее сегодня мир, разгорается все сильнее. Сами того не ведая, люди своими действиями приближают кульминацию этого процесса. Тяжелейшие бедствия, приводящие к разрушениям и хаосу, непрерывно обрушиваются на мир, охватывая все государства; они вызывают брожение умов и порождают в людях чувство разочарования, но они же подготавливают почву для того, чтобы человечество подвергло коренному пересмотру саму концепцию общественного устройства, дабы разобщенные, кровоточащие члены тела его срослись наконец, образовав единое и неделимое целое.
0 {World Commonwealth} Всемирное государство1 To the general character, the implications and features of this world commonwealth, destined to emerge, sooner or later, out of the carnage, agony, and havoc of this great world convulsion, I have already referred in my previous communications. Suffice it to say that this consummation will, by its very nature, be a gradual process, and must, as Bahá'u'lláh has Himself anticipated, lead at first to the establishment of that Lesser Peace which the nations of the earth, as yet unconscious of His Revelation and yet unwittingly enforcing the general principles which He has enunciated, will themselves establish. This momentous and historic step, involving the reconstruction of mankind, as the result of the universal recognition of its oneness and wholeness, will bring in its wake the spiritualization of the masses, consequent to the recognition of the character, and the acknowledgment of the claims, of the Faith of Bahá'u'lláh--the essential condition to that ultimate fusion of all races, creeds, classes, and nations which must signalize the emergence of His New World Order. В предыдущих работах я уже представил в общих чертах структуру и отличительные черты того всемирного государства, которое рано или поздно возникнет в мире, корчащемся сейчас в агонии кровавого противостояния и смуты. Достаточно сказать, что создание такого государства является по самой природе своей процессом постепенным и длительным, и первой его ступенью будет, как предсказывал Бахаулла, наступление Малого Мира, который установят сами народы, не ведающие пока о Его Откровении, но, тем не менее, уже претворяющие в жизнь невольно и неосознанно провозглашенные Им принципы. За этим важнейшим историческим свершением, которое повлечет за собой коренную перестройку жизни человечества на основе признания всеми людьми его общности и целостности, последует духовное возрождение масс, связанное с сознательным принятием истин Веры Бахауллы, что станет главным условием объединения всех рас, народов, классов и племен, знаменующего собой установление на земле Его Нового Мирового Порядка.
2 Then will the coming of age of the entire human race be proclaimed and celebrated by all the peoples and nations of the earth. Then will the banner of the Most Great Peace be hoisted. Then will the worldwide sovereignty of Bahá'u'lláh--the Establisher of the Kingdom of the Father foretold by the Son, and anticipated by the Prophets of God before Him and after Him--be recognized, acclaimed, and firmly established. Then will a world civilization be born, flourish, and perpetuate itself, a civilization with a fullness of life such as the world has never seen nor can as yet conceive. Then will the Everlasting Covenant be fulfilled in its completeness. Then will the promise enshrined in all the Books of God be redeemed, and all the prophecies uttered by the Prophets of old come to pass, and the vision of seers and poets be realized. Then will the planet, galvanized through the universal belief [\P124] of its dwellers in one God, and their allegiance to one common] Revelation, mirror, within the limitations imposed upon it, the effulgent glories of the sovereignty of Bahá'u'lláh, shining in the plenitude of its splendor in the Abha Paradise, and be made the footstool of His Throne on high, and acclaimed as the earthly heaven, capable of fulfilling that ineffable destiny fixed for it, from time immemorial, by the love and wisdom of its Creator. Тогда для рода человеческого наступит эра единства, означающая, что идеалы его признаны и восславлены всеми нациями и народами. Тогда воздвигнется знамя Величайшего Мира. Человечество радостно восприветствует и примет всемирное владычество Бахауллы - Учредителя Царствия Отца, предсказанного Сыном и всеми Пророками Божьими. Тогда на земле родится, расцветет и утвердится новая цивилизация, заключающая в себе такое богатство жизни, какого мир никогда не знал и сейчас не в силах даже представить себе. Тогда полностью осуществится Вечный Завет Божий. Тогда исполнится все то, что обещано в Священных Писаниях, сбудутся предвидения Пророков прошлого, воплотятся предсказания провидцев и поэтов. Тогда, благодаря всеобщей вере в единого Бога и исповеданию единого Откровения, оживет земля и станет она зеркалом, отражающим, в пределах возможного, блистательную славу Бахауллы, что сияет во всем своем великолепии в Царствии Абха, и сделается подножием Престола Его горнего, и назовется раем земным, достигнув, наконец, своего предназначения, начертанным со времен незапамятных любовью и мудростью Создателя.
3 Not ours, puny mortals that we are, to attempt, at so critical a stage in the long and checkered history of mankind, to arrive at a precise and satisfactory understanding of the steps which must successively lead a bleeding humanity, wretchedly oblivious of its God, and careless of Bahá'u'lláh, from its calvary to its ultimate resurrection. Not ours, the living witnesses of the all-subduing potency of His Faith, to question, for a moment, and however dark the misery that enshrouds the world, the ability of Bahá'u'lláh to forge, with the hammer of His Will, and through the fire of tribulation, upon the anvil of this travailing age, and in the particular shape His mind has envisioned, these scattered and mutually destructive fragments into which a perverse world has fallen, into one single unit, solid and indivisible, able to execute His design for the children of men. Мы, смертные, в этот критический период истории развития общества, бывшего столь долгим и противоречивым, не в силах до конца понять природу тех процессов, благодаря которым человечество - исстрадавшееся, прискорбно забывчивое, когда речь заходит о Боге, не внявшее гласу Бахауллы, - неуклонно продвигается от своей голгофы к своему воскресению. Мы, свидетели и современники всепобеждающего могущества Его Веры, каков бы ни был окружающий нас мрак, не вправе сомневаться и вопрошать: сможет ли выковать Бахаулла - молотом Воли Своей, в огне испытаний, на наковальне мучимого родовыми схватками века - новый мир, представший Ему в Откровении, сможет ли спаять воедино разобщенные и противоборствующие части современного мира, дабы в результате возникло единое, целостное, жизнеспособное и неделимое сообщество, способное осуществить то, что предназначил Он для детей человеческих?
4 Ours rather the duty, however confused the scene, however dismal the present outlook, however circumscribed the resources we dispose of, to labor serenely, confidently, and unremittingly to lend our share of assistance, in whichever way circumstances may enable us, to the operation of the forces which, as marshaled and directed by Bahá'u'lláh, are leading humanity out of the valley of misery and shame to the loftiest summits of power and glory. Какое бы смятение ни царило вокруг нас, какой бы зловещей ни казалась перспектива, как бы ни были ограничены наши возможности, мы должны неустанно, честно, сознательно трудиться, чтобы всеми доступными нам способами содействовать силам исторического прогресса, приведенным в действие Бахауллой и Им направляемым, которые в конце концов выведут человечество из долины позора и страданий и приблизят его к высочайшим вершинам славы и могущества.
Shoghi Шоги Эффенди